Так почему же он оказался здесь? Должен ли что-то узнать? Что, если этой ведьме предстоит чему-то его научить? А вдруг она действительно невинна, как утверждает, и плакала из-за какой-то ничтожной размолвки с любовником, но по какой-то неясной случайности заманила его в это опасное время, где колесницы мчатся по дорогам с невообразимой скоростью? Если он узнает здесь все, что ему необходимо, сумеет ли вернуться в свое время?

– Ведьма – ключ ко всему, – повторял он себе.

Он должен расположить ее к себе. Не важно, какой ценой. Не важно, сколько это будет ему стоить. Не важно, если придется лгать, клеветать, богохульствовать, он должен расположить ее к себе. И сделать все, чтобы она не покинула его, пока он не обнаружит, что именно должен узнать от нее.

Николас продолжал стоять на коленях, моля Бога о помощи, прося совета и заклиная остаться с ним, пока он не завершит свою миссию и не узнает того, что должен знать.

Когда незнакомка вернулась в церковь, Николас все еще молился. И пока она говорила что-то о подаренных им деньгах, он поблагодарил Бога за ее возвращение.

Глава 3

– Кто вы на самом деле? – спросила Даглесс человека в театральном костюме. – И где раздобыли эти монеты?

Мужчина медленно поднялся, и, судя по легкости, с которой он двигался, невзирая на тяжелые доспехи, стало понятно, что он долго в них репетировал.

– Они краденые? – продолжала допытываться Даглесс и, заметив, как полыхнули его глаза, поспешно отступила. Не хватало еще, чтобы он снова прижал острие шпаги к ее горлу!

Но он, очевидно, быстро сумел взять себя в руки.

– Нет, мадам. Это мои деньги.

– Я не могу принять их, – твердо заявила Даглесс, протягивая ему монеты. – Они слишком ценные.

– Для ваших нужд такая сумма недостаточна? – мягко спросил он, слегка улыбаясь.

Даглесс ответила подозрительным взглядом. Всего несколько минут назад он набросился на нее со шпагой, а теперь улыбается, словно задумал… прямо скажем, соблазнить ее. Нет, чем скорее она уберется подальше от этого психа, тем ей будет спокойнее.

Поскольку незнакомец не потрудился взять монеты, Даглесс положила их на край надгробия.

– Спасибо, что предложили деньги, но я как-нибудь обойдусь, – пробормотала она и повернулась, чтобы уйти.

– Постойте, мадам! – громко воскликнул он. Даглесс в бессильном раздражении сжала кулаки. Псевдоелизаветинская манера этого человека выражаться высоким стилем действовала ей на нервы.

– Послушайте, – процедила она, неохотно оборачиваясь, – понимаю, что у вас полно проблем. Может, вы ударились головой и не помните, кто вы и откуда, но поймите, я тут ни при чем. У меня свои проблемы. У меня нет ни пенни. Я голодна. Никого не знаю в этой стране. Не представляю даже, где буду сегодня ночевать.

– Я тоже, – мягко напомнил мужчина, глядя на нее полными надежды глазами.

Даглесс вздохнула. И этому что-то от нее нужно. Девиз всей ее жизни. Но на этот раз она не поддастся. На этот раз она не собирается сажать себе на шею безумца, который в гневе вполне способен поднять на нее шпагу.

– Выходите из церкви, идите направо, только берегитесь машин, и через два квартала сверните налево. Увидите вокзал. Через три квартала будет лавка торговца старыми монетами. Он даст вам кучу денег за содержимое вашего кошелька. Возьмите деньги, купите себе приличную одежду и поселитесь в приличном отеле. Мисс Марпл всегда твердила, что очень немногие проблемы в жизни нельзя решить после недели жизни в хорошем отеле. Если к тому же примете долгую горячую ванну, бьюсь об заклад, ваша память тут же вернется.

Николас молча таращился на нее. На каком языке говорит эта женщина? Что такое «вокзал»? А «квартал»? И кто такая мисс Марпл?

Заметив его пустой взгляд, Даглесс вздохнула. Разве она может оставить его одного? Все равно что бросить раненого щенка посреди шоссе.

– Так и быть, – кивнула она наконец. – Пойдемте со мной к телефону, и я покажу, куда идти. Но это все. Больше вы от меня ничего не дождетесь! После этого делайте что хотите.

Николас молча последовал за ней, но замер как вкопанный, едва они оказались за воротами: слишком кошмарное зрелище открылось его глазам.

Даглесс не сразу сообразила, что незнакомец не идет за ней. Обернувшись, она увидела, как бедняга с разинутым ртом пялится на молодую девушку, стоявшую на другой стороне улицы. Девица была одета в полном соответствии с современными идеями англичан о шике и гламуре: во все черное. Высокие сапоги на платформе, черные колготки, почти несуществующая черная кожаная юбка и широченный черный свитер, доходивший до верха бедер. Короткие красно-фиолетовые прядки волос торчали, как иглы дикобраза.

Даглесс улыбнулась. Нынешняя панк-рок-мода была потрясением для нормальных людей. Что уж говорить о безумце, воображавшем, что он явился из шестнадцатого века!

– Пойдемте, – добродушно повторила она. – И не удивляйтесь – ничего в ней особенного нет. Видели бы вы тех, кто приходит на рок-концерты!

Они подошли к телефонной будке, и Даглесс снова показала, куда ему идти, но он продолжал стоять у будки.

– Пожалуйста, уходите, – попросила она, но он не пошевелился. Даглесс, решив игнорировать психа, подняла трубку, но тут же положила обратно и обратилась к нему: – Думаю, нам нужно кое-что выяснить. Если это английский способ снимать девочек, можете не трудиться. У меня уже есть парень. Или был. – Даглесс перевела дыхание. – То есть в моей жизни есть мужчина. Собственно говоря, именно ему я и собираюсь звонить. Уверена, что он сейчас же приедет за мной.

На эту пламенную речь незнакомец ничего не ответил. Просто продолжал стоять на месте, глядя на нее. Даглесс со вздохом попросила оператора соединить ее с отелем за счет Роберта. После секундного колебания портье сообщил, что Роберт и его дочь час назад выписались из отеля.

Даглесс повесила трубку и бессильно обмякла. Что же теперь делать?

– Что такое? – осведомился мужчина, с неподдельным интересом взирая на трубку. – Ты говорила с этим?

– Да отстаньте вы от меня! – взвилась Даглесс, беззастенчиво срывая на нем свой гнев, после чего снова обернулась, рванула к себе трубку, снова позвонила оператору и узнала номер отеля, который был следующим в списке, составленном ею для их путешествия. Портье второго отеля уведомил ее, что Роберт Уитли отказался от номера всего несколько минут назад.

Даглесс прислонилась к стенке. Глаза вновь наполнились слезами.

– Так, где же мой рыцарь без страха и упрека? – прошептала она, но, случайно взглянув на человека, стоявшего перед ней, осеклась. Лучи заходящего солнца играли на серебристом металле, на черных с синеватым отливом волосах лежала вечерняя тень, драгоценные камни, вделанные в рукоять меча, переливались всеми цветами радуги. Мужчина появился именно в тот момент, когда она рыдала, умоляя Бога о появлении благородного рыцаря, который ее спасет…

– Дурные вести? – спросил он.

– Похоже, меня подло бросили, – тихо призналась она, глядя на него.

– Я тоже, кажется, потерял все, – пробормотал он так тихо, что она едва расслышала.

О нет, только не это! На этот раз она не поспешит проявить участие!

– Здешние жители наверняка должны знать, кто вы! Может, если вы спросите на почте, кто-то объяснит вам, как попасть домой.

– Почта?

Он так искренне недоумевал, что Даглесс невольно смягчилась. И хотя уговаривала себя не вмешиваться, внезапно услышала собственный голос:

– Пойдемте. Я отведу вас к торговцу монетами и помогу обменять деньги.

Они зашагали рядом, и идеальная осанка ее спутника и манера держать себя побудили Даглесс расправить плечи. Насколько она могла судить, никто из проходивших англичан не смотрел на них, но тут им попалась парочка американских туристов с детьми-подростками. На шее мужчины висели две камеры.

– Погляди-ка, Мирт! – завопил мужчина.

Взрослые невежливо уставились на Николаса. Дети, смеясь, тыкали в него пальцами.

– Невоспитанные олухи, – пробурчал Николас себе под нос. – Кому-то следовало бы научить их, как вести себя в присутствии господ.

После этого действие стало разворачиваться с необычайной быстротой. В нескольких футах от них остановился автобус, откуда высыпало не менее пятидесяти японских туристов. Тут же защелкали камеры. На пленку запечатлевался каждый дюйм заброшенной английской деревушки.

При виде приближавшихся туристов Николас выхватил шпагу и выступил вперед. Американка, наблюдая за происходившим с обочины тротуара, в страхе завопила, но любопытные японцы подошли еще ближе. Камеры трещали, как цикады в жаркую летнюю ночь.

Пытаясь предотвратить неминуемое побоище, Даглесс сделала единственную уместную в этих обстоятельствах вещь: прыгнула на закованного в панцирь мужчину и что было сил завопила:

– Не надо!

К несчастью, действовала она слишком порывисто и лезвие шпаги, дрогнув в руке незнакомца, располосовало верхнюю часть рукава блузки и порезало предплечье. Растерявшись от внезапной боли, Даглесс поскользнулась и едва не упала. Но рыцарь вовремя поймал ее, подхватил на руки и отнес на тротуар. Позади по-прежнему слышался треск японских камер. Американцы зааплодировали.

– Слушай, па, это еще лучше, что замок Уорвиков! – воскликнул парнишка.

– Странно, Джордж, но этого нет в путеводителе, – заметила женщина. – Думаю, им следует заносить такие вещи в путеводитель, иначе любому может показаться, что все это всерьез!

Николас поставил ведьму на ноги, со стыдом сознавая, что, кажется, повел себя как последний дурак. Неужели в этом веке позволено оскорблять аристократов? И что это за маленькие черные штуки, которые эти люди держат у глаз? Неизвестное оружие? Кстати, а кто эти маленькие желтые люди с черными штуками?

Однако он не стал ничего спрашивать: похоже, любые вопросы страшно раздражали ведьму.

– Мадам, вы ранены, – вежливо пробормотал он. Судя по его напряженному, словно осунувшемуся лицу, он искренне раскаивался в нечаянном проступке.