Джуд Деверо - Рыцарь в сверкающих доспехах

– Как я могу жениться на одной женщине, когда другая владеет моим сердцем?

Леди Маргарет презрительно фыркнула:

– Вот уж не думала, что вырастила глупца! Кто мешает тебе содержать эту особу после женитьбы? Пусть она прислуживает твоей жене. Вряд ли Леттис станет возражать, если ты не будешь приходить в ее постель каждую ночь. Сделай ей ребенка, а потом возвращайся к своей Монтгомери. Точно такой же уговор был у меня со вторым мужем, и я не возражала, хотя у нее родилось трое, а у меня – только один, который к тому же умер, – горько добавила она.

Николас резко отвернулся.

– Я не верю, что Даглесс согласится на такое. В ее стране на подобные вещи смотрят с презрением.

– Ее страна? Где она, ее страна? Это не Ланкония. Где она узнала все эти игры и развлечения? Откуда взялись те странные предметы, которые она носит в своей сумке? Она складывает и вычитает на непонятной машине. У нее полно волшебных таблеток. Может, она отродье дьявола? И неужели ты хочешь совокупляться с дьяволицей?

– Она не ведьма. Она из…

Он осекся и виновато взглянул на мать. Нельзя говорить ей правду о Даглесс. Та недавно сказала, что здесь ее любят, потому что она спасла Кита. Но это долго не продлится.

Леди Маргарет злобно воззрилась на сына:

– Ты продался ей? Веришь всему, что она плетет? Эта женщина лгунья и… – Она поколебалась. – И постоянно сует во все свой нос. Заставила тебя рисовать дома подобно жалкому ремесленнику. Подбила невесту Кита одеться крестьянкой. Забирает детей из детской. Учит ребятишек слуг читать и писать… как будто это самая необходимая вещь. Она…

– Но ты все это поощряла! – удивился Николас. – Именно я отнесся к ее появлению с осторожностью. А ты взяла предложенную таблетку.

– Взяла. И сначала девица меня развлекала. И продолжала бы развлекать, не вообрази мой младший сын, что влюблен в нее, – отрезала леди Маргарет, но, тут же смягчившись, положила руку на плечо Николаса: – Люби Бога, люби своих детей, когда они вырастут, но не отдавай свою любовь лживой женщине. Чего она хочет от тебя? Что ей нужно от всех нас? Послушайся меня, Николас, берегись ее. Слишком много она уже изменила в жизни нашей семьи. Она чего-то добивается.

– Нет, – тихо возразил Николас. – Она всего лишь хочет помочь. Ее послали…

– Послали? Но кто? Кто послал ее? Что она надеется получить?

Глаза леди Маргарет панически расширились.

– Кит сказал, что его пытались затянуть под воду и утопить! Неужели это устроила она, чтобы потом сделать вид, будто спасла его? Такой трюк сразу помог ей приобрести симпатии семьи. А может, она все еще замышляет его убить? Тогда графом станешь ты, а она приберет тебя к рукам.

– Нет, нет, нет, – покачал головой Николас. – Она ничего не знала о Ките, потому что я солгал ей насчет тайника в Белвуде.

Леди Маргарет недоуменно вскинула брови:

– Что ты знаешь о ней?

– Ничего. Во всяком случае, ничего плохого. У нее нет злых намерений.

– В таком случае почему она хочет помешать твоему браку?

– Ничего подобного, – возразил Николас, однако отвернулся. Во время первой встречи Даглесс сказала немало неприятных вещей о Леттис, но в последнее время молчала. Сейчас Николас осознал, что слова матери заставили его усомниться в Даглесс.

Леди Маргарет подвинулась ближе к сыну.

– Эта женщина любит тебя? – тихо спросила она. – Тогда она хочет тебе добра. А Леттис Калпин – прекрасная партия. Эта женщина, Монтгомери, должна понимать, что у нее нет приданого. Она солгала насчет дяди-короля, поэтому вряд ли у нее имеются знатные родственники. Кто она такая? Дочь ремесленника?

– Ее отец – учитель.

– Вот как! Наконец-то правда выплыла наружу! – кивнула леди Маргарет. – Что может она предложить семейству Стаффордов? У нее ничего нет. Пойми, я не прошу тебя отказаться от нее. Она останется в этом доме, с тобой, или поедет туда, куда отправитесь вы с женой. Спи с ней. Люби ее. Делай что хочешь. – Лицо матери снова стало суровым. – Но ты не можешь жениться на ней. Это понятно? Стаффорды не женятся на нищих дочерях учителей.

– Я прекрасно понял, мадам, – процедил Николас, гневно сверкнув глазами. – Я сильнее любого члена семьи ощущаю бремя фамильного имени. Поэтому я исполню свой долг и женюсь на прекрасной Леттис с ледяным сердцем.

– Прекрасно, – кивнула леди Маргарет и, понизив голос, добавила: – Мне очень не хотелось бы, чтобы с Даглесс Монтгомери что-то случилось. Она пришлась мне по душе.

Николас несколько мгновений молча смотрел на мать, прежде чем развернуться и покинуть комнату. Добравшись до своей спальни, он прислонился к двери и закрыл глаза. Смысл материнских слов был более чем ясен: «Исполни свой долг и женись на Леттис Калпин, иначе с Даглесс «что-то случится». Но он слишком отчетливо представлял, как отреагирует Даглесс на его женитьбу. Она не останется в доме, чтобы прислуживать его жене.

Потерять Даглесс и получить взамен Леттис… Забыть о полных любви глазах Даглесс, чтобы всю жизнь смотреть в холодные, расчетливые глаза Леттис.

Впервые встретив Леттис, он был увлечен ее красотой. Темные глаза, темные волосы, полные красные губы. Но Николас видел в своей жизни столько прекрасных женщин, что вскоре смог понять, что кроется под внешней красотой. Она разгуливала по дому Стаффордов, не сводя взгляда с золотых и серебряных вещей, подсчитывая выгоды, которые получит от брака с Николасом.

Николас пытался обольстить ее, но потерпел поражение. Не потому, что Леттис ему отказала. Просто целовать ее было все равно что целовать теплый мрамор.

Долг. Его долг жениться на женщине, у которой больше денег. У которой кровь голубее.

– Даглесс, – прошептал он. – Даглесс…

Сегодня ему придется все ей рассказать. Сегодня придется сообщить Даглесс о его предстоящей женитьбе. Больше откладывать нельзя.

– Ты не можешь жениться на ней, – спокойно заявила Даглесс.

– Любовь моя… – начал Николас, протягивая к ней руки.

Он просил ее отправиться на прогулку верхом и повез в соседнее поместье, где в саду находился лабиринт из кустов высотой не менее двенадцати футов, выйти из которого было весьма затруднительно. Николас знал, что сама она не найдет выхода и вряд ли сумеет убежать, когда он скажет все, что придется сказать.

– Я должен жениться на ней. Это мой долг перед семьей, – отрезал он.

Даглесс уговаривала себя не терять хладнокровия. Ей нужно исполнить свой долг и объяснить, почему Николасу нельзя жениться на Леттис. Но, оказавшись лицом к лицу с человеком, которого она любила и который собирался жениться на другой, она забыла о логике.

– Долг? – процедила она – Конечно, жениться на прекрасной куколке вроде Леттис – это весьма тяжкая обязанность. Бьюсь об заклад, весьма для тебя неприятная. И полагаю, меня ты тоже желаешь оставить при себе. Жена и любовница? – Она окинула его презрительным взглядом. – Только я не могу стать твоей любовницей… а может, и смогу. Если я лягу с тобой в постель, это удержит тебя от женитьбы на насквозь порочной женщине? Воплощении зла!

Николас, пытавшийся обнять ее, опустил руки.

– Воплощение зла? Леттис? Она, конечно, женщина алчная, но зло?

Даглесс судорожно сжала кулаки:

– Что ты знаешь о зле? Вы, мужчины, все одинаковы, независимо от того, в каком веке родились. И цените в женщинах только внешность. Если женщина красива, она может получить любого мужчину. А если уродлива, все остальное значения не имеет.

Николас рассерженно свел брови:

– Да, это все, что меня интересует. Мне безразличны долг, семья и женщина, которую я люблю. Главная моя цель – сорвать одежды с божественного тела Леттис.

Даглесс охнула и отшатнулась, как от пощечины. Ей хотелось убежать, но сама она не найдет выхода из лабиринта! Она повернулась к нему. До сих пор гнев позволял ей гордо держать голову, но теперь неожиданно покинул ее. Даглесс упала на скамью и спрятала лицо в ладонях.

– О боже! – прошептала она.

Николас сел рядом, обнял ее и держал, пока она плакала у него на груди.

– Я не могу отказаться, пойми. Об этом браке договорились наши родители. Я не хочу жениться, особенно теперь, когда у меня есть ты, но ничего другого не остается. Если что-то случится с Китом, я стану графом, и моя обязанность – произвести на свет наследника.

– У Леттис не может быть детей, – всхлипнула Даглесс.

Он вытащил платок из штанов-буфов.

– Что?

Даглесс громко высморкалась.

– У Леттис не может быть детей.

– Откуда ты знаешь?

– Это она добилась твоей казни. О Николас, прошу тебя, не женись! Она убьет тебя!

Даглесс постепенно успокаивалась и припоминала, что должна ему сказать.

– Я давно хотела все объяснить, но думала, что у нас с тобой больше времени. Хотела, чтобы ты больше доверял мне, прежде чем я во всем признаюсь. Я знаю, как сильно ты любишь Леттис, и…

– Люблю? Я люблю Леттис Калпин!? Кто тебе это сказал?

– Ты сам. Твердил, что одна из главных причин, по которой желаешь вернуться в шестнадцатый век, – твоя страстная к ней любовь.

Николас отстранился и встал.

– Со временем я ее полюбил?

Даглесс шмыгнула носом и снова высморкалась.

– Когда ты явился ко мне, вы были женаты уже четыре года.

– О, мне потребовалось бы куда больше времени, чтобы полюбить эту женщину, – пробормотал Николас.

– Что?

– Расскажи мне еще о любви, которую я питал к жене, – потребовал он.

В горле Даглесс стоял колючий ком, поэтому говорить было трудно, но она постаралась, как могла, объяснить все, что он ей сказал. Он долго допрашивал ее, желая знать все об их последних днях вместе. Отвечая на бесчисленные вопросы, Даглесс держала его большую ладонь обеими руками.

Наконец он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

– Когда мы были в твоем времени, я знал, что должен вернуться. Возможно, я просто не хотел причинять тебе боль, когда уйду. Не хотел, чтобы ты полюбила человека, который не может с тобой остаться.