Встревоженные глаза Джульетты встретились с его взглядом. В их лазурных глубинах он, кажется, прочел сочувствие к себе – к человеку по имени Джеффри д'Арбанвиль. Не к рыцарю, который получал немалую награду за пролитую кровь, а просто к человеку, в тело которого так часто впивался острый металл. К тому, кто знает цену страданиям.

Казалось, от нее исходит исцеляющий свет, обещавший беспокойной душе мирную гавань. Джеффри неожиданно понял, почему аристократы готовы были навлечь на себя королевский гнев, вступая в союз с такими женщинами, почему безземельные скитальцы вроде него осмеливались мечтать об отказе от рыцарства, чтобы променять свои серебряные шпоры на простые радости: жену, деревенский дом, десяток акров пахоты…

Может быть, исполнив королевское поручение и свою клятву о мщении, освободив землю от мерзкого присутствия Дрого Фицболдрика, Джеффри тоже захочет осуществить подобную мечту. Но сейчас не время для таких грёз. Кельтский талисман тяжело давил ему на грудь, напоминая о данной клятве, об обязательствах, о долге, о людях, чьи жизни зависят от его возвращения.

Сегодня ночью, когда его старые друзья – звезды начнут свой путь по небесам, Джеффри покинет это странное место. Не важно, где именно он оказался после прыжка в Первозданную Пропасть. Такой человек, как он, чей меч служил повсюду, начиная с Италии и кончая Святой Землей и Англией, без труда найдет дорогу обратно по тем же самым звездам, пусть даже он попал в какое-то англоговорящее поселение Востока.

Чтобы перенестись сюда, Джеффри прыгнул в пропасть – похоже, что для возвращения ему придется карабкаться вверх. Так что он станет разыскивать горы.

Внимание рыцаря привлекло какое-то шарканье у двери в конюшню. Там оказался мужчина-поселянин: судя по ссутулившимся плечам и седине в шевелюре и бороде, почти старик. Джеффри подумал, что когда-то этот человек был высок и крепок, но сейчас, похоже, попал в когти чахотки.

Кровь Господня, но до чего же странные одежды облачали тела этих людей! На старике была туника, заправленная в свободные штаны; оба предмета одежды украшал спереди один ряд идущих сверху вниз кружочков цвета обглоданной говяжьей кости. Талию старика опоясывала прочная с виду полоса кожи, на которой болтался кожаный футляр. Из футляра торчала рукоятка – тоже цвета кости. Поселянин схватился за рукоятку и быстрым движением вытащил ее. Судя по тому, как ловко он это сделал, движение было отработанным. На кости оказалось длинное круглое рыло из какого-то темного металла. Он угрожающе направил странный предмет на Джеффри – как направляют нож на противника.

Однако это был не нож. За все свои скитания Джеффри ни разу не доводилось встречать подобного оружия. И все же по виду поселянина не казалось, будто он предлагает какой-то дар.

– Только посмей сделать к ней хоть шаг – и я уложу тебя на месте! – объявил поселянин. – Стыдись! Нельзя обижать вдову.

– Джульетта? Вдова?

Эта новость крайне заинтересовала Джеффри. Но Джульетта не проявила желания объяснить свое семейное положение.

– Капитан Чейни! Нет! Уберите револьвер!

С этими словами она бросилась между Джеффри и воинственным поселянином.

Джульетта подняла руки, словно хотела отвести удар – но ведь поселянин стоял в добрых десяти шагах от них! Невозможно было стерпеть то, что какая-то женщина настолько усомнилась в его способности отреагировать на угрозу – пусть даже она застала его в тот момент, когда он сидел на траве, слабый, как изголодавшийся ягненок. Оставалось только обхватить Джульетту за тонкую стройную талию, приподнять – так же легко, как седло для Ариона, – и спрятать ее у себя за спиной.

Поселянин издал какое-то рычание, поднял странный предмет из металла и кости и прищурил один глаз. Джеффри нагнул голову и тоже прищурился, не понимая толком намерений поселянина. Джульетта тревожно вскрикнула и попыталась его обойти. Джеффри чувствовал тепло ее тела, запах позолоченных солнцем волос, колебания воздуха от каждого ее движения. Ему не представляло труда ей помешать: достаточно сдвинуться в сторону или преградить ей путь вытянутой рукой. Джульетте никак не удавалось обогнуть его.

– Капитан Чейни, не стреляйте! – крикнула она.

– Не могу я стрелять, пока вы прыгаете тут, как кролик! Отбегите подальше, мисс Джей, и не мешайте мне. Если он попытается броситься за вами, я всажу в него пулю.

– Да не станет он за мной бросаться. А вы не всадите в него пулю.

Джеффри ощутил прикосновение теплых пальцев к своей руке – сначала неуверенное, потом смелое. Джульетта отталкивала его руку вниз, чтобы видеть разгневанного поселянина. Джеффри спрятал ухмылку: несмотря на его усталость, ей не удалось справиться с одной его рукой! Джульетта вздохнула, видимо, признавая это, но тут же хитрым маневром поднырнула под руку Джеффри. Кинув на него торжествующий взгляд, она повернулась к капитану Чейни. Джеффри стиснул зубы, уверенный в том, что эта неприятная сцена привела только к одному хорошему последствию – помогла ему еще немного освоиться со странным языком. Своими знаниями он собирался воспользоваться для того, чтобы отругать свою непрошеную защитницу.

Джульетта кинула на него еще один взгляд – почти смущенный.

– Мы нашли его в прерии в совершенно невменяемом состоянии. У него разбит лоб. Алма решила, что он актер.

И она постучала пальцем по виску.

– А я считаю, что он может оказаться приграничным разбойником, мисс Джей!

– Но нельзя же так просто войти и пристрелить его, не выяснив это наверняка, капитан Чейни!

– И что может мне помешать?

– Цивилизованность. Это же теперь не Дикий Запад! – укоризненно напомнила она. – Сейчас тысяча восемьсот пятьдесят девятый год от Рождества Христова!

Джеффри показалось, что бессмысленные слова Джульетты эхом разнеслись по сараю. Он проклял свою неуместную гордость, заставившую его решить, что он уже овладел ее языком – ведь он определенно неправильно понял ее последнюю фразу!

– Сейчас тысяча двести восемьдесят третий год от Рождества Христова!

Эти слова, хриплые и неуверенные, вырвались из горла Джеффри вопреки его воле. Сердце его отчаянно забилось при виде того, как уставились на него Джульетта и старый поселянин: она – с грустным сочувствием, он – разинув рот.

Прошло несколько мучительно долгих секунд, а потом Джульетта спросила его:

– Вы и правда не знаете, где вы, да, Джеффри? Рыцарю претила тревога, отразившаяся в ее глазах, ее успокаивающий, но робкий тон, словно эта женщина решила, будто имеет дело с безумцем… Или, может быть, она испугалась, что несмотря на все ее попытки не дать ему встретиться с важными персонами, он все-таки определил, где находится. Гордо выпрямившись, он проговорил как можно увереннее:

– Китай. Тысяча двести восемьдесят третий год от Рождества Христова.

На лице поселянина отразилась жалость, и он опустил вниз странный предмет с костяной рукоятью.

– Теперь я понял, что вы имели в виду, мисс Джей.

– Ох, Джеффри! – прошептала Джульетта.

Глава 3

Прижимая к груди одежду, одолженную капитаном Чейни, Джульетта наблюдала за тем, как Джеффри бродит по ее гостиной, словно кот, которого перенесли в ящике в незнакомое помещение.

От внимания гостя не укрывалась ни одна мелочь, начиная с рамы кровати и кончая стеганым покрывалом. Высокомерно приподнимая бровь, он безмолвно требовал, чтобы она сообщала ему название каждой вещи. Стекло – которое, надо признаться, в глуши Канзаса было редкостью – совершенно зачаровало Джеффри. Он провел мозолистыми пальцами по окну, засалив блеск, который Джульетта навела с помощью слабого раствора уксуса, и восхищенно хмыкнул, когда она показала, как можно поднять оконную раму, чтобы впустить в дом вечерний ветерок. Он отсоединил ламповое стекло и стал смотреть через него, словно это была подзорная труба. Джульетта не на шутку испугалась за свое драгоценное зеркало, когда гость краем глаза увидел там свое отражение и мгновенно приготовился защищаться, стремительно протянув руку туда, где должен был находиться его меч. Хорошо, что она уговорила его оставить оружие в сарае.

Ну и рыцарь – готов воевать с собственным отражением!

– Капитан сказал, что может одолжить вам вот эту одежду, – сказала она, бросив многозначительный взгляд на его кольчужные штаны и стараясь при этом не смотреть на облаченный в кожу торс. – Вы примерно одного роста. Конечно, ее надо будет возвратить, как только у вас появится собственная. Или, может, вы все-таки вспомните, куда девали свою… э-э… обычную одежду?

Джеффри не стал обращать внимания на этот вопрос, а вместо этого взял аккуратно сложенную домотканую рубашку и расправил ее. Когда по комнате разнесся запах камфары, он наморщил нос.

– Они были спрятаны и защищены от моли, – объяснила Джульетта. – Вам надо бы промыть рану. У меня есть бальзам и чистые бинты из холста. И на душ воды хватит, если хотите помыться. А пока вы будете приводить себя в порядок, можно будет вывесить одежду на улице, и она проветрится.

Джеффри ответил мрачным взглядом, потемневшим от недоумения. Потом он снова начал рассматривать ру-л башку, все более тревожась и водя огромными пальцами по каждой пуговице по очереди. Потом его взгляд упал на грудь Джульетты, и не успела она сообразить, что он намерен делать, как его рука коснулась ее шеи, и, захватив длинными и ловкими пальцами ворот ее платья, он расстегнул верхнюю пуговицу.

– Джеффри! Не надо трогать мои пуговицы!

Она быстро отскочила назад, но он успел вытащить из петли и вторую. Он подался вперед. Одного движения огромного тела Джеффри было достаточно, чтобы сократить разделявшее их расстояние, так что Джульетте без слов стало ясно, что убежать от него она не сможет. У нее отчаянно забилось сердце, но заставить себя сдвинуться с места она не могла. Дыхание ее участилось, когда Джеффри склонил голову к ее груди, так что его теплое дыхание ласкало ее шею и нежную кожу, показавшуюся над краем рубашки. Перекинув одолженную капитаном рубаху через плечо, он обеими руками принялся за одежду Джульетты. Но, как почти мгновенно убедилась Джульетта, вовсе не для того, чтобы позволить себе какие-то вольности. Сосредоточенно сдвинув брови, Джеффри д'Арбанвиль сконцентрировал все свое внимание на том, чтобы снова застегнуть две верхние пуговицы на ее платье.