– Он показал тебе, как завязывать узлы на длинной веревке! – Услышав, как жена столь превратно истолковывает собственное совершенно невинное поведение, Джозайя стремительно вскочил. За его спиной с грохотом рухнул стул – как всегда падали стулья позади этого возмутителя спокойствия, Джеффри д'Арбанвиля. – Нет ничего дурного в том, что ты навещала мальчика! Черт, я и сам по нему скучаю. А умение завязывать узлы жене фермера всегда пригодится.

– Ты меня пытаешься убедить, Джозайя, или себя самого?

В нем поднялось отвратительное чувство – смесь робости, стыда и страха. Ребекка была права: казалось, в нем борются два Джозайи Уилкокса. Один уверяет в ее невинности, другой кричит о ее греховности. И второй голос побеждал в течение стольких лет, что Джозайя приобрел дурную привычку сомневаться в жене и истолковывать ее самые невинные действия в дурном смысле. Он не смеет прислушаться к другому голосу – тому, который убеждает его верить Ребекке. Потому что тогда окажется, что он ошибался, что потратил без толку слишком много лет жизни на земле. Жизни, которую этой, теперь вдруг обретшей уверенность женщине он когда-то давно обещал сделать райской.

– Проклятие, Бекки, ты за эту последнюю неделю столько раз со мной нахальничала, сколько не позволяла себе за все прошлые десять лет!

– И тебе пора бы к этому привыкнуть. Мне это очень понравилось, и я жалею, что не начала нахальничать много лет назад.

Казалось, Ребекка была твердо намерена вовлечь мужа в ссору. Пойти на это он не мог, хотя та часть его души, которую Джозайя так давно заставил замолчать, сейчас требовала, чтобы он выпалил все упреки, которые таил в себе. Он угрожающе ткнул в Ребекку пальцем, который предательски задрожал.

– Сегодня изволь сидеть дома, слышишь? Никуда ты не пойдешь! Клянусь, что если ты попробуешь туда уйти, я силой приволоку тебя обратно!

Жена насмешливо улыбнулась ему, полуприкрыв глаза, так что Джозайе захотелось взвыть.

– Увидим, кто и куда пойдет, хозяин.

Джозайя резко повернулся и возмущенно зашагал к двери. За спиной он услышал негромкий шорох шагов – Ребекка шла следом. Сделав два шага по настилу крыльца, он услышал, как жена чуть слышно охнула, словно дернула за что-то более неподатливое, чем ожидала.

А в следующую секунду с крыши крыльца упало что-то бесформенное, тяжелое и пропыленное – и сбило Джозайю с ног.

– Какого черта! – Он завозился, но в результате только сильнее запутался в ячейках крепко связанной узлами бечевы. Он лягался. Он размахивал кулаками. Бечева опутывала ему руки и ноги. – Это же чертова сеть!

– Ага! – торжествующе вскрикнула Ребекка и кинулась на него. Джозайя от неожиданности охнул. Она уселась ему на грудь, прижав его дергающиеся плечи к настилу крыльца. – Теперь не убежишь, Джозайя!

Он еще некоторое время подергался, но ровным счетом ничего не добился. Ребекка восседала на нем верхом с ловкостью профессионального объездчика мустангов и не переставая улыбалась, словно получала от происходящего огромное удовольствие. Джозайя только даром тратил силы.

– Чего ты, к дьяволу, хочешь добиться, женщина? И откуда ты взяла эту чертову сеть?

– Джеффри показал мне, как ее сплести. Каждый узел я завязала своими руками. А теперь прекрати чертыхаться. И биться тоже ни к чему, Джозайя. Если не будешь лежать спокойно, то только сильнее запутаешься.

Он возмущенно смотрел на Ребекку, пытаясь втянуть в легкие побольше воздуха, а она сидела на нем так непринужденно, словно в своем любимом кресле-качалке.

– Теперь я знаю, как нам все наладить, Джозайя.

– Что наладить? Все и так в порядке.

– Джозайя!

Ребекка кинула на него взгляд, полный такой печальной укоризны, что он невольно покраснел и снова почувствовал, как в его голове начали спорить два голоса. Она ткнула пальцем мужу в грудь прямо напротив сердца, и он представил себе, будто она ногтем проткнула этот самый второй, злобный и отвратительный голос.

– Джеффри сказал, что в тебе засел демон ревности, Джозайя Уилкокс. Он обещал мне, что эта особая сеть даст демону улететь, а тебя поймает. Там, откуда он приехал, все время пользуются сетями, чтобы избавляться от ведьм и тому подобной нечисти.

Его возмутила мысль о том, что она обсуждала с посторонним мужчиной их семейные нелады.

– Джеффри, Джеффри, Джеффри! Сети для ведьм и демонов. Похоже на его всегдашние речи – глупые суеверия, в которые разумные люди перестали верить чуть ли не тысячу лет тому назад.

– Наверное, ты прав. Действительно похоже, что мы уже тысячу лет не делали ничего подобного.

Ребекка наклонилась, раздвинула ячейки сети и легко поцеловала мужа прямо в губы.

Какой невинный поцелуй! Настоящие супруги обмениваются такими, сами того не замечая: как утренним приветствием, как благодарностью после еды. Поцелуй Ребекки обжег Джозайю, как удар молнии. Он весь затрясся, остро ощущая теплый вес ее тела, давящий на его живот, сильные ноги, стиснувшие ему бока, пропитанные ароматом солнца волосы, шелковой волной упавшие ему на щеку.

– Ну, что ты на это мне скажешь, хозяин?

Как это ни странно, он вдруг произнес слова, которые так долго прятал в самой глубине души.

– Я хочу тебя обнять. Я так давно хочу до тебя дотронуться – и видишь, по-прежнему не могу. – Он попытался высвободиться из сети, буквально связавшей ему руки. Слишком много лет его руки были связаны фигурально, но теперь его вдруг охватила настоятельная потребность освободить их. – Не знаю, смогу ли я это сделать, Бекки.

– Сможешь. Сможешь. – Она повторяла эти слова снова и снова, распутывая сеть, покрывая его поцелуями, освобождая его дюйм за дюймом, так что в конце концов оказалось, что она лежит поверх него, а руки мужа сжимают ее в объятиях, о которых он никогда и мечтать не смел. – Мы освободились от этого демона, Джозайя. У нас все получилось.

Он содрогнулся, потрясенный наслаждением, болью и вновь проснувшейся надеждой. Может быть, глупые суеверия полоумного Джеффри оказались не такими уж глупыми? Джозайя ощущал необычайную ясность ума и владел своими чувствами, обычно не дававшими ему думать.

Он любит свою жену с такой всепожирающей силой, что чуть не погубил и себя, и ее. Бекки смотрела ему в глаза, и в ее взгляде читались то же томление и те же страхи, которые испытывал он сам. И сейчас, когда появилась хоть какая-то надежда на то, что у них есть будущее, Джозайя вынужден был признать правду.

– Я не заслуживаю тебя, Бекки. Я всегда знал, что недостаточно хорош для тебя.

– Джозайя, нет…

– Позволь мне договорить. Пожалуйста! – Он судорожно вздохнул. – Ничто на свете не заставит меня думать иначе. Так что сейчас я хочу сказать вот что: может, нам на время и удалось избавиться от этого демона. Но он вернется, Бекки, он вернется. Я этого не захочу, но мне что-нибудь покажется или ты невзначай скажешь что-то – и на меня снова нападет ревность. Я опять причиню тебе боль и не смогу остановиться. Я в этом уверен.

В глазах у нее блестели слезы. Может, и у него тоже, потому что она нежно прикоснулась к его щеке пальцем и палец оказался влажным.

– И у тебя не всегда окажется под рукой специальная сеть, чтобы удержать меня, пока демон ревности убегает.

– Но у меня будет вот что! – Ребекка обхватила руками плечи мужа и прижалась щекой к его щеке. – Может, когда этот противный демон снова заявится, я просто уцеплюсь за тебя и буду надеяться, что ты останешься здесь, со мной.

– Ты… ты согласилась бы терпеть все мои глупости?

– Пока ты будешь хоть иногда признаваться, что это действительно глупости, и не станешь жаловаться, когда я буду нахальничать, если ты это заслужишь.

Из его горла вырвался странный звук. Джозайя даже не сразу понял, что это был смех: так он отвык от выражения радости. Прошло столько времени с тех пор, как он делал то, что доставляет удовольствие простым людям! Надо постараться делать именно это – в те минуты, когда не демон, а он сам будет хозяином своих чувств. Джозайя решил попробовать прямо сейчас.

– Хочешь пойти на праздник заполнения рва, Бекки? Клянусь, что сегодня я даже мог бы попробовать быть вежливым с этим Джеффри.

Ребекка отстранилась от него, оставив после себя чувство пустоты и острое желание притянуть ее обратно. Однако она тут же кинула на его поджарое тело такой взгляд, что стало легче выносить вновь возникшее между ними расстояние.

– Знаешь, Джозайя, я как раз подумала, что нашего мальчика сегодня ночью не будет дома.

– Мы прямо сейчас его приведем, если ты этого хочешь, – проговорил он, несмотря на то что во рту у него вдруг пересохло.

– О, я, конечно же, хочу, чтобы Робби вернулся, но он будет страшно недоволен, если мы придем за ним сейчас. Робби сказал мне, что мужчины всю ночь после турнира будут заняты какой-то церемонией.

– Весь город будет всю ночь у Джеффри?

– Угу.

– Я никогда не любил быть в толпе.

– Может, именно поэтому мы все так мучаемся, когда в тебе свирепствует демон.

Если бы кто-нибудь их сейчас услышал, то он решил бы, что они поддразнивают друг друга. Джозайя всмотрелся в серьезное лицо жены, и хотя годы не сблизили их, он почувствовал страх за ее храбрыми уверениями. Джозайя сел и сжал ее пальцы так тепло и крепко, что ее и его руки перестали дрожать.

– Я постараюсь сдерживать его… постараюсь сдерживаться, Бекки.

– Это уже начало. – Ребекка улыбнулась и, высвободив одну руку, нежно провела большим пальцем по его губам. – Но начни себя сдерживать завтра, муж. Кажется, сегодня я хотела бы узнать твою необузданность.

Джеффри наблюдал за тем, как веселящиеся горожане радостно приветствуют запоздалое появление Джульетты. Усталые мальчишки выпрямляли спины и поднимали копья – неумело, но с яростной гордостью. Запыленные мужчины указывали на только что законченную крепость из дерна и, несмотря на усталость, сверкали белозубыми улыбками, преисполняясь гордости за дело своих рук. Женщины суетились и совали под нос Джульетте лакомые кусочки приготовленного ими угощения, ища ее одобрения. Джульетта проходила между ними и улыбалась. Кивая, она любезно принимала все свидетельства уважения и все подношения, демонстрируя благородное достоинство, которому могла бы позавидовать любая высокорожденная дама.