Его суровый тон, по всей видимости, не произвел на нее никакого впечатления.

— Надеюсь, ты не думаешь, что на нас собираются напасть?

— Я не уверен, поэтому ради твоей же безопасности прошу тебя вернуться.

— Взгляни-ка туда.

Эдлин показала рукой на одно из строений, и Хью повернулся в ту сторону, на всякий случай вытащив из ножен меч.

— Они подглядывают за нами, Хью. Они боятся, не зная, чего им ждать от тебя.

— Скорее от нас двоих, — пробормотал Хью, удивляясь собственной неуверенности. Он и не представлял себе, что, впервые в жизни вступая во владение замком, будет ощущать такую странную неловкость.

— Если бы они хотели напасть, то уже давно сделали бы это. Ты стоишь здесь как на ладони, — сказала Эдлин решительно и, вернувшись к надвратной башне, позвала людей мужа: — Идите сюда, не бойтесь! Здесь вам не сделают ничего плохого!

Невольная улыбка тронула губы Хью, когда он представил себе лица своих рыцарей, слушающих, как женщина уговаривает их не бояться. Нет, она совершенно великолепна!

Теперь он сам заметил слуг, украдкой разглядывавших нового господина. Приняв гордый вид, он двинулся ко вторым воротам. Короткий проход во внутренней, не такой мощной, как внешняя, стене защищала еще одна башня. Чтобы проехать под ее низкими сводами, Хью пришлось пригнуться почти к самой шее коня. Когда же, проехав ворота и очутившись в другом дворе, он смог наконец поднять голову, то едва не выронил поводья от неожиданности и восхищения.

Его взору открылась череда прекрасных садов, хозяйственных построек и аллей, на создание которой ушли многие годы кропотливого труда. Посреди этого великолепия высился громадный донжон, украшенный множеством угловых башен и башенок. Никогда еще Хью не доводилось видеть ничего более величественного. Даже заросший почти по самую крышу зарослями плюща, он производил потрясающее впечатление. Хью услышал рядом восторженный вздох.

— Должно быть, принц и впрямь тебя очень любит, — сказала Эдлин, крутя головой, как крестьянка, впервые попавшая в собор. — Здесь даже красивее, чем в Джорджес Кроссе.

Хью постарался взять себя в руки и посмотреть на вещи трезво.

— Может возникнуть проблема с обороной.

— Что? С обороной? — подняла брови Эдлин. — Ты вступаешь во владение этим великолепным поместьем и в такой момент думаешь о вражеском нападении?

— Не будь я его владельцем, зачем бы я стал думать, как его защитить? — сухо спросил Хью. — Снизу главная башня, конечно, неприступна, но вот вход на втором этаже… Похоже, лестница, которая к нему ведет, закреплена чересчур прочно.

Эдлин наклонилась и закрыла ладонями лицо, чтобы скрыть улыбку.

— Должен существовать какой-то способ отделить ее от стены. — Хью снова пристально оглядел башню. Он был преувеличенно серьезен. — Еще проблема — окна. Их, правда, немного, и расположены они довольно высоко от земли. Пожалуй, самая большая трудность — огромные размеры башни. В каком месте сосредоточить свои силы?

— Понятия не имею, — ответила Эдлин, все еще с трудом сдерживая смех, и дипломатично добавила: — Почему бы не спросить у них?

На лестнице главной башни появились хорошо одетые мужчина и женщина; они замерли, со страхом глядя на стоявших внизу лорда и, видимо, его жену. Потом обвели взглядами вереницу всадников и повозок, въезжавших во двор. Женщина опустила голову, мужчина, что-то прошептав ей на ухо, твердо взял ее под руку и повел вниз.

— Кто это еще? — спросил Хью с неприязнью. Его конь, почувствовавший, должно быть, настроение хозяина, затанцевал на месте, подняв копытами облачко пыли.

Нагнувшись, Эдлин похлопала коня по шее, и он успокоился.

— Думаю, здешний управляющий с женой. Они вышли поприветствовать нас и передать тебе замок.

Она сняла перчатки для верховой езды и спешилась, но Хью вовсе не торопился последовать ее примеру. Он готовился к первому важному шагу в роли владельца Роксфорда. Медленно шедшая ему навстречу пара, видимо, неплохо управляла этим великолепным поместьем, умело наблюдая за домашним хозяйством и полевыми работами, но они — слуги Пембриджа, поэтому им придется покинуть Роксфорд.

Похоже, управляющий с женой и сами это знали, потому что она едва сдерживала слезы, а он в отчаянии крепко сжал зубы. Оба в летах, наверное, уже имели внуков. Внукам тоже придется уйти. Нужно избавиться от всех, кто напоминал бы о Пембридже, тогда Хью сможет начать новую жизнь с людьми, преданными только ему.

— Милорд, — голос мужчины задрожал. — Я Бердетт, управляющий замка Роксфорд. Позвольте приветствовать вас от лица всех его обитателей.

— Бердетт! — прогремел Хью.

Эдлин, по своей привычке во все вмешиваться, направилась было вполне дружелюбно к пожилой чете, но, вздрогнув от неожиданности, остановилась. Хью поспешил воспользоваться этой заминкой. Он поставил лошадь так, чтобы загородить ей дорогу.

— Бердетт, — снова произнес он громоподобным голосом, — ты служил изменнику Эдмунду Пембриджу, поэтому тоже изменник. Я приказываю тебе покинуть мои земли!

— Что такое?! — вслух возмутилась Эдлин. Хью даже не взглянул в ее сторону.

— Убирайся вместе со всей семьей в чем есть! Не разрешаю тебе брать с собою ничего из имущества! Еще скажи спасибо, что я не вздернул тебя на самом высоком дереве!

Бердетт побледнел как бумага, его жена, будучи не в силах справиться с собой, громко разрыдалась.

— Что ты говоришь! — воскликнула Эдлин.

Бердетт и все остальные повернулись к ней. Жена Бердетта от изумления перестала плакать. Леди вмешивалась в распоряжения господина?!

— Ты сошел с ума?! — Эдлин схватилась за стремя. — Ты не можешь их выгнать!

— Могу! — Хью не глядя попытался отъехать назад. — Более того, это мой долг!

Эдлин повисла, вцепившись в стремя.

— Но они умрут с голоду!

— Они служили человеку, который предал нашего короля и принца!

— Они только исполняли свои обязанности. Держали замок в чистоте, ухаживали за садом — в чем тут измена? Неужели за это ты обречешь их на смерть?

Хью огляделся — вокруг собралась внушительная толпа из его людей и самых смелых здешних обитателей. Как смеет Эдлин спорить с ним у всех на глазах? Ему захотелось ударить ее по руке, чтобы она выпустила стремя, но он не опустился до этого. Он должен вести себя с достоинством, как подобает королевскому представителю, явившемуся вершить праведный суд.

— Я вовсе не желаю им смерти, — постарался он урезонить жену, — иначе они уже болтались бы на дереве. Я всего лишь хочу…

— Выбросить их вон с пустыми руками! — непочтительно перебила Эдлин. — Тогда им останется либо умереть, либо начать воровать. — Она понизила голос. — Смотри, они уже немолоды и не смогут приспособиться к новой жизни, а значит, обречены на гибель.

— Меня это не касается! — Он снова тронул коня, чтобы отъехать назад.

Но Эдлин не отставала, чуть не волочась за конем.

— Посмотри, Хью, как здесь все ухожено благодаря Бердетту с женой, а вовсе не изменнику Эдмунду Пембриджу. Он ведь только назначил Бердетта управляющим и, как видно, не прогадал. Они не просто слуги, они любят замок Роксфорд и гордятся им. Дай им шанс доказать свою преданность тебе!

— Это невозможно! — Хью наконец дернул поводья покрепче и повернул лошадь в другую сторону.

Стремя вырвалось из руки Эдлин, она сжала и потерла пальцы — видимо, Хью причинил ей боль. Тем не менее она упрямо продолжила преследование. Ее лицо горело негодованием.

— Нет, — крикнула она, — для хозяина Роксфорда нет ничего невозможного!

— Принц ожидает, что я покараю изменников! — тоже сердито бросил он в ответ.

— О да, ты упиваешься своей безграничной властью над этими беднягами. — Эдлин посмотрела на мужа брезгливо, как на какое-то огромное насекомое. — Еще бы, знаменитый рыцарь приехал вершить правосудие! Уж он точно знает, что такое справедливость! Долгие годы, сражаясь с оружием в руках, ты не думал ни о чем, кроме победы. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что множество таких же рыцарей, как ты, тоже не думавших ни о чем, кроме победы, лишились в битве ноги или глаз и превратились в жалких попрошаек? Что кладбища усеяны могилами людей, верой и правдой служивших своим господам, которые затем выгнали их на улицу умирать? Это, по-твоему, справедливость?

— Чего же ты хочешь от меня? Так устроен мир, и я не могу его переделать! — воскликнул Хью, забыв, что на них устремлены десятки глаз, забыв обо всем на свете, кроме Эдлин и ее простых истин. — Хозяйская воля — закон! Пока я хозяин, в моей воле остановить прилив и заставить солнце вставать на западе!

— А я требую только справедливости! Раз уж ты тут хозяин!

— Что такое справедливость, решает принц! — сухо сказал Хью.

— О, принц… — произнесла она таким тоном, каким священники произносят имя нечистого. — Кому, как не мне, знать, что такое его справедливость! Ты не мог так скоро забыть, что меня выкинули из собственного дома и я оказалась в грязи, пылая ненавистью к тем, кто это сделал. Мои дети скитались со мной по диким лесам, и я сходила с ума от страха за них. Когда мы решили просить убежища в аббатстве, я боялась, что нам откажут и мне придется воровать или стать шлюхой, чтобы кормить детей и не сдохнуть с голоду самой. Как иначе нам было жить? Мне пришлось выпрашивать объедки на улицах и спать на земле. Я хорошо узнала, что такое справедливость принца, и эта справедливость не по мне!

Хью совершенно растерялся. Он понимал только, что ужасно ошибся. Эдлин так разошлась потому, что видела в Бердетте с женой свое прошлое. Если бы она их просто по-женски пожалела, как пожалела похитивших ее разбойников, Хью обязательно настоял бы на своем. И она, конечно, быстро успокоилась бы. Но пренебречь такими чувствами он не мог.

Однако принц ожидает от своего командующего безукоризненного выполнения долга. Как быть? Он взглянул на окаменевшее, сердитое лицо Эдлин.