Глава 8

– Что тебе удалось узнать о стрелявшем в меня лучнике? – спросила королева Элеонора.

Она сидела в кресле у нетопленого камина в своих личных покоях. Дождь стучал по широкому откосу окна, выходившего в сад, объятый тишиной. Было очень душно.

Королева куталась в теплый плед, но на лице ее не выступило ни капли пота. Рядом с ней графиня Мария трудилась над вышивкой. Обе держались беззаботно, однако камеристка королевы Амария стояла у двери, словно охраняя ее.

– Пока я ничего не узнала, ваше величество, – с плохо скрываемой досадой ответила Мэллори.

– А насчет нападения на Саксона и Годарда Фицджаста на берегу реки тоже ничего не известно?

– Нет, ваше величество, – с горечью ответила Мэллори.

Королева Элеонора вздохнула и покачала головой.

– Я знаю, ты стараешься изо всех сил, леди Мэллори, но, может быть, я слишком многого ожидала от тебя после успехов других леди из аббатства Святого Иуды? – Она ласково улыбнулась Мэллори, чтобы смягчить упрек. – Я не обвиняю тебя. Только себя, потому что упустила из виду тот факт, что ты незнакома с Пуатье. Возможно, мне следовало поручить расследование этих дел кому-нибудь другому, лучше знающему город.

– Если такова ваша воля, я готова отойти в сторону и уступить кому-то еще право продолжить расследование и узнать правду, – сказала Мэллори, едва не давясь словами, которые так не хотелось произносить. Она успела уже забыть щемящее чувство горечи, опустошающее душу, и вот ей пришлось признать, что она разочаровала человека, которому страстно желала доказать, что многого стоит. Это чувство переполняло ее в замке Сен-Себастьян, усиливаясь всякий раз после разговора с отцом. За годы, проведенные в аббатстве Святого Иуды, Мэллори поверила, что достойна уважения, и вот она снова потерпела неудачу. Твердо встретив взгляд королевы, девушка произнесла: – Однако я прошу вашего разрешения продолжить расследование истинной подоплеки этих двух происшествий.

– Как и нападения на тебя вдень прибытия.

– Да. – Девушку не удивило, что, хотя она ничего не рассказывала королеве о Жаке Злодее и его шайке, Элеонора осведомлена о том, что случилось. Мэллори подозревала, что у королевы в городе повсюду свои глаза и это усиливает нетерпение и раздражение ее величества – как и самой Мэллори – из-за невозможности выяснить имена лучников, стрелявших в нее, и мерзавцев в кольчугах, прикинувшихся речными грабителями.

Другие сестры, которых вызвали из аббатства Святого Иуды, в точности выполнили возложенные на них задачи, и о них уже ходили легенды в стенах аббатства. Каждая из сестер монастыря мечтала получить свой шанс послужить королеве и пополнить пантеон героинь.

А Мэллори потерпела крах.

– Не вижу причин отстранить тебя от расследования, но при этом не забывай о своих обязанностях как одного из моих телохранителей, – сказала королева, взглянув на свою дочь.

Графиня оторвала глаза от вышивки и устремила холодный взгляд на Мэллори.

– Любой имеет право доказать, что королева доверяла ему или ей не напрасно. Ты так много сил отдала аббатству Святого Иуды, мама, что мне не хотелось бы думать, что пришел конец надеждам, которые ты возлагала на него.

Слова графини больно ранили Мэллори, но девушка не опустила головы. Под сомнение поставили не только способности Мэллори, но и будущее аббатства Святого Иуды.

– Благодарю вас, ваше величество! – сказала Мэллори, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее не дрогнул. – Я клянусь, королева Элеонора, что найду тех, кто осмелился напасть на вас и тех, кто вам верно служит.

В ответ она услышала только:

– Благодарю, леди Мэллори. Мне нужно, чтобы ты вернулась после полуденной трапезы и оставалась рядом, пока я займусь кое-какими личными делами.

Поняв, что королева ее отпускает, Мэллори попятилась от кресла, в котором восседала королева, к выходу. Добравшись до двери, она склонила голову. Ей пришлось напрячь все силы, чтобы не повернуться и не выбежать стремглав из комнаты, пока слезы не хлынули из глаз. Она ни за что не станет плакать! Ни за что! Плач в любом случае только бы доказал, что она потерпела поражение. Но она не сдастся! Никогда! Просто не может себе этого позволить!

Мэллори стремительно шагала по коридорам. Едва забрезжил рассвет, и у девушки оставалось еще несколько часов до того, как она должна была приступить к своим обязанностям личного телохранителя королевы. Поэтому нельзя было терять ни минуты.


Когда Саксон постучал в дверь, ее отворила Руби.

– Доброе утро! – приветствовала она его.

Фицджаст одарил служанку своей самой любезной улыбкой, однако последнее время она не производила на женщину ни малейшего впечатления. Раньше Руби не оставалась безразличной к его обаянию, хихикая как девчонка, когда он поддразнивал ее. Все изменилось с тех пор, как ей поручили прислуживать Мэллори. Женщины превосходно поладили друг с другом, потому что обе принимали свои обязанности близко к сердцу и не позволяли отвлекать себя разными пустяками вроде многозначительной улыбки.

– Могу я поговорить с леди Мэллори? – спросил Саксон.

– Ее нет.

– Она не сообщила вам, куда отправляется?

Руби разразилась слезами.

Удивленный Саксон прошел в комнату. Обняв Руби за плечи, он проводил ее к креслу, усадил и направился к столу, где стояла початая бутылка вина. Налив в кружку изрядную порцию, он отнес ее рыдающей женщине.

Руби пробормотала что-то похожее на слова благодарности и отпила из кружки.

Заложив руки за спину, Саксон внимательно осмотрел комнату. Как он и предполагал, судя по странному поведению Руби, ни лука Мэллори, ни ее колчана не было видно. Она куда-то пошла, пытаясь выполнить обещание, данное королеве. Ему следовало убедить Мэллори дать клятву не покидать дворец без его сопровождения.

Опустившись на колени возле кресла служанки, Саксон, подождав, пока Руби сделает несколько больших глотков, почти опустошив кружку, Саксон спросил:

– Что она решила делать на этот раз, Руби?

– Утром она побывала у королевы и графини Марии. Мне она мало что рассказала об этой краткой аудиенции, но я подозреваю, что королева осталась недовольна тем, что лучники, стрелявшие в нее, до сих пор не найдены.

Саксон кивнул. Королева Элеонора предъявляла высочайшие требования к тем, кто ей служил. Некоторым это внушало любовь, но остальных приводило в бешенство. Большинство недовольных старались насолить королеве, распространяя сплетни и откровенную ложь, а также припоминая старые истории – вроде ее предполагаемой связи с родным дядей во время крестового похода, – порочившие ее репутацию. По мнению Саксона, королева не слишком-то отличалась от своего мужа. Оба были твердо убеждены в своем неотъемлемом праве властвовать и править, причем править, как им заблагорассудится. Никого из знавших эту королевскую чету не удивило, что дело дошло до открытой схватки, потому что каждый из супругов старался взять верх над другим. Если бы Элеонора родилась мужчиной, она, как герцог Аквитании, без сомнения, объявила бы войну королям и Франции, и Англии, вместо того чтобы выходить за них замуж.

– Леди Мэллори делает все, что в ее силах, – сказал Саксон, предполагая, что именно это хочет услышать от него Руби.

Но он ошибся. Служанка со стуком опустила кружку на стол и вскочила с кресла.

– Эти старания ее погубят!

Саксон медленно поднялся.

– Погубят? Вы от меня что-то скрываете, Руби?

– Я обещала молчать!

– Вы сказали, что ей грозит смерть. Теперь вы говорите, что поклялись молчать. Ваше молчание может привести к ее гибели! – Саксон наклонился вперед, упершись руками в стол и не позволяя Руби отвести глаза. – Вы знаете так же хорошо, как и я, что Мэллори сделает все возможное, чтобы доказать королеве, что достойна уважения и доверия. Она ни за что не отступит. Остановить ее может только смерть.

Руби судорожно вздохнула и задрожала.

– Я обещала ей, что ничего не скажу.

Саксон подошел к служанке, положил руки ей на плечи и сказал:

– Я высоко ценю ваше нежелание нарушить слово, Руби, потому что не собираюсь удерживать Мэллори от выполнения того, что она считает своим долгом перед королевой. Но я также знаю, что вы, как и я, не хотите, чтобы она погибла.

Служанка с облегчением кивнула.

– Пусть лучше она меня выгонит, чем я буду знать, что леди Мэллори умерла из-за того, что я не раскрыла рта, когда было нужно. Она что-то упомянула о рынке, возле которого строится новая церковь.

– Зачем?

– Чтобы найти его.

– Кого? – спросил он снова.

– Жака Злодея.

Саксон пулей вылетел из комнаты. Он слышал, как Руби что-то крикнула ему вслед, но не остановился. Необходимо остановить Мэллори, прежде чем она один на один встретится лицом к лицу с грабителем. Злодей заставит ее заплатить за то, что она унизила его и его дружков, и плата будет очень высокой.


Услышав впереди мерный стук капающей воды, Мэллори подняла фонарь выше. К аромату влажной земли примешивался легкий металлический запах. Девушка увидела перед собой широкую, заполненную водой впадину, и у нее не оставалось выбора, кроме как преодолеть эту преграду или повернуть назад и выбраться из пещеры. Одной из многих, расположенных под городом Пуатье. Крутые склоны обоих берегов реки Клэн были испещрены большими и маленькими отверстиями, ведущими в сложный лабиринт пещер, разукрашенных белым в тех местах, где из скалы вымывался известняк.

Вдруг Мэллори услышала позади себя звук потревоженного чьей-то ногой камня. Повернувшись, девушка вытащила свой короткий меч и приготовилась защищаться. Воспользоваться луком в извилистом туннеле было невозможно.

– Мэллори?

Звук ее имени таинственным многоголосым эхом разнесся по туннелю, но она сразу же узнала этот голос. Вдоль стены металось, приближаясь к ней, пятно света. Девушка вложила меч в ножны и снова подняла фонарь.