Кроме одного этого слова – оно подтверждает всё.

Это объясняет многое о нём и его влиянии на мою жизнь. Не сомневаюсь, что мы бы жили долго и счастливо, если бы могли остаться в этом номере мотеля до конца наших дней. Он был бы моим Питером, а я его Вэнди. Мы могли бы творить собственные приключения, не думая и не заботясь о внешнем мире. Вселенная состарилась бы, пока мы в этой комнате оставались теми же, соблазненные взглядами и прикосновениями, мечтая, что всё это никогда не закончится.

‒ Доброе утро, ‒ стонет он, очаровательно довольный.

‒ Доброе утро.

Я не прекращаю легонько водить пальцами по его коже, потому что он слишком красивый в лучах солнечного света, и я не могу лишить себя такого удовольствия.

‒ Который час?

Я мельком смотрю на цифровые часы у кровати:

‒ Семь двадцать.

Нейт выпрыгивает из моих объятий и пулей вылетает из кровати, а я тотчас же начинаю тосковать по его теплу.

‒ Чёрт, чёрт, чёрт. Я опаздываю.

Он запрыгивает, в прямом смысле этого слова, в штаны. Это так чертовски сексуально.

‒ На очень важное свидание? – поддразниваю его, несмотря на то, что чувствую всё что угодно, кроме радости от его ухода. Разве Алиса не отправилась в погоню за своим кроликом? Должна ли я пойти с ним?

Он натягивает рубашку через голову и опускается на колени на кровать передо мной, его лицо опечалено.

‒ Я не хочу уходить, Чарли. Я хочу остаться здесь навсегда, но это чрезвычайно важно для моего дела. У меня встреча с людьми, которые рассчитывают на меня.

‒ Прости. Я не хотела …

Он улыбается, наклоняется и охватывает руками моё лицо перед тем как поцеловать.

‒ Пакуй свои вещички, я оставлю тебе ключ. Встретимся у меня дома, как только я освобожусь.

Он сползает с кровати, вертя в руках ключи, пока я пытаюсь понять его самонадеянность и причины.

‒ Нейт, не думаю, что мне стоит переезжать к тебе. Я знаю, что наша любовь не перегорела, но многое произошло в нашей жизни. Мы – незнакомцы, влюблённые в наше прошлое.

Я чувствую его недоверчивый свирепый взгляд, пробирающий меня до костей, от которого мне холодно и по коже бегут мурашки. Я натягиваю простынь до подбородка и ловко выбираюсь из кровати, прикрывая своё тело. Всё будет плохо. Более того, это будет тяжело. Я не хочу лежать голой в кровати, в которой несколько часов назад мы бесчисленное количество раз занимались любовью, когда всё катится к чертям. Не хочу пачкать эти воспоминания резкими словами, которые обязательно будут произнесены сгоряча. Когда я закрою глаза после того как он уйдёт отсюда ‒ я хочу видеть нашу любовь, а не боль.

‒ Я понимаю, о чём ты говоришь и не думаю, что это повод, чтобы притормозить. Мы очень хорошо знаем и любим друг друга. Что еще, кроме этого, тебе нужно знать?

‒ Всё.

Он проводит рукой по своим растрёпанным волосам и тяжело вздыхает, прежде чем снова посмотреть на меня, его глаза слишком усталые.

‒ Это всё обыденно и у нас будет всё время мира, чтобы узнать друг друга. Вступающие в брак пары каждый день узнают что-то новое о своих супругах даже после женитьбы. То, что мы знаем друг о друге, превосходит всё это.

‒ К чему тогда спешка? Почему мы должны делать это сегодня?

Мы оба начинаем раздражаться из-за неспособности понять друг друга. Ненавижу, что слова могут разрушить всё хорошее, сталкивая нас обоих с сумасшедшей высоты. Но, думаю, это лишь половина нашей проблемы.

‒ Чарли, ты не можешь продолжать жить в подвешенном состоянии. Ты должна двигаться дальше.

‒ Как это я живу в подвешенном состоянии?

‒ Это, ‒ он протягивает руки, размахивая ними, – не жизнь! Пребывание в мотеле – не движение вперёд. Эта комната – твоё заточение и, боюсь, если ты здесь еще хоть на минуту задержишься – ты заведешь себя в тупик.

‒ Прекрати пытаться исправить меня! – кричу я до боли в горле. У меня разрывается сердце, мне хочется кинуть в него чем-то; хочу поцеловать его и сказать, что я тоже напугана и хочу двигаться дальше.

Что я делаю – подхожу к двери своего заточения, одной рукой сжимая простынь вокруг тела, а другой открываю дверь и пристально смотрю на свои ноги, изо всех сил стараясь не плакать и не смотреть на Нейта. Если я поступлю иначе, он решит, что в этом сражении у него есть надежда на победу, а я не собираюсь допустить этого. У нас нет времени для дискуссии, в которой мы нуждаемся, и определенно не хватит терпения для этого. Если это то, чем является наша любовь – не уверена, что мне хватит сил.

Нейт останавливается в дверях рядом со мной, практически касаясь моих ног носком ботинка. Его дыхание проносится сквозь мои волосы, когда его руки сжимаются в кулаки с крепко удерживаемыми ключами в одной из них. Затем, именно так, как я беззвучно молила, он выходит из моего заточения и из моей жизни. Надолго ли? Не знаю. Я опасаюсь наихудшего, слушая рёв двигателя его грузовика и визг резиновых покрышек.

Когда же заживут боевые шрамы наших связанных жизней?

Я хлопаю дверью и, сдаваясь, падаю на пол, потому что сдаться – это всё, что я сейчас могу.

Глава 15

Нейт

Настоящее

Я так сильно стараюсь поверить в то, что всё закончится благополучно. Так чертовски сильно стараюсь, но она испытывает меня. Она пробуждает все мои страхи. Я хочу обнять её и защитить нас от всех чёртовых страхов и от нашего прошлого. Лишь для неё под моей кожей течет разгоряченная кровь и так было бы, даже если мы не были подвергнуты подобному кошмару в детстве. Я в любом случае любил бы её. Я столько хочу для неё, но, прежде всего, чтобы она была свободной... всегда. Тем не менее, чтобы я ни делал – она запирается в клетке и забивается в угол, отгораживаясь от меня.

Поражаясь своей глупости, бью кулаком по рулю. Она не хочет, чтобы я исправлял её, помогал ей, но я не могу остановиться. Я хочу помочь ей, и если мне удастся ‒ решить её проблемы. Подобно эгоистичному придурку, я хочу быть для неё причиной не сдаваться. Я хочу быть тем, ради кого она будет двигаться вперёд, хочу всего этого, чтобы, в конце концов, мы были вместе ‒ потому что вместе мы способны на многое, вместе мы сможем бороться. Я сделал это для неё и знаю, она тоже может сделать это для нас.

Я заезжаю на парковку мэрии на десять минут позже назначенного времени, похожий на бомжа, а не на бизнесмена. Не могу поверить, что по глупости рискнул стольким, не установив будильник на телефоне. Независимо от того, что происходит между мной и Чарли, я должен помнить, что в моих руках человеческие жизни. Я не имею в виду, что жизненно необходим людям, подобно пожарному, но от меня зависит их повседневная жизнь и реализация их мечты ‒ стать в будущем честными людьми; кого-то поддерживает семья, а кто-то один. Однако, в конечном счёте, они хотят от жизни чего-то большего, чем возможность получать минимальную зарплату и перспективы еще одного тюремного срока.

Взбежав по лестнице, как обычно, мчусь в конференц-зал. Дверь ударяется о стену, отдаваясь эхом от полированного бруса, что заставляет содрогнуться меня, троих мужчин и нашего полицейского надзирателя – Джона Холлиса. Через три месяца он больше не будет нашим надзирателем, а останется лишь их, и, как бы я ни был обязан этому ворчливому старикашке, я не могу дождаться, когда избавлюсь от него в этом плане.

‒ Извините за опоздание.

Я быстро подхожу к длинному столу и сажусь рядом с Джоном, окидывающим меня анализирующим взглядом, который я, охренеть, как ненавижу.

‒ Натан Шоу.

Я протягиваю руку каждому по мере того, как они представляются мне, и приступаю к рассказу о своей компании, который я довел до совершенства путём многократных повторений. За девять раз, что я проводил введение в курс обязанностей, только один человек отвергнул моё предложение. Я никогда не отказывал им, так как слишком хорошо понимал необходимость начать всё с нуля, и лишь двое подвели меня с момента их трудоустройства. Сегодня был очередной успех, спустя два с половиной часа у меня было три новобранца, готовых к работе в «Строительной компании Шоу».

Обычно после собеседования я, переполненный самодовольством, прыгаю по кругу, но, как только вижу, что трое мужчин покидают комнату, вздыхаю, ссутулившись в кресле.

‒ Ну, парень, выкладывай.

Джон вздыхает, отчего я секунду полу-ухмыляюсь.

Я потираю лицо и чувствую щетину, колющую мою ладонь

‒ Она убивает меня.

‒ Ох, Натан, тебе следует знать, что нельзя позволять женщине лишать тебя сна.

Глядя на него, я наклоняю голову и смеюсь.

‒ Я лишился сна и теряю терпение. А все из-за неё… рядом с ней я забываю, как дышать.

‒ Боже мой, да ты втюрился, парень.

Я потираю подбородок, размышляя о том, стоит ли ему рассказать правду. Черт с ним. Он в любом случае услышит нашу историю в этом городе.