*** Макс

Сквозь сон я не сразу понял, что за гром раздавался в моей голове. Что это - ураган, молнии? Почему они сопровождаются металлическим скрежетом?

Я ещё не успел открыть глаза, когда кто-то с силой за руки стащил меня, грохнув об пол. В эту же секунду меня привёл в чувства пронзительный крик Евы. Она сидела, вжавшись в стену на матрасе, а в её голову было направлено дуло пистолета одного из охранников Хасана. Сам Хасан стоял в метре передо мной, внутри клетки в первый раз. Он был невероятно зол.

Меня держали под руки двое, и как только я принял вертикальное положение, то получил сильнейший удар в бок.

— Зачем ты это сделал?

Я молчал. Чьё-то твёрдое колено, ударив в живот, резко выбило воздух из моих лёгких. Огонь внутри меня поднимался к горлу, не давая вздохнуть.

— Зачем ты закрыл камеры? – снова прорычал Хасан.

Восстановив дыхание, я с трудом поднял на него ненавидящий взгляд, пытаясь смотреть в глаза.

— Ты считаешь себя бессмертным, Макс? Сколько ещё ты будешь ходить по лезвию ножа?

Ева за моей спиной заскулила. Я попытался обернуться, чтобы увидеть её, но получил сильный удар по голове. Кровь из рассеченной брови стала стекать на глаза, закрывая мне обзор. Меня продолжали бить снова и снова, не давая повернуться в сторону Евы. Я тряхнул головой, приходя в себя, и увидел, как на моей белой майке появляются ярко красные пятна.

В следующую секунду Ева вскочила с матраса, охранник, держащий её на прицеле оцепенел от неожиданности, даже не успев её остановить. Она подскочила к Хасану, встав передо мною.

— Хватит! Оставьте его в покое! – она прерывисто дышала, голос её дрожал и срывался, - Он не виноват!

— Ева, замолчи! – я попытался вырваться и прервать её, понимая, что сейчас она сболтнёт лишнее. В тот же момент на меня снова обрушился шквал ударов.

Ева метнулась было в мою сторону, но потом резко развернулась и, кинувшись к Хасану, стала колотить его в грудь. Её тонкие руки наносили самые отчаянные удары, на которые только она была способна. В этот момент она была похожа на кошку, которая самоотверженно бросается защищать своих котят от большой собаки, не взирая на её превосходство.

Я пытался осадить её, кричал, чтобы она остановилась, отчаянно вырывался, получая удар за ударом. Мне было настолько страшно за неё, я понимал, что всего один удар разъяренного Хасана способен был убить её в одно мгновение. Сейчас она была на волоске. Я был готов к своему наказанию, но никак не мог подумать о том, что Ева признается во всём и попадёт под удар. Я не смогу этого перенести!

Хасан оттолкнул её, но Ева налетала на него снова и снова.

— Прекратите бить его! Что тебе надо? Что ты за чудовище такое?- отчаянно кричала Ева сквозь слёзы, - Ты уже и так достаточно поиздевался над нами. Макс не виноват ни в чем! Мне всего лишь надо было намыться! Это моя идея! Я виновата! Хочешь бить кого-то - бей меня! Ну, давай же!!! Ты же не человек! Ты не мужчина!!! Я презираю тебя, Хасан!!!

Хасан вдруг отшатнулся от неё, глядя каким-то безумным взглядом, словно слова Евы ошпарили его кипятком. На его лице было недоумение и испуг, его челюсть жестоко сжималась! Ева стояла перед ним с заплаканным лицом, растрёпанными волосами, тяжело дышащая. Он отшвырнул её на пол и … вышел из клетки! Я смотрел вслед ему и мог поверить в происходящее. Хасан тяжело ступал по ступеням, поднимаясь вверх. Казалось, что охрана его тоже была в шоке и непонимании. Все замерли. На середине лестницы он остановился и, не поворачивая головы, крикнул своим охранникам.

— Камеры очистить! … Не кормить неделю! – он поднялся, громко хлопнул дверью и ушёл.

Я получил последний удар под рёбра и был отброшен к стене. Охрана последовала за Хасаном, закрыв за собой дверь.

Ева тут же кинулась ко мне.

— Где тебе больно, Макс?... У тебя голова кружится? …Ты рукой двигать можешь?

Её пальцы ощупывали моё лицо, стирая кровь. А я сидел и глупо улыбался, глядя на неё.

—Что ты смеёшься?!!... Они тебя чуть не убили…Ты в крови весь…У них оружие…Я так за тебя боялась…- Ева в истерике толкнула меня в грудь и разрыдалась, опускаясь на колени.

— Ева, всё в порядке!

Она вскинула на меня заплаканное лицо.

— Никогда больше! Ты слышишь? Никогда! Пообещай мне, что ты больше не будешь делать ничего такого, за что они снова будут бить тебя! Как бы я тебя не просила! Что бы я не хотела! Ты больше не будешь рисковать!

— Ты понимаешь, что сейчас ты рисковала больше, чем я? Это ты должна мне пообещать, что в следующий раз будешь сидеть тихо. Они держали меня, я не смог бы тебя защитить от Хасана, как бы не пытался. Зачем ты подошла к нему?

— Да они убили бы тебя, если бы я не встала. Смотри у тебя голова вся в крови, ты весь в ней, – она кинулась к воде и вернулась с намоченным куском ткани, села передо мной и стала осторожно вытирать кровь, - Макс, она не останавливается… Тебе швы надо накладывать.

— Просто на лице очень много кровеносных сосудов. Поэтому и крови так много. Не переживай! На мне всё как на собаке заживает. Прижми крепко рану и всё,- я взял её руку и приложил к брови, - Я горжусь тобой!

Я прижал её к себе, зарывшись лицом в мягкие волосы.

— Ты прогнала его! Ты это видела? Ты самая смелая девочка…Самая глупенькая, отчаянная, но самая смелая …моя девочка…

Мы уже почти час молча сидели рядом. Ева всё ещё прижимала руку к моей разбитой брови. Адреналин, выпущенный в мою кровь, постепенно терял свою способность сглаживать боль, и мой бок нестерпимо ныл. Я поднял край майки, поморщившись от пронзившей резкой боли, и увидел багрово-синие пятна на рёбрах. Чёрт!... Сейчас я стал ещё более беспомощным. А что, если они вернутся? Как я смогу защитить её?

Стоило мне только подумать об этом, как я услышал грохот двери. Мысленно чертыхнулся снова. По лестнице вниз спускались двое. Хасана среди них не было. Ну, хоть это радовало! Я увидел, как они тащат что-то типа шланга. И через пару минут наши прижатые к стене тела уже обдавали потоки ледяной воды.

— Помыться они хотели! – хохотнул охранник, - Сейчас мы поможем!!! Мойтесь на здоровье!

Он специально направлял напор воды нам на лица, так, что не возможно было вздохнуть. Мы захлёбывались и ничего не видели. Ледяная вода дезориентировала и обжигала холодом. Я кое-как отвернул Еву лицом к стене, чтобы дать ей возможность отдышаться. Она кашляла и беспомощно хватала воздух ртом. Я потянул её вниз, опустил на корточки и накрыл её тело сверху собой так, чтобы потоки воды приходились только на меня.

— Ну что, чистые уже? – крикнул, усмехнувшись, один из пришедших. – Давай, камеры мой! Хватит с них! – он передал шланг второму охраннику и отошёл.

Тот направил воду в потолок и холодные брызги теперь обдавали нас сверху, заливая нашу клетку. Это продолжалось более десяти минут. Я уже не чувствовал заледеневших пальцев, а Ева подо мной содрогалась всем телом. На полу скапливались большие лужи воды, но самое страшное, что я увидел – это наш насквозь промокший матрас.

Когда «мальчики» Хасана ушли, я с трудом поднялся на ноги. Бок чертовски ломило. Пальцы рук не сгибались от холода. Я, дрожа, с трудом поднял на ноги трясущуюся Еву.

— Надо одежду выжать, - процедил я сквозь зубы.

Ева послушно трясущимися руками стянула с себя мою рубашку. Её тело всё было покрыто мурашками. Она выжала её и стала натягивать на себя мокрую холодную ткань.

— Подожди… - я помотал головой, - Ты не согреешься так… Так только хуже. Надо дать ей возможность высохнуть.

Я забрал у неё рубашку. Развесил её, прицепив к решётке на окне. Если нам повезёт, то сегодня будет солнце, и она высохнет быстрее.

Ева смотрела на меня нерешительным взглядом. Я стянул свою майку и брюки, тоже выжал их, повесил на перегородку. Потом подошёл к ней и, обняв, снова присел вместе с ней, накрыв её своим телом.

***

Это были самые страшные дни её здесь пребывания. Так тяжело ещё не было никогда. Половину первого дня и целую ночь пленники не могли согреться, прижимаясь друг к другу голыми мокрыми замёрзшими телами. От холода они даже не в силах были разогнуться. Ева чувствовала всю ночь, как Макс дрожащей рукой пытался растирать ей спину, но это её совсем не грело. Она не чувствовала ног от того, что приходилось сидеть на корточках. Всё тело сковало от неудобного положения и холода. Матрас был насквозь мокрым, а сесть на бетонный пол, покрытый лужами, было бы верхом самоотверженности. Ночью Ева не могла спать, просто мучительно пережидала время. Хотелось кричать и рыдать от холода и бессилия, но слёз уже не осталось. Под утро она почувствовала, что начинает временами проваливаться в небытие. Она не могла это контролировать, её мозг просто отключался. Ева подумала, что наверно именно так и замерзают насмерть люди, оказавшиеся где-нибудь на улице зимой – просто засыпают и всё.

В очередной раз она очнулась от движения Макса. Он неловко встал, чуть сгибаясь на один бок. Подошел к матрасу и приподнял его за угол - вниз потекли тонкие струйки воды. Макс выругался и пнул его. Потом встал, оперевшись ладонями о стену. Он недолго что-то обдумывал, оглянулся и поволок матрас к перегородке. Попытался затащить его на неё, но промокший полностью матрас был достаточно тяжёлым для раненого Макса, чтобы затащить его на метровую высоту.

—Ева, - окликнул он, - мне нужна твоя помощь.

Она поднялась с пола, обнимая себя обеими руками, прикрывая наготу. Макс обернулся, посмотрел на неё несколько секунд, потом бросил матрас и, подойдя к окошку, снял рубашку. Он вернулся к ней и осторожно накинул рубашку на её плечи.

— Она ещё влажная…Но так будет лучше…- тихо сказал он, оправдываясь, и вернулся к матрасу.

Ева надела влажную рубашку, содрогнулась от холода, подошла к Максу. Тело его было покрыто множеством синяков, а левый бок был почти весь сине-фиолетового цвета. Она дотронулась пальцами до кровоподтёка, и Макс вздрогнул и дёрнулся от прикосновения её пальцев.