Она попыталась вести светскую беседу:

— А я видела вас в спектаклях. Ваша последняя работа — «Примитивный брак» — мне очень понравилась.

— Правда? Эта роль немного не в моем амплуа, но… Вам правда понравилось?

— Вы были великолепны.

Актер расцвел и заблагоухал. Катя догадалась, что теперь она — самое интересное существо для него из всех присутствующих. Она — новенькая. Остальные, наверное, сказали ему все, что могли, и иссякли.

Она поискала глазами Шатрова — он танцевал с Викой. Шатров поймал ее взгляд и погрозил пальцем. Катя чуть пожала плечами. Что же, она должна в буквальном смысле сторожить его и отпугивать Вику? Пусть бедная женщина порадуется. Катя улыбнулась своей озорной мысли.

Пришлось извиниться перед актером — она не расслышала его вопрос.

— Кто вы по профессии? — переспросил он.

— Бухгалтер.

— Это замечательно! — воскликнул он так, будто Катя объявила ему, что она — знаменитый модельер.

— Что же здесь замечательного? — не поняла она.

— Вы не понимаете? Мы, люди искусства, не любим, когда о театре начинает рассуждать околотеатральная публика: учителя литературы, библиотекари, журналисты… Мы творим для массы, для народа…

— Кажется, я понимаю вас. Вот ваш «Примитивный брак» — он о жизни. Там все так, как и бывает. Вот ваш герой, например…

Музыка кончилась, и слова актера, которые он произнес в порыве творческой благодарности, прозвучали слишком громко в короткой тишине паузы:

— Вы удивительная женщина, Катя!

И все оглянулись на них. И Вика с Шатровым. Следующая мелодия зазвучала, актер все держал Катю за руку, вероятно, не собираясь отпускать. Шатров широкими шагами пересек комнату и склонился перед Катей.

— Эдик, придется на время отнять у тебя эту удивительную женщину. Я начинаю скучать.

Эдик глубоко, по-театральному вздохнул, склонился к руке, которую держал, и поцеловал ее. Актеры часто путают сцену и жизнь.

Шатров обнял Катю, и некоторое время они танцевали молча.

— Ты забываешь о своем обещании, — сказал Шатров не то шутя, не то серьезно.

— По-моему, с Викой мне не совладать, — притворно вздохнула Катя. — Она настроена решительно.

— Я тоже, — парировал Шатров и вдруг предложил: — Обними меня за шею. Вика смотрит.

Катя взглянула на свои руки, скромно покоящиеся на широких плечах партнера. Подняла их и сомкнула вокруг шеи Марата. Теперь она лбом касалась его пушистых усов.

— Так? — поинтересовалась она, и вопрос прозвучал неожиданно интимно, потому что Катино дыхание тронуло его ухо.

Ей стало весело. В подобную ситуацию она еще не попадала.

— Так, — одобрил Шатров, щекоча ей лоб усами. — Тебе удобно?

— Вполне.

— Теперь положи мне руки на грудь.

Катя озадаченно взглянула на него. Неторопливо опустила ладони на грудь. Тело жгло сквозь рубашку, было упругим и горячим.

— Теперь прячь свои ладошки на спине, под пиджаком.

Катя, едва сдерживая улыбку, медленно провела ладонями по бокам и остановила их на широкой спине Шатрова. Теперь ее руки по локти были скрыты его пиджаком. Он прерывисто вздохнул и переместил свои ладони на ее спине.

Катя склонила голову, пряча улыбку. Со стороны могло показаться, что эта парочка плавится от страсти. Знали бы они, что весь спектакль затеян всего лишь с целью устранить настырную Вику! Оказывается, Катин спонсор — большой выдумщик.

— Сауна нас заждалась! — объявил Илья, и гости загалдели, задвигались, и очень быстро гостиная опустела.

Катя озадаченно взглянула на Шатрова:

— Сауна? Надеюсь, это не обязательно?

— Это традиция. — Шатров прятал улыбку под усами.

— Мы так не договаривались. Я никого не знаю, то есть не настолько знаю, чтобы раздеваться. Только до купальника!

— Хоть и до купальника.

— Браво! Моя дама начинает капризничать! Это мне нравится, — проговорил Шатров и добавил, уже не Кате, а пробегавшему с кипой полотенец Илье: — Мы останемся.

— Не скучайте!

Илья скрылся в клубах морозного пара.

— Ты зря остался. Не стоит нарушать традицию из-за меня.

— А я не из-за тебя. Просто Вика в сауне особо опасна.

Он сказал это так серьезно, что Катя прыснула, а потом расхохоталась в голос.

— Впервые вижу, как ты хохочешь, — сказал Шатров и взял ее за руку.

— Это разве входит в наш договор? — показала она глазами на руку, но не убрала ее. — Кажется, нашей Вики рядом нет.

Шатров не успел ответить — дверь распахнулась, и, легка на помине, вбежала Вика.

— Сланцы забыла, — объявила она и прошествовала мимо них.

Шатров и Катя, не сговариваясь, дружно прыснули.

Когда Вика возвращалась со сланцами в руках, Шатрова и Кати в гостиной не было — они накинули куртки и вышли на открытую террасу курить.

— Слушай, если тебя так достают женщины, почему ты не женишься? — спросила Катя, выпустив дым в синий морозный воздух. — Брак решил бы все твои проблемы. Разве не так?

— Нет уж, спасибо. Я уже был женат, хватит.

— Что, неудачно?

Шатров не ответил. Его сигарета погасла, и он, щелкая зажигалкой, пытался поджечь ее вновь.

— А сама-то? Почему ты не выходишь замуж?

— Десять лет жила в гражданском браке, или как это назвать? Он жениться не хотел и детей не хотел. А я… хотела его.

— А теперь?

— Расхотела. — Катя невесело усмехнулась. — Я столько отдала этому товарищу, что теперь просто не смотрю на мужиков. Их нет для меня. Любовь надо, оказывается, в себе накопить. У меня весь запас кончился.

— А без любви?

— Без любви? — Катя затянулась, затем медленно выпустила дым. Стряхнула пепел. Думала.

Действительно, наверное, можно жить вдвоем и без любви. Живут же люди — женятся, обзаводятся мебелью, детьми — без любви.

— Не знаю. Я не пробовала. Да и зачем?

— Вот и я говорю — зачем? — согласился Шатров.

Настроение, созданное появлением Вики, растаяло.

Стало немного грустно. Они вернулись в дом, Марат поставил музыку.

— Тебе здесь не скучно? — поинтересовался он и сел в кресло у окна, далеко от Кати. Она устроилась на диване.

— Нет, что ты. Я представляла, что все будет несколько иначе.

— Как именно? Более круто, что ли?

— Да, что-то вроде этого. Я представляла, что бизнесмены празднуют по-другому. И компания другая. И была приятно удивлена.

— Подожди, тут еще будут песни…

Шатров ее не обманул: когда распаренная компания вернулась, выпила и закусила, начались песни. Володя сел за рояль. Часа два пели сначала детские, потом комсомольские, а потом уж — застольные.

Первым спекся актер. Его унесли спать, а вместе с ним отправилась Неля. Компания потихоньку таяла. Лариса ушла распределять гостей по комнатам, а Катя принялась убирать посуду. К ней присоединилась Вика. Понятное дело, Вика не жаждала мыть тарелки — ей не терпелось пообщаться с новой пассией Марата.

— Зря вы, Катя, отказались от сауны, — протяжно заговорила Вика, едва они вместе оказались на кухне. — Это такое удовольствие! К тому же вам стоит принять к сведению — Марат обожает всякого рода бани.

— Я уже имела счастье в этом убедиться, — невозмутимо ответила Катя, завязывая тесемки Ларисиного фартука.

— В самом деле? Мне показалось, что вы знакомы совсем недавно… Мы ведь дружим много лет. — Она замялась, и Катя уловила, что заминка была нарочитой. — И очень тесно… Все его связи не бывают для нас тайной.

Катя открыла кран и принялась мыть посуду. Вика даже не затрудняла себя тем, чтобы создать какую-никакую видимость помощи. Она уселась на стол и взяла из вазы ветку винограда. Отщипывала по ягодке и поглядывала на Катю. Она смаковала свою главную шпильку — все знали, что есть место, куда Шатров не допускает никого — не только любовниц, но даже близких друзей. Это всех задевало, но с этим смирились.

— Вообще Марат странный. Знаете, он где-то в лесу снимает дом и иногда прячется там, как беглый каторжник. Никто не знает, где это место и чем он там занимается.

Вика с интересом наблюдала за Катей — как та отреагирует?

— Я была там, — буднично ответила Катя. — Ничего особенного. Но баня в самом деле отменная.

Вот как? Невероятно! Вы допущены в святая святых Марата Шатрова! Ушам своим не верю! Так это с вами он прятался в своей берлоге в новогоднюю ночь?

— Да, Новый год мы встретили вместе, — хитро улыбнулась Катя. — В лесу.

— Какое свинство! Друзья с ног сбились в поисках этого медведя, а он…

Вике не удалось закончить фразу — дверной проем загородила громоздкая фигура «медведя». Он подошел к Кате и потянул ее за тесемки фартука. Те развязались.

— Бросай это дело, Вика домоет. Пошли спать.

И невозмутимо провел Катю мимо ошарашенной Вики.

Им отвели спальню на втором этаже. Комната была почти пустая — только большая кровать посередине да ковер на полу. Преимущества этой комнаты были очевидны — рядом была дверь в ванную. Видно, Шатров в этом доме — гость номер один. Днем Лариса обмолвилась, что в доме только одна спальня с ванной.

— По-моему, ты неравнодушен к Вике, — обронила свое наблюдение Катя.

Шатров ослабил галстук. Он только как-то странно посмотрел на Катю и ничего не ответил.

— Именно поэтому ты ее так мучаешь, — продолжила она. — Вика не заслуживает подобного обращения. Что-то я не заметила, чтобы она на тебя бросалась. Женщина ведет себя вполне прилично.

— Я уступаю тебе ванную. Можешь занимать.

Он явно не хотел развивать эту тему. Когда Катя вышла из ванной, то застала в комнате интересную картину — Шатров спал на полу, в брюках и рубашке, положив под голову какой-то сверток и укрывшись покрывалом с кровати. Катя на цыпочках прошла мимо него и погасила свет в ванной. Она лежала на прохладных шелковых простынях и перебирала в уме впечатления дня. Перед мысленным взором мелькали новые лица, обрывки разговоров, мелодии, запахи. Картинки как в калейдоскопе то складывались, то рассыпались на части, создавая причудливые узоры. Но среди круговерти мыслеобразов самым большим недодуманным впечатлением выступал образ непонятного ей Марата Шатрова. Она заснула со своими совершенно беспорядочными мыслями о нем.