Препираясь с шефом, что он не кошка и в темноте видеть не умеет, Бегемот нащупал шкаф.

– Интересно, – процедил шеф, занятый ощупыванием скрипучего дивана, – где современные девицы хранят миллионы?

– Здесь! – горячо прошептал из кухни Слон: он открыл холодильник и в тусклом свете его лампочки увидел докторскую колбасу. – Здесь еда!

– Придурок! – выругался шеф. – Мы за деньгами пришли!

– Кажется, я что-то нашел, – торжественно произнес Бегемот, вылезая из шкафа. – Только не знаю, что именно, ничего не видно.

– Что это? – кинулись к нему шеф с жующим Слоном. – Что-то круглое! А деньги должны выпирать углами пачек!

– Нет, ну какой идиот забыл взять фонарь?! – в сердцах воскликнул шеф.

– Он! – одновременно воскликнули Слон и Бегемот, показав пальцами друг на друга.

– А еще, – добавил зловредный Бегемот, – вы, шеф, вместе с Минздравом в последний раз предупредили и приказали нам завязать с вредными привычками. Мы бросили курить и больше не носим с собой спичек и зажигалок.

– Да, – вздохнул шеф, – это я поспешил. Некоторые вредные привычки помогают найти миллион. Слон, а девица?

– Не-а, не курит, – ответил тот. – Жутко положительная. Куда что положит, оттуда и возьмет.

– Придется вернуться еще раз, – процедил шеф и попятился к двери. – Куда современная девица может спрятать миллион?!


Современную девицу тем временем занимали совершенно другие мысли. Оля Пирогова сидела напротив Леонида Аркадьевича за уютным столиком со свечами и пила необычайно вкусное вино 1975-го урожайного года. Вино было пьянящим и дурманящим. Или дурманящей казалась обстановка ресторана с негромкой музыкой, таинственным полумраком и романтическим настроем дам и кавалеров? Оля не знала, но чувствовала себя комфортно. Гаишников поблизости видно не было, да и Бессонов заводить разговор о битой иномарке явно не собирался. Или усыплял ее бдительность? Тогда зря старается, Капитолина наверняка припарковалась где-то рядом и страхует подругу от непредвиденных напастей. Стоит только Оле закричать…

Но кричать она не собиралась. Ей было хорошо с этим замечательным мужчиной, который ей что-то говорил и говорил… Оля догадалась, что Бессонов приглашает ее на танец, и кивнула. Ватные ноги отказались слушаться, но со второй попытки стали более покладистыми и сложились пополам, перегнувшись в коленках. Вроде она выпила немного – а такой эффект! Ах да, она совсем ничего не ела, помня фразу из любимого фильма: «Настоящая леди должна есть как птичка». Жаль, что нянька героини ничего не говорила о вине урожая 1975 года. А Оле так хотелось выглядеть настоящей леди! И пусть все модели разом от зависти подавятся собственной слюной.

Что ей вспомнилась эта слюна? А, есть она все-таки хочет. Оля улыбнулась встревоженному Бессонову и повторила попытку встать, заодно прихватив с собой кружок сырокопченой колбасы. Сжав колбасу в ладони, она пошла следом за Бессоновым и на танцполе повисла у него на шее, успев незаметно, как ей показалось, сунуть колбасу в рот.

– Оленька, я и не думал, что вам нельзя пить, – нежно твердил Бессонов.

«Он не думал!» – хмыкнула Оля про себя. Когда ему было думать? Вот она, бедная, только и делала, что думала о нем, думала, все мысли спутала в клубок, потом снова разобрала по полочкам. Но каждый раз получалось одно и то же: чем больше она думала об этом мужчине, тем больше в него влюблялась. И ни о чем другом ей думать не хотелось. А он о ней и не думал! Оля всхлипнула и поняла, что сейчас начнет себя жалеть и разревется. Только не это! Бессонов никогда не увидит ее слез. Оля тряхнула головой, выбивая из нее идиотские мысли, и не удержала равновесия. Падая на перепуганную арфистку, она увлекла с собой Бессонова, скрипача, парочку, танцевавшую рядом, и официанта, пробегавшего мимо…

Ее занимала только одна мысль: «Неужели это все?! Она так низко пала в его глазах! Прямо на пол!»

Бессонов быстро вскочил и отряхнул с лацкана пиджака «от кутюр» лягушачьи лапки. Разглядев в вопящей куче-мале знакомую страдающую физиономию, он помог Оле подняться, выхватил из ее рук непонятно как там оказавшийся смычок и поставил девушку на ноги.

– К тебе или ко мне? – нагло заявила еле стоявшая на ногах Пирогова: она вспомнила очередную любимую картину и глупо улыбнулась.

– Понял, – вздохнул Бессонов, погрузил девушку на плечо и пошел с ней к выходу.

Капитолина, припарковавшаяся черт-те где, едва разглядела странного типа, уносившего ценную то ли живую, то ли мертвую ношу, и принялась ждать подругу дальше. Она открыла окно автомобиля, высунулась в него и криком пожелала типу счастливого пути. После этого откинулась на сиденье, подумала, что ноша ей кого-то напоминала, но зацикливаться на воспоминаниях не стала. Тип благополучно скрылся из вида.


В то же время на другом конце города бандиты с фонарем и отмычками пытались проникнуть в квартиру Капитолины Семеновой. Антивандальные светильники в этом подъезде оказались целы, поэтому пришлось изображать сантехников. Изображал, собственно, только Бегемот, несший старый, прихваченный с помойки унитаз. С точки зрения шефа, ночная компания совершенно трезвых сантехников не должна была вызвать у жильцов никаких подозрений.

Оказавшись рядом с квартирой, Бегемот поставил унитаз у двери, сел на него и принялся ковырять замок. Дверная щель показалась шефу подозрительной, и он схватился за ручку. Дверь оказалась не заперта, а в прихожей, как и во всех комнатах, горел свет. Для верности шеф громким голосом потребовал хозяев, но ему никто не ответил.

Осторожно, на цыпочках, грабители проникли внутрь жилища и встали вокруг стола, где лежала записка.

– «Смотрю богатых, которые плачут, у соседей. Целую, бабуля», – прочитал вслух шеф.

– Что бы это значило? – задумался Слон.

– Целая бабуля плачет у богатых соседей, – почесал затылок Бегемот.

– Она смотрит у соседей сериал, придурки! – разозлился шеф. – Слон, поищи программу! Сколько у нас времени?!

Он достал носовой платок из кармана и протер лоб.

– Что это? – Шеф уставился на брачную корзину. – Винтаж?

Он открыл крышку…

– Мать честная! – проревел Слон, глядя внутрь. – Жуть-то какая!

– Гадость, точно, не дай бог! – ужаснулся Бегемот.

– Страх господень! – скривился шеф, двумя пальцами приподнимая свадебное платье. – Да еще с фатой! Чур меня! Чур! – И со злостью захлопнул крышку. – Работаем, ребятки, придурки то есть, работаем. Квартира чистая, жильцов нет, – он довольно ухмыльнулся и сел на корзину. – Ищем деньги!

На поиски бандитам отводился ровно час: об этом им сообщила телепрограмма, лежавшая на самом видном месте. Вот уж ее искать не пришлось. В любой квартире, где есть телевизор, самое почетное место занимает программа телепередач. Если это, конечно, не квартира компьютерного фаната или интеллигента. Ни Капитолина, ни ее бабушка ни тем, ни другим не являлись, телевидение боготворили и программу держали на видном месте.

За час Слон с Бегемотом поставили на уши обе комнаты с кухней и санузлом. Где только не искали деньги: в унитазном бачке, под ванной, в морозилке, на балконе, в банках с крупами, в женском белье…

– Нигде ничего нет, – вздохнул шеф, поднимаясь с корзины и снимая с оттопыренных ушей Бегемота женский лифчик. – Но должно же быть! Иначе быть не может!

– Очень глубокая мысль, – преданно заметил Бегемот, понимая, что буря неизбежна.

– Скорее всего, – рассудил Слон, – деньги лежат у Пироговой. С какой стати ей отдавать их подруге?

– Правильно, – согласился шеф. – Разве нормальная девица в здравом уме и при светлой памяти станет отдавать свои деньги подруге? Станет. Из вредности, которая называется добротой душевной. Знаю я этих девиц, от них всего можно ожидать! Даже совести. Но дожидаться не будем, сейчас вернется старушка-одуванчик. Быстро навели порядок и смылись, как вода в унитазе. Вода в унитазе, – повторил шеф и задумался. – В этом что-то есть. Ты хорошо просмотрел бачок в квартире Пироговой, а, Слон?

– Я не успел, – пожал плечами тот.

– Жаль, очень жаль, – заметил шеф. – Если пачки уложить в непроницаемый контейнер… Придется идти к Пироговой еще раз. И если кто-то забудет фонарь, убью!

– Так здесь же он не понадобился, – хмыкнул Бегемот.

– Блондинка живет одна-одинешенька, – прищурился Верблюд. – И если мы ничего не найдем, то придется ее допрашивать с пристрастием.

– У! Ё! – вскрикнул Бегемот, воспоминания которого о неудачном нападении в подъезде Пироговой еще были свежи. – Я один на дело не пойду!

– Пойдем все, – зловеще процедил шеф. – И сядем тоже все!

– Тогда, может быть, чтоб не зря, захватим хоть что-то отсюда? – Слон пнул ногой корзину.

– Сдурел? – накинулся на него Бегемот. – Зачем нам это барахло?! От него у мужиков одни неприятности.

Вернувшаяся от соседей Вера Петровна обнаружила в собственной квартире мелкий беспорядок и открытую дверь. Посетовав на обостряющийся склероз, она принялась наводить порядок к приходу внучки.


Внучка домой не торопилась. Капитолина собиралась выполнить миссию до конца: дождаться торжественного выхода подруги под руку с ее капиталистом. Однако, после того как подозрительный тип сел в автомобиль и растаял в сумерках, у нее возникло нехорошее предчувствие. Из-за темноты и расстояния Капитолина не смогла определить, кто же это был. О том, что до такой степени может назюзюкаться правильная во всех отношениях Пирогова, она не предполагала. Хотя и подозревала, что Бессонов пригласил ее подругу на ужин в ресторан неспроста. Или у Пироговой вид был слишком голодный, она выглядела худой и болезненной, или он что-то затеял.

– Как сказал великий философ из бочки, этот, как его там, Диоген, любовь – это дело тех, кому нечего делать.

Капитолина процитировала Диогена, мысленно обращаясь к подруге, и от нечего делать включила свою любимую попсу. Не сидеть же сиднем в автомобиле, пока Пирогова развлекается или строит из себя жертву. Думать о последнем было приятнее. А не думать ни о чем – еще лучше.