- В честь чего сидим, можно узнать? – поинтересовалась Ирина Михайловна, часто моргая.

- А просто, нормальный день. Мне захотелось, чтобы сегодня всем было в тему.

- В тему? Ну, ладно. - Акклиматизировавшись, мать обратилась к Леше, застрявшему на полпути. – Лёля, тебе что было сказано?

Парень виновато потупился, ожидая взбучки.

- Попросили два бокала - неси два бокала, - услышал он.

Увидев, что вины на нем нет, Леша воспрянул духом и отправился за посудой. Скинув верхнюю одежду, родители опустились за стол.

- И ты пьешь?! - Ирина Михайловна страшными глазами продиагностировала сына.

- Не! – замахал руками Гарик. - Ты что!

В качества алиби перед мальчишкой стаяла бутылка фанты, в то время как вино успело вовремя исчезнуть.

- Сначала нормально стало Вове, - объяснила матери Кристина. - А Лёле всегда было нормально, он у нас вообще нормальный, за рулем... Потом Гарику - тоже так, не фигово. А меня все плющит и плющит, даже не знаю, что делать.

- Ты все-таки пил? - Мама вновь взялась за сына.

- Ты что, мам! - не сдавался Гарик. - Спроси, у кого хочешь!

Вернулся Леля с бокалами и тарелками, поставил их перед предками, молча занял стул.

- Лёля, он пил? - спросила Ирина Михайловна, схватив сына за пучок волос на затылке.

- Фанту, - ответил Леша.

- Слушайте! - тарахтела Кристина, не обращая ни на кого внимания. - Кажись, и мне становится нормально! Не могу поверить, я уже не надеялась! Вова, давай еще!

- Я пас, - отказался Володя. Положительную стадию охмеления он миновал, это было заметно.

Александр Николаевич налил себе и жене вино. Перед тем как пригубить, Ирина Михайловна решила разобраться с очередной проблемой:

- Мне опять позвонил Лев Алексеевич, - сказала она Кристине.

- Мам, я послала его на фиг, я больше не могу. Пусть гребет, халява кончилась.

- Что это значит?

- Это значит, он свободен. Кто он такой, чтобы каждый день меня тискать?! «Почему вы не носите прописанную обувь?» Вообще офигел. Да что он о себе возомнил? «Чем вас не устраивают эти башмачки?!» Надеюсь, я завтра от него отдохну?

- Он отказался с тобой работать. Я ему дам расчет.

- Ха-ха-ха-ха! Отказался! Все слышали?!

- Кристина! - окрикнула мать.

- Класс! - Она захлопала в ладоши, - Это все равно, что я отказываюсь спать с Вовой.

- Немедленно замолчи! - попросила мама.

- В честь чего я должна молчать?

- Потому что я тебя прошу, - Ирина Михайловна убедительно посмотрела дочери в глаза.

Та покорно утихла.

- Ну и что ты дальше собираешься делать?

- Поеду на дачу, - объявила Кристина. – К морю.

Мать, наконец, хлебнула вина. Какое-то время ей понадобилось для того, чтобы принять решение.

- На дачу, так на дачу, - наконец, согласилась она. - Черт с тобой.

- Есс!!! - взвизгнул Гарик, подпрыгнув до потолка.

Не в силах совладать с чувствами, запьяневший мальчик подлетел к шарманке, убрал на фиг Шопена и на всю катушку влепил ушираздирающий «Гарбидж».

Комната вновь пошла ходуном.

Кристина наклонилась к загрустившему артисту:

- А ваша милость с нами? Я еду к морю. А вы?

Вова приподнял голову.

- Наша милость завтра спектакль играет.

- А сегодня?

- А сегодня нашей милости пора.

- Останься.

- Где? - испугался он.

- В комнате деда. Там прикольно.

- А дед где?

- На даче.

- Нет, спасибо.

- Ну, Вова! Пожалуйста! Я ведь не заставляю со мной спать. Я просто хочу, чтобы ты был рядом.

- Мне надо в театр, - упрямо промычал Володя.

- В час ночи? - Кристина призвала на помощь маму: - Мама, Вова очень хочет с нами переночевать, но он стесняется.

- Кристи! - Володя покраснел, как помидор. - Ирина Михайловна, это не правда, мне пора...

- Почему же не правда? - Мамаша пригрела его однозначным строгим взглядом, так что принц моментально понял, где будет сегодня ночевать, хочет он этого или нет. - У нас есть свободная комната: тепло и сухо, - чего тебе еще? Выспишься – утром, на свежую голову, пойдешь играть Гамлета. Не вижу особых препятствий.



Особых препятствий, действительно, не было. Да Вова особо и не препятствовал. Его уложили в комнате деда, и как только хмельная голова достигла подушки, принц заснул, как ягненок. Минут десять спустя, в его покой заглянула Кристина на коляске:

- Вова? - шепнула она.

Ответной реакции не последовало, Кристина осмелела и подрулила вплотную к кровати, на которой лежало его тело, послушное как у утопленника на дне океана, но живое...

Ее пальцы дотронулись до его руки - Вове было до балды. Осмелев еще больше, она взяла его руку к себе на колени. Она просидела с ней несколько минут, затем вернула на место, подкатила к подушке, на которй покоилась голова принца, как могла, прогнулась, ее губы дотянулись до его рта и поцеловали его. Едва не перевернувшись в каталке, Кристина дала полный назад и, не оглядываясь, помчалась к своей комнате.



Быстро раздевшись, она нырнула в кровать. Ее глаза, не моргая, уставилась в точку на стене.

- Что с тобой? - вошла мать.

Кристина в неведении потрясла взлохмаченными волосами.

- Ты побледнела. - Опустив руку на ее лоб, матушка села рядом. - Тебе не хорошо?

- Бывало получше.

- Ничего, поспишь - пройдет.

- Едем в Комарово?

- Родная моя, какое мне Комарово? У меня работы выше потолка. Разве что, в воскресенье, и то под вопросом. А на завтра расписана каждая минута. Лёля вас отвезет, не волнуйся.

- Каждая минута?

- Представь себе. До часа ночи.

- Атас! Как же ты живешь?

- А я, разве, живу? Я работаю, доча, - не живу.

Кристина с ужасом посмотрела в материнские глаза.

- Кристинка, - улыбнулась та. - Работа - это деньги. Очень крупные деньги. Если б они были только наши, я б три месяца в году работала, и девять отдыхала, - нам бы на семью хватило. Но там, где крупные деньги, работают свои правила: либо ты пашешь как проклятая за себя и за тех парней, либо - свободна.

- За каких парней?

- Кристюша, зачем тебе это знать?

- Это интересно!

- Сомневаюсь.

- Правда!

- Другими словами, из Тамбова приезжают не только артисты. Все они хотят хорошо поесть, хорошо одеться, всем нужны иномарки... Ну? Тебе это надо?

- Да, мне пофиг, - согласилась Кристина. – Ты права.

- Крепче будет сон.

- А я и снов-то не видела ни разу.

- Ну, прямо!

- Честно. Посмотреть бы хоть один сон. Вова рассказывал, сны бывают очень красивые.

- Все люди видят сны, родная моя, только не все их помнят.

- Ты тоже?

- Конечно.

- Про работу?

Мать засмеялась.

- Все люди видят сны, - повторила Кристина. - Ты все еще принимаешь меня за человека? Думаешь, я твоя дочка, да? Как все люди?

Мать беспомощно заморгала:

- Господи, а кто же ты? Чья же еще? Ты себе такого навыдумываешь, Кристинка! Нельзя же, в самом деле...

Мама не договорила.

Кристину внезапно передернуло.

- Господи!! - в ужасе прошептала Ирина Михайловна. - Кристина!

Девчонка снова содрогнулась и зажала руками рот, чтобы на одеяло не выплеснулись результаты пьянки.




* * *


Следующим утром, не откладывая, помчались в Комарово. Стояла ясная погода, ни одного облака. И всем было весело, ведь, здорово гнать по шоссе на новой иномарке мимо лесов, серых лачуг, бензоколонок, развивая полторы сотни километров в час под смачный марсельский реп. Кристина сидела в передаем кресле, щурилась от падавших в глаза солнечных лучей и как взрослая курила Лёлины сигареты. За ее спиной Гарика колотило от музыки, что немного раздражало находившуюся рядом Ольгу, но по статусу гостьи она не возникала. Лёля, по обыкновению, молчал; его бандитскую голову украшали выразительные узкие очки с черными стеклами, а шею – золотая золотая цепочка.

К полудню зеленое Вольво прилетело к цели. То был кирпичный двухэтажный дом, окруженный фигурной железной решеткой, охраняемый престарелой овчаркой по имени Граф. Стоило машине заехать на территорию дачи, пес бурно дал понять, как он всем рад, а едва Кристина приоткрыла дверцу автомобиля, моментально нырнул в кабину и мокрым языком облизал ей руки, перепугав до полусмерти.

- Граф! - заорал Лёля.

Пес послушно отскочил от машины.

- Граф, твой приятель. - Леша представил собаку Кристине.

- Мой приятель? - Прошептала та, обретая дар речи. - Тоже на четвереньках?

- Погладь, не бойся.

Граф вернулся и без суеты положил морду на колени юной хозяйки.

- Приятель, Граф... - Вытаращив глаза, Кристина запустила пальцы в толстую шерсть. - Что, собачья жизнь на четвереньках, да?


* * *


Со вчерашнего вечера Александра Николаевича томили нехорошие предчувствия. Он связывал их с тем, что «Атлант» готовился провернуть сделку с огромной порцией левого Мартини, спецзаказом Олега Исааковича, - это было не только внове, но и весьма рискованно. По крайней мере, с самого утра к жене лучше было не соваться: она прыгала на иголках. Сидя за стенкой, в кабинете менеджера, Александр Николаевич тупо убивал время игрой «Солдат удачи» и, между делом, прислушивался к повышенному голосу директрисы. В районе двух часов дня он навострил ухо: в директорской явно обсуждалась не судьба Мартини. Жена что-то выговаривала... Лёле, который неожиданно вернулся в город, тогда как ему "русским языком было сказано сидеть на даче с Кристиной". Оправдывался Леша бестолково, на вопросы Ирины Михайловны отвечал по-детски: "Она велела", "Она сказала". Бросив подслушивать за стенкой, папа сам решил разобраться, что к чему, и зашел в кабинет директора.