Татьяна Ленина - Русалочка и принц ее мечты

Ах, как она была легка и грациозна! Все в зале любовались ею. Даже те, кто мгновение назад смотрел на нее с неприязнью… Все, кроме миссис Сноуфилд, в приступе ярости сломавшей своей веер и искавшей теперь, куда бы спрятать обломки. К счастью для нее, никто не заметил такого вопиющего проявления несдержанности — ведь все смотрели на Мириэль!

— Ваш следующий танец свободен? — спросил князь.

— Да… Все танцы свободны! — смеясь, ответила Мириэль. Танец доставлял ей такое наслаждение, что она совершенно позабыла про все свои горести!

— Тогда отдайте все танцы мне… Вы божественно танцуете! — тихо говорил князь. — Нет, вы — не прислуга, не золушка! Вы, наверное, переодетая принцесса? Как вы прекрасны! Ваши глаза — чистейшие, бездонные озера! Я тону в ваших глазах! Уж не колдунья ли вы? Уж не русалка ли?

Мириэль было так тепло и надежно в его объятиях… Музыка ее одурманила, и Мириэль прошептала, почти не сознавая, что говорит:

— Да, я русалка… Русалка…

Вокруг них кружились пары. Мелькали знакомые лица. Холодное, прекрасное лицо Арчи. Яркое личико Рэйчел в ореоле огненных волос и красных маков. Счастливые лица Дорис и Томаса. Миссис Сноуфилд, с трудом справляющаяся со своей злостью.

— Я русалка… Я здесь чужая!

— Я тоже чужой здесь… Но я счастлив, что пришел сегодня сюда! Словно что-то подсказало мне… Может быть, мой ангел-хранитель? Я ведь давно мечтал встретить вас… Именно вас… Вы мне снились… Ваши глаза, ваши волосы, ваша улыбка, ваше прелестное личико… Я поехал в кругосветное путешествие в надежде отыскать вас! И отыскал. Теперь я вас никому не отдам! Как ваше имя?

— Мириэль.

— Волшебное имя… Мириэль, русалка моя, я люблю вас! Станьте моей женой, Мириэль! Станьте моей женой!

— Но, князь…

— Меня зовут Никита.

— Никита, вы ведь не знаете…

— Я знаю, что люблю вас.

— Но я действительно русалка! Настоящая русалка!

— А я — настоящий принц! Ради вас я готов сразиться со всеми чудовищами четырех океанов!

Они танцевали до утра.

На рассвете русалочка и князь вышли на террасу, с которой был виден океан. И здесь Мириэль рассказала ему. Все. Странно: он ни на миг не усомнился в ее словах. Только воскликнул с горечью:

— Вы так сильно его любите!

Мириэль вздохнула:

— Уже не знаю… Он должен был прийти мне на помощь сегодня! Вы вот говорили, что готовы сражаться ради меня со всеми чудовищами… А он не пожелал защитить меня от миссис Сноуфилд! Только ухмыльнулся! И предоставил самой справляться. Принцы так не должны поступать!

— Арчи Сноуфилд — не принц. Он — делец. Должно быть, он не счел выгодным прилагать усилия для вашего спасения! Но я — настоящий принц, Мириэль…

— Для меня Арчи — принц. Ради него я покинула океан! И я так полюбила эту землю, и солнце, и цветы, и птиц! В море нет ни ароматов, ни звуков… Но мне придется вернуться и год служить морской ведьме, если принц не поцелует меня до полнолуния. А он не поцелует. Он не любит меня! Он любит Арариту! Мне кажется, что ее он любит по-настоящему. Он тоскует о ней. Или — мне это кажется?.. Но, будь на моем месте Арарита, он бы наверняка поступил именно так, как следовало бы поступить принцу. А мне не следовало приходить в этот дом. Сразу же, как только он сказал, что любит Арариту, я должна была вернуться в море… Но я надеялась: а вдруг, он все-таки поцелует меня? Мне так хочется остаться!

— Но он не любит вас…

— И пусть не любит! Пусть потом не любит, но на минутку полюбит и поцелует, и колдовство свершится, и я останусь на земле! — в голосе Мириэль звучали едва сдерживаемые слезы.

Она закусила губу, чтобы не расплакаться, и все-таки две крупные слезы выкатились из ее глаз и повисли на щеках. Князь Белозерцев достал платок и осторожно промокнул ее слезы. А потом спросил:

— Значит, дело не только в Арчи Сноуфилде, а еще и в нашем мире, который нравится вам больше, чем родной океан?

— Да, ведь в вашем мире столько всего интересного происходит, причем само собой, а у нас века тянутся, тянутся, и ничто не меняется, нам приходится самим изобретать себе приключения, вроде охоты на акул, но и это так скучно! — лепетала Мириэль. — Ах, если бы вы только знали, князь… Я с радостью променяла бы самую длинную русалочью жизнь на самую короткую человеческую!

— Но, может быть, вам следует все объяснить мистеру Сноуфилду и попросить поцеловать вас, просто для того, чтобы вы могли остаться на земле? Уверен — он не откажет! Всякий мужчина мечтал бы поцеловать такую прелестную девушку, как вы, Мириэль!

Мириэль печально покачала головкой.

— Волшебной силой обладает только поцелуй влюбленного принца.

— Просто принца? Не обязательно Арчи Сноуфилда?

— Я решила, что Арчи Сноуфилд — мой принц…

— Вы решили… А что там говорится в заклинании?

— В заклинании говорится, что поцелуй влюбленного принца закрепит действие колдовского напитка и сделает русалочку земной девушкой.

— Так значит… Значит…

Князь Белозерцев приблизился к Мириэль и взял ее личико в свои ладони. В его взгляде было столько любования ею — и столько любви! — что Мириэль смутилась и опустила ресницы… Но отстраняться не стала. Напряженная, как струна, она ждала… Ждала чуда.

— Мириэль, я — князь, то есть — принц по рождению, и я люблю вас, люблю русалку! — тихо, проникновенно сказал князь Белозерцев. — Значит, мой поцелуй обладает колдовской силой! И я с радостью дарю его вам… Дарю вам жизнь на земле… Будьте счастливы, Мириэль! Даже если вы никогда не полюбите меня — все равно, я буду жить мыслями о вас и воспоминанием об этом счастливом мгновении!

Горячие губы князя коснулись губ Мириэль… Это было — словно второй раз глотнуть ведьминого зелья! — словно солнце взорвалось в ее груди, обожгло ее, и Мириэль без чувств повисла на руках князя.

Когда она пришла в себя, солнце уже наполовину поднялось над морем, и океан был полон розового пламени. Мириэль полулежала на мраморной скамье. Князя рядом не было… Зато был Эли. Он стоял перед ней в ночной рубашке и так сурово, обличающе смотрел, что Мириэль смутилась и испугалась. Она приподнялась — и снова с испуганным стоном упала на скамью. Голова все еще кружилась… Она так странно чувствовала себя — словно солнечный луч все еще оставался в ней, внутри ее сердца, и согревал все ее кровь, все ее тело.

— Я все слышал и видел, — заявил Эли.

— Но что… Что со мной было?

— Он тебя поцеловал. И ты упала. Он долго смотрел на тебя… А потом перекрестил — но как-то странно, не так, как мы крестимся — поцеловал еще раз и ушел.

— Мне так… Так жарко!

Эли положил ладонь на лоб русалочки.

— Нет, жара у тебя нет, — серьезно сообщил он. — Ты теперь просто теплая. Как обыкновенный человек. А раньше ты была холодная, как рыба.

Эли так строго смотрел на нее! Мириэль смутил его вопрошающий взгляд.

— Так ты все-таки русалка? Значит, дядя Джейсон говорил правду, а Арчи — врал. Я так и думал.

— Он не врал, — смутилась Мириэль. — Он просто… Не мог поверить!

— Все равно — он врал! — обличающе произнес Эли. — И говорил, будто дядя Джейсон — старый пьяница и ему все показалось. С твоей стороны очень нехорошо было скрывать! Надо было сказать, что дядя Джейсон говорит правду!

— Но я же не знала обо всем этом, — попыталась оправдаться русалка.

— Ладно… Я, пожалуй, понимаю, почему ты скрывала, — снисходительно кивнул Эли. — Тебя можно простить… Так ты пришла сюда, потому что любишь Арчи?

— Я думала, что люблю… Но, может, я ошиблась… Мне казалось, это его я видела во сне… Но, может быть, я видела во сне вовсе не его, а… А кого-нибудь другого! — пролепетала Мириэль и густо покраснела.

Прежде, когда она была настоящей русалкой, ей не приходилось краснеть вообще! А теперь — все лицо, до корней волос, и шейка, и плечи — все залилось розовым цветом, а ушки сделались просто-таки малиновыми.

— Наверное, все-таки ты ошиблась и видела во сне вовсе не его. Арчи совсем не принц. Из него принц никогда не получится. И потом, он не полюбит тебя, — вздохнул Эли и доверительным тоном сообщил:

— Знаешь, Арчи ведь уже влюбился. Причем не в Рэйчел, как бы следовало, а в какую-то девушку с корабля, которая его спасла. Прямо как в «Русалочке» Андерсена! — Эли улыбнулся и ехидно добавил:

— Теперь тебе придется умереть на следующее утро после его свадьбы…

— Не придется, — возмутилась Мириэль. — Князь поцеловал меня! И вообще: не на следующее утро после свадьбы, а на утро после ночи полнолуния я должна была бы превратиться в морскую пену!

— В сказке было не так.

— В какой сказке?

— В «Русалочке»! Я тебе принесу книжку… И вообще: лучше бы ты полюбила князя. По-моему, он — замечательный. Хотел бы я вырасти таким огромным! И он тебя любит, а ведь это самое главное…

— Да, это — самое главное, — согласно кивнула Мириэль.

И улыбнулась, вспомнив бархатные глаза князя Белозерцева, его восторженный взгляд, устремленный на нее! Солнце все выше поднималось над океаном. Волны плескались возле террасы. Океан, дом родной… Неужели — свершилось? Неужели она никогда туда не вернется?! Мириэль положила руку на грудь и ощутила непривычно-сильное биение сердца… И тепло. Тепло солнечного лучика, согревавшего ее кровь.

Вечером того же дня Эли принес Мириэль обещанную книгу о русалочке и принце. Разумеется, это весьма похвально, — то, что мальчик помнит о своих обещаниях, — но… Но Мириэль не хотела эту книгу. Она боялась этой книги. Ведь Мириэль совершенно не умела читать! Да, она знала много человеческих языков, потому что с легкостью воспринимала их на слух и запоминала. Но эти значки, которые люди называют «буквами», значки, обозначающие те звуки, из которых соткана человеческая речь… Они так и остались непонятными для русалочки. И она боялась, что Эли догадается обо всем.