Татьяна Ленина - Русалочка и принц ее мечты

Миссис Сноуфилд была женщиной красивой — Арчи со своими высокими скулами, яркими глазами и изящным ртом явно в нее удался, а не в отца — но, при всей своей внешней привлекательности, миссис Сноуфилд оказалась на редкость язвительной и недружелюбной. На Мириэль она с самого начала поглядывала с совершенно непонятной для русалочки подозрительностью. Мириэль пыталась завоевать ее расположение, но быстро поняла, что это попросту невозможно. Миссис Сноуфилд была изначально нерасположена ко всем своим слугам — за то, что в конце месяца они обязательно запросят жалование! А платить миссис Сноуфилд, как известно, не любила… Но ее неприязнь к Мириэль была более глубокой и личной, чем к другим служанкам. Мириэль была красива. А собственная дочь миссис Сноуфилд — Дорис — была на редкость невзрачна. Миссис Сноуфилд считала разумным нанять в компаньонки или в гувернантки к красивой барышне — невзрачную особу, чтобы с помощью непривлекательности последней оттенить прелесть первой. Но ни в коем случае не наоборот! Миссис Сноуфилд даже пыталась уговорить Арчи прогнать Мириэль. Тщетно. Арчи к ее доводам не прислушался. Миссис Сноуфилд так и не поняла, почему…

Мистер Сноуфилд был человеком тихим, мирным, писал натюрморты, посещал собрания местного клуба поклонников творчества поэта по фамилии Эллиот, — и вообще вел жизнь уютную, незаметную и полностью обособленную. В семейные дела не вмешивался, да его мнения и не спрашивали почти никогда… Домом заведовала миссис Сноуфилд, бизнесом — Арчи. Мириэль показалось, что Дорис получилась такой именно в отца. Только Дорис была еще и боязлива. Впрочем, мистеру Сноуфилду было нечего особенно бояться. А к невозможному характеру и невероятным поступкам миссис Сноуфилд он за годы совместной жизни даже привык!

Был еще младший ребенок, Эли — очаровательный мальчик, вежливый и спокойный. Он ходил в школу и иногда (когда миссис Сноуфилд отсутствовала) приводил после уроков товарищей — поиграть в саду. Мириэль наблюдала за их играми из окна и завидовала. Это было так похоже на игры юных русалочек — только не в саду, а среди коралловых рифов… И Мириэль так хотелось присоединиться к мальчикам!

С Дорис ей было немножечко скучно. Дорис, конечно, была очень славная, но…

Но Мириэль скучала по Арарите. В конце концов, даже Рэйчел, которая иногда навещала Арчи и Дорис и к которой Мириэль ужасно ревновала своего принца, казалась ей более интересным и привлекательным человеком, чем Дорис! Уж очень Дорис была унылая. Как серое небо над океаном зимой…

Впрочем, поиграть с мальчиками Мириэль так и не решилась, а Рэйчел приезжала не часто. И приходилось общаться с Дорис. Потому что больше общаться Мириэль было здесь не с кем.

Первой помощницей миссис Сноуфилд в домашних делах была мисс Вагнер. Она во всем следовала требованиям и настроениям госпожи и тоже относилась к Мириэль с неприязнью.

Среди слуг Мириэль сначала друзей себе не нашла — они не считали ее «своей», они считали ее «полубарышней», а значит — выскочкой, которой следует указать ее место! Вот они и указывали, отстраняясь от Мириэль и даже сплетничая за ее спиной… Правда, Мириэль еще не так уж хорошо разобралась в земной жизни и во взаимоотношениях между людьми, чтобы понимать и переживать происходящее.

В конце концов, и среди слуг нашелся один человек, который явно выказывал ей свою симпатию: Марк — буфетчик. Он тоже был «из образованных» и к нему тоже настороженно относились слуги. Но главной причиной его расположения к Мириэль являлось, разумеется, то, что Марк был симпатичным молодым человеком, а Мириэль — на редкость красивой девушкой.

Марк очень деликатно и ненавязчиво принялся ухаживать за ней. Приносил ей маленькие букетики маргариток и коробочки с пирожными. Маргаритки Мириэль ставила в стакан на тумбочке, а пирожные тайком отдавала друзьям Эли: она терпеть не могла сладкое и не понимала, что люди в нем находят! Иногда — если Дорис укладывалась спать днем, следуя приобретенной с детства привычке — Марк и Мириэль встречались в беседке в саду, чтобы поболтать. Марк готов был говорить часами — обо всем на свете — и Мириэль тоже готова была слушать его часами, потому что ее интересовало все, все, что только можно было узнать об этом замечательном мире. Но больше всего на свете ее интересовали Сноуфилды. И главный из них — принц Арчи.

Один раз, кивнув на роскошный, утопающий в густой зелени магнолий дом, Марк сказал:

— Дом этот старой французской постройки… Обычно в таких живут привидения. И полным-полно тайн и спрятанных кладов. Только этот дом — он как упрямый старик. Крепко стережет свою тайну. И никак у него не вызнаешь… Ни хитростью, ни лаской! Остается выбить силой… Только господа Сноуфилды на это неспособны. Вот и мучаются. А решились бы снести дом до основания — может, и узнали бы чего интересное для себя…

— Зачем же сносить такой красивый дом?

— А что же, лучше жить и мучиться тем, что существует тайна, которую они никак не могут узнать? Будь я владельцем, я бы разрушил его до основания… Но я не владелец. Зато я знаю один ключик, благодаря которому заставлю разговориться этого упрямого старика.

Мириэль только-только стало интересно, как вдруг на балконе появилась заспанная Дорис и принялась звать ее! Мириэль вынуждена была быстро попрощаться с Марком и бежать в дом… Так она и не узнала ни про тайну, ни про ключик. А Марк, возможно, уже готов был ей рассказать! Впрочем, она еще сможет при случае расспросить его… Ведь Марк всегда готов поговорить с ней! Не то, что Арчи.

Ах, Арчи! Арчи. Вот кто был предметом всех ее помыслов. Вот кто заставлял ее страдать. Арчи был к ней практически безразличен… Он лишь один раз позвал ее к себе в кабинет — сразу после своего возвращения — и спросил, хорошо ли ее приняли, хорошо ли она устроилась, нашла ли общий язык с Дорис и не нуждается ли в чем. На первые три вопроса Мириэль ответила: «Да, сэр!» — ибо так научила ее Мэг. На последний вопрос она ответила: «Нет, сэр!». И сделала реверанс. После чего Арчи с ней попрощался… Конечно, она все время сталкивалась с ним в доме, и Арчи кивал ей весьма приветливо, но неизменно казался печальным и озабоченным. Мириэль думала, что это — оттого, что Арчи тоскует об Арарите, которую считает погибшей… И ночи напролет мучилась ужаснейшими угрызениями совести! Она даже хотела уже идти к нему, чтобы рассказать обо всем — всю правду, и про русалок, и про морскую ведьму — не могла Мириэль смотреть спокойно, как страдает ее принц! Но тут, не догадываясь даже о переживаниях хорошенькой компаньонки, на помощь ей пришла Дорис.

В тот день Мириэль с Дорис решили поехать на прогулку к морю. Спускались по лестнице, навстречу шел Арчи — даже более угрюмый и озабоченный, чем обычно. И Дорис, с жалостью посмотрев на обожаемого брата, сказала:

— Бедненький, как же он страдает!

Мириэль внутренне сжалась. Страдает! Неужели же Дорис знает, почему страдает ее восхитительный брат?!

— А все это проклятое дедушкино завещание! Оно всех нас делает несчастными! — всхлипнула вдруг Дорис и приготовилась плакать. — Всех нас делает бесконечно несчастными! И Арчи, и Рэйчел, и Томми, и меня… Не знаю, зачем дедушка так поступил со всеми нами!

— Так Арчи несчастен из-за завещания?

— Да. Мама сказала ему, что на ближайшем балу он должен объявить о дате своего бракосочетания с Рэйчел.

— Как?! На ближайшем балу?! — ужаснулась Мириэль.

В эту секунду ей показалось, что тело ее уже сейчас превращается в морскую пену!

— Да, и это его печалит! Он не любит Рэйчел, они с детства всегда ссорились… Рэйчел… Она, конечно, очень милая и красивая, но они с Арчи совершенно не подходят друг другу! Они будут несчастны вместе. И Арчи это знает.

— Он не любит Рэйчел? Ты точно знаешь? — обрадовалась Мириэль. — Так зачем ему на ней жениться?!

— Из-за завещания! Если они поженятся, наши семьи получат деньги, завещанные дедушками, и Арчи сможет полноценно развернуть свой бизнес. Если бы только сокровища дедушки не пропали так загадочно… Арчи пожертвовал бы этими завещанными деньгами и не стал бы жениться на Рэйчел! И, может быть, мы с Томми тоже…

Дорис выронила несколько слезинок. Предвидя начало очередной слезной бури, Мириэль поспешила спросить:

— А что за сокровища?

— О… Это тайна. Прости меня, милая Мириэль, но это — тайна. Страшная, жуткая тайна семьи Сноуфилдов.

С этими словами, произнесенными жутким, загробным тоном, Дорис направилась к приготовленной для них коляске.

«Тайна! — подумала Мириэль. — Марк тоже говорил про какую-то тайну!»

Майское солнце заливало сад золотым светом. Ранние розы тянулись к нему яркими венчиками. Роз было уже очень много. Одни — малиновые и темно-бордовые — казались бархатными. Другие — алые, желтые, кремовые, сиреневые и розовые — блестели, будто лепестки их были вырезаны их атласа. А некоторые — белые, бледно-розовые и чайные — были полупрозрачны, словно из матового стекла. Розы были восхитительны. Сад был великолепен. Две девушки — статная рыжеволосая Рэйчел в розовом платье с алыми лентами, и миниатюрная белокурая Мириэль в белом платье, расшитом букетиками незабудок, с широкополой соломенной шляпой на голове (она все еще боялась солнца) — посреди залитого солнцем, пестреющего розами сада смотрелись так красиво, словно специально пришли сюда, чтобы позировать какому-нибудь художнику для портрета. Но в руках у Рэйчел были ножницы, а Мириэль несла корзину. Они пришли, чтобы нарезать роз для украшения сегодняшнего бала. Конечно, справиться с этим делом могла бы и одна девушка, но вдвоем было интереснее.

Рэйчел болтала без умолку, трещала, как сорока — как и всегда, впрочем, когда находился слушатель… Тем более, что Мириэль слушала ее с удовольствием и даже задавала вопросы. Ведь предметом беседы был Арчибальд!