Он был пьян, когда меня привезли. Гостиная с камином, столы, ломившиеся от еды, бутылки с дорогим алкоголем, который я видела лишь у своего покровителя. Совсем недавно, живя у Леры, я была все время голодна, а теперь вид еды вызывал у меня отвращение. За столом сидели пьяные мужчины и несколько испуганных девиц с крашеными белыми волосами, наверное, проститутки. Мой конвоир посадил меня рядом с одним из мужчин.

— Кит, от Лерки девчонка.

Я в ужасе уставилась на этого человека, о котором так много слышала. Он взял меня за подбородок и уставился тяжелым хмельным взглядом в мои полные слез глаза. Я почувствовала в нем грубую нехорошую силу и поняла, что мне не справиться с ним. Никогда не справиться. Я просто вещь. Да, в моей жизни уже были мужчины. Когда я, еще почти ребенок, оказалась на улице, меня подобрала женщина, которая зарабатывала себе на жизнь тем, что поставляла девочек для утех богатым мужчинам. Тем, которые любят очень юных девочек. Но это было другое. Прилизанный деликатный бизнес. Она нас очень берегла. Мужчины интеллигентны и нежны. Все было как-то… не страшно. Вскоре меня забрал один из них, и я стала жить, как любимая куколка. Что-то между дочерью и любовницей. Он очень любил меня и конечно позаботился бы о моем будущем. Если бы не его внезапная смерть. Эти люди, которых я увидела теперь — были другими. И этот мужчина, которому отдали меня — был другим. Я больше никогда не стану любимой куколкой. Я буду чем-то вроде отхожей ямы, которой пользуются по мере физиологической надобности. Чувствуя его равнодушную грубую руку на моем подбородке, я осознала этот факт ясно и отчетливо. В этот момент в душе моей поселилась тихая глухая ненависть к нему.

— Тебя как зовут?

— Катя.

— Пей, Катя. — Он сунул мне под нос свой бокал с коньяком и тут же про меня забыл. Я надеялась, что он не тронет меня в эту ночь, надеялась, что они будут пить до утра. И да, так и оказалось. Они пили до утра, но когда стало светать, он про меня вспомнил. Затащил в какую-то комнату и толкнул на кровать. Все мои мужчины были всегда исключительно деликатны. Меня никто никогда не насиловал. Даже в первый раз, хоть мне и было лишь двенадцать, все произошло не страшно и осторожно. Пожилой дядечка долго целовал мне пальчики, кормил тортом и купал в ароматной ванне с красивой пеной, прежде чем лишил невинности. Я даже не подозревала, что какой-нибудь мужчина во время секса может быть груб, не внимателен. Мне казалось всегда, что я сокровище, что я обожаема и желанна. В ту первую ночь с Китом, я поняла, что бывает и по-другому. Поняла, что, не смотря на обещание, которое себе дала — не сопротивляться, я так безумно боюсь этого человека, что тело помимо моей воли станет защищаться. Я плакала и сжимала ноги. Умоляла его не трогать меня. И когда я все-таки не справилась, когда он победил, я почувствовала пронзительную боль и безумное отвращение к своему собственному телу, оскверненному этим животным. Будто он, именно он, а не те другие — лишил меня невинности. Лишил чистоты. Когда он уснул, я попыталась сбежать. Меня поймал какой-то бритоголовый уже на дороге. Ударил несколько раз по лицу. Он ничего мне не говорил, просто ударил и притащил в комнату к Киту. Бросил на кровать рядом с ним. Проснувшись, Кит увидел мои разбитые губы и недовольно пробормотал:

— Куда тебя с такой рожей везти… если бы не дергалась, я бы тебя не тронул.

Видимо он решил, что он сам избил меня. Но это его не смутило. И не смутила кровь с моих губ, когда он грубо засуну мне в рот свой язык. На этот раз я уже не сопротивлялась.

Все-таки он взял меня на море. Мы две недели провели в дорогом отеле, где повсюду жили такие же животные, как Кит. Некоторые приехали с женами, но большинство с испуганными девушками типа меня. Иногда животные менялись этими девушками. Иногда забирали с собой в сауну одну на троих или четверых. В свои семнадцать я выглядела слишком юной — лет на пятнадцать, не больше. Худенькая и маленькая. Поэтому на меня особенно не обращали внимания, здесь в ходу были пышногрудые блондинки. Но все равно я безумно боялась, что Кит будет давать меня своим собутыльникам. Меня спасало лишь то, что он оказался довольно брезглив и, видимо тесно общаясь с наркоманами, просто боялся подцепить через меня какую-нибудь заразу. Ему поэтому и нужна была хорошая чистая девочка. Чтобы без риска можно было после пьянки кого-то помучить. Мы жили возле моря, вокруг пансионата раскинулся чудесный парк, по которому бродили павлины и скакали белки. А я чувствовала себя будто в преисподней. Кит редко брал меня с собой, когда уходил. К нему постоянно приезжали из города какие-то темные личности с бегающими глазами, Кит спускался с этими людьми в ресторан или в бар на пляже. В эти моменты я могла расслабиться. Но когда Кит возвращался и замечал меня, ему непременно требовался секс. Я тогда еще не знала, что молодые мужчины, в отличие от пожилых, которые у меня были раньше, более активны в этом плане. Мне казалось, что Кит делает это специально, что ему нравится меня мучить, унижать. Почему-то я все время испытывала боль, когда он лез на меня, может потому что я была очень напряжена. Когда он приходил пьяным, то долго не мог кончить, и на меня нападала какая-то ярость. Я закрывала глаза и представляла, как убила бы его. За эти долгие минуты я выдумывала массу самых изощренных способов избавить мир от Кита. Иногда я начинала рычать и отталкивать его, не в силах больше терпеть этот отвратительный кошмар. Я знала, что он может ударить меня, но он лишь прижимал мне лицо ладонью к подушке, перекрывая воздух, пока я не успокаивалась. Я оказалась в мире, где во мне больше не видели живого человека. Лишь резиновую куклу. Усовершенствованный вариант. Супер реалистик. С теплой кожей и слезами.

Мы почти не разговаривали. С мебелью же не разговаривают. Я для него не была интересным объектом. Впрочем, я и не стремилась искать с ним контакт. Мы являлись людьми разных вселенных. Живая и неживая природа. Для меня он был неживой. Для него, видимо, я. Единственное внимание, которое я получала от Кита это отвратительный секс, еда и платья. Его помощник постоянно приносил платья в коробках. Один раз Кит сам принес золотой браслет и цепочку с кулоном. В кулоне сверкал камень, я в них не разбиралась, но решила, если это дорогое украшение, то потом я смогу продать его. Так же, как и все эти платья. Барахлом Кит будто расплачивался со мной за секс. Или просто наряжал свою куклу. Когда он брал меня с собой в ресторан, говорил какое платье надеть. И просил нацепить порбякушки, что он подарил мне. В ресторане я видела, что женщины его приятелей тоже в красивых платьях и браслетах с камнями. Видимо, так было принято.

Однажды, после очередного удовлетворения своей похоти, он сказал, что утром мы возвращаемся в город, и он отпустит меня. Я почувствовала себя так, как чувствует, наверное, приговоренный на эшафоте, когда ему зачитывают приказ о помиловании. В эту ночь я вполне спокойно позволила ему помучить меня еще раз, благо он и сам не долго продержался. Возможно, я просто ему уже надоела.


Заснула я счастливая.

Сразу после завтрака мы — Кит, два его бритоголовых и я — сели в машину и поехали в город. Я сидела сзади, забившись в уголок. Смотрела на его шею, в которую я много раз мысленно вонзала спицу или гвоздь и размышляла. Первая эйфория от скорого избавления прошла, до меня стало медленно доходить, что мне некуда идти. К Лере я не вернусь. Она тут же продаст меня еще одному извергу. Денег у меня нет. Жить негде. Я просто выйду от Кита и окажусь на улице. За эти две недели я привыкла к тому, что меня никто не трогает. Да, я была вещью Кита, но мой мучитель оказался и моей защитой от всех остальных. Когда я перестану быть его вещью — что со мною станет? Одна дорога — на панель.

Когда мы приехали на дачу, я по привычке пошла за ним следом. Бритоголовые вошли с нами в дом, положили его сумку в комнату и собрались уходить.

— Катю выпустите потом, — бросил Кит им вслед.

Они вышли. Мы остались одни. Я стояла в дверях, не зная, что мне делать. Он достал несколько купюр и протянул мне.

— У Лерки еще деньги за тебя, можешь у нее взять, как там вы делите, я не знаю.

Я взяла деньги.

— Мне… идти? — Спросила я.

— Да, да, можешь идти. — Бросил он и стал кому-то звонить. Я поняла, что он уже забыл обо мне.

— Мне некуда идти. Я не могу вернуться к Лере. Она же… меня снова продаст.

Он положил трубку и посмотрел на меня.

— Вернись к родителям.

— Они в тюрьме.

— Ну а что ты от меня хочешь?

Я готова была расплакаться. Как я могла унижаться перед этим чудовищем?! Господи, какая я жалкая…

— Я не знаю… дай мне какую-нибудь работу. У тебя же работают люди.

— Я не занимаюсь проститутками.

— Я не проститутка!

Он сел на диван и о чем-то задумался.

— Тебя в милицию забирали?

— Нет.

— То есть ты не засвечена? А документы у тебя есть?

— Есть, но… у Леры. Все мои вещи остались у нее.

— Так, ну ладно. Это можно забрать. — Он вздохнул и скептически прищурился. — Что, давай попробуем. Будешь пока разносить мои посылки.

— Хорошо! — Радостно согласилась я. Я еще не знала, какие именно посылки. Впрочем, если бы и знала — это ничего не меняло.

Я осталась в его доме.

Разносила посылки. Потом стала перевозить посылки через границу. Думаю, он не разочаровался в том, что оставил меня, я очень старалась, старалась изо всех сил. Мне нужен был дом и защита. И конечно деньги. Когда не было работы, я сидела на даче, если не было повара готовила еду, ухаживала за рыбками в пруду. Убирала со столов за гостями, если приезжали его друзья. Очень редко, когда у него по какой-то случайности не оказывалось на ночь подходящей женщины, он заставлял меня с ним спать. Это было уже не так мучительно, как в первые две недели, я привыкла к нему и знала, чего от него ожидать и что делать, чтобы он скорее меня отпустил. Иногда ко мне лезли его охранники, которые тоже постоянно жили в доме. Я научилась быть хитрой. Поняв, что мне не удастся от них отбиться, я пришла к Киту и сказала, что боюсь их. Боюсь, что заражусь от них чем-нибудь, ведь они ширяются втихаря. Он пришел в ярость и избил одного из них. Кит ненавидел, когда кто-то из его окружения баловался иглой, он слишком хорошо знал, как ненадежны наркоманы. На мое счастье, Кит не любил объяснять причины своих поступков, и охранники решили, что он избил Макса за то, что тот приставал ко мне. Они решили, что я все еще в фаворитках, и меня нельзя трогать. Больше они ко мне не лезли.