— Просто люди понимают, что ошиблись номером! Это чистая случайность.

— Знаю я подобные случайности…

За Климантовичами явились Будрыс, Клара Пятакова в черном балахоне до пят, обозначавшем ее социальный статус вдовы, надменный Гога Порошин. Последним забежал Рома Асанов — он вечно опаздывал из-за своей работы.

— Валя, замени меня! — позвала Наталья. — Всего на полчасика! Мне надо срочно сбегать в книгохранилище — там посетитель требует «Молот ведьм».

— У нас его нет, — вспомнила Валя.

— Как это нет? В каталоге-то он указан, — не согласилась Наталья.

— Это ошибка, карточку просто не изъяли из каталога, а на самом деле «Молот» давно украл один читатель, любитель средневековых ужасов…

— А я такого не помню, — упорствовала Наталья. — Надо проверить!

Валя пошла в читальный зал, а потом вдруг неожиданная, ненужная мысль посетила ее: «Коваленко не пришел! С чего бы это? Наверное, ему надоело тратить время попусту».

…Она уходила в девятом часу одной из последних — оставалась только Леонарда Яковлевна, которая строчила отчет в центральную библиотеку, да Будрыс копался возле гардероба — у него сломалась молния на куртке, и он все пытался ее застегнуть.

— Что, нашли «Молот»? — спросил он тихим печальным голосом Валю. Наверное, слышал тот разговор с Натальей…

— Нет, его действительно не было… Украли. Просто беда с некоторыми читателями!

— Валентина Кирилловна…

— Что?

— Покажите мне книгохранилище. Оно ведь в подвале, да? — скорбно спросил Будрыс. — У меня страсть к подземельям, ко всем этим таинственным местам…

— Ничего я вам не покажу! — с досадой произнесла Валя. — Придумаете тоже… Туда, между прочим, посторонним вход запрещен!

Будрыс вздохнул и печально зашаркал к выходу. Сзади его брюки были забрызганы весенней грязью…

Валя, оставшись одна в коридоре, посмотрела на себя в зеркало. «Ради ваших прекрасных глаз», — сказал Истомин. Глаза были темными, зеленовато-карими. Болотного цвета.

— Вот если бы только карие или совсем зеленые… — задумчиво прошептала она. — Леонарда Яковлевна, я ушла!..

Она вышла в сырую мартовскую мглу.

— Валя!

В первый момент ей показалось, что ее окликает Будрыс, вдруг решивший дождаться ее. Но это был совсем не Будрыс — в припаркованной возле дороги машине сидел Герман Коваленко.

— Вы? — удивилась Валя. — Что вы тут делаете?

— Вы не представляете, Валя, — у меня остановились часы! — с жалобным удивлением произнес он, выходя из машины. — Вот незадача! И я опоздал к началу занятий.

«Врет, — вдруг решила она. — Все врет! Не верю. Вокруг полно часов — на каждом перекрестке, в сотовом телефоне, по радио время объявляют каждые пять минут (слушает же он его в машине!). Ему на самом деле надоело ходить в студию, и он решил встретить Наталью просто так!»

— А Наталья уже ушла, — сказала она Коваленко ехидным тоном. — Вы ее проморгали…

— Какая Наталья?

— Бросьте, хватит притворяться! — сердито произнесла Валя. — Я вас насквозь вижу — вы врать совершенно не умеете.

— Так вы считаете, я вам вру? — изумился Коваленко. — Зачем — мне — вам — врать? — раздельно, выделяя каждое слово, произнес он.

— Не знаю, — пожала плечами Валя. — Особенность характера у вас такая…

— Я — лгун?!

— Нет, вы меня не так поняли… Вы не лгун, господин Коваленко, вы просто нерешительный, не можете сказать прямо, что Наталья вам нравится, — хотя это очевидно всем и каждому…

С чего она взялась с ним спорить, Валя и сама не знала. Но уж очень этот Коваленко раздражал ее, он был здесь совершенно не к месту. Да, он не должен стоять рядом с этой обычной районной библиотекой, на этой грязной весенней улице, не должен придумывать всякую фантастическую ерунду, в которую ни один нормальный человек ни за что не поверил бы!

— О боже! — схватился он за голову. — Да что вы такое говорите, а? Милая моя, — раздраженно начал он, но Валя его перебила:

— Я вам не милая. Вот что, пусть Наталья меня ругает, но я сейчас дам вам ее телефон! Вы ей позвоните и скажите прямо, что она вам нравится. Уверяю, она сама страдает от вашей нерешительности!

Несколько мгновений Коваленко молча смотрел на Валю — лишь блестели отраженным лиловым блеском его глаза, точно у кошки.

— Черт с вами, — неожиданно покорно произнес он. — Давайте телефон вашей Натальи.

— Вот так бы сразу, — забубнила Валя, доставая из кармана куртки какую-то бумажку. — Ручка у вас есть?

— Есть, — он протянул ей ручку.

Напрягая глаза в полутьме, Валя накорябала на мятом огрызке бумаги несколько цифр.

— Вот, держите…

— Огромное спасибо. — Он засунул, не глядя, бумажку в карман, но с места не сдвинулся.

— Что еще? — нахмурилась Валя.

— Не хотите съездить в центр, прогуляться? — вдруг спросил он. — Вечер достаточно теплый…

— Зачем?

— Просто так. Мне скучно. Надо же себя чем-то занять, тем более что я эту Наталью, как вы выражаетесь, проморгал…

— Я не хочу, — просто ответила Валя.

— Почему? Мужа своего боитесь?

— Боюсь. Он правда ревнивый.

— А вы скажите, что у дедушки были, — подсказал Коваленко.

— Вы меня плохому учите! — засмеялась Валя. В это время в конце полутемной улицы загорелся свет — ехала какая-то машина. Темный силуэт водителя показался Вале знакомым. — Ой, кажется, это он…

— Кто?

— Мой муж! — с ужасом воскликнула Валя. Ужасаться в самом, деле было чему — она стояла посреди улицы с чужим мужчиной и улыбалась ему. Ревнивый Илья мог подумать что угодно. Хуже всего было то, что Коваленко схватил ее за плечи, чтобы отодвинуть подальше с дороги — со стороны вполне могло показаться, будто они обнимаются. Автомобиль проехал в полуметре от них и резко затормозил, обдав парочку потоком ледяной грязи.

— Ой! — Валя взвизгнула, пытаясь вырваться от Коваленко. Ошеломленный, он отпустил ее не сразу — еще несколько мгновений держал в своих объятиях, словно закрывая от опасности. В эти мгновения Валя даже ощутила запах его одеколона, ненавязчивый и приятный. «Надо такой же Илюшке подарить», — совсем уж некстати мелькнула у нее неожиданная мысль.

— Черт знает что такое… — придя в себя, Коваленко отпустил ее и принялся отряхивать свое пальто. — Шумахер чертов…

— Это не Шумахер, а мой муж, — сказала Валя. Илья тем временем хлопнул дверцей машины и шагнул к ним. — Познакомьтесь, Герман, — Илья, мой муж. Илья, это Герман…

— Какой еще Герман? — бесцветным голосом прошелестел Илья, возвышаясь над Валей.

— Герман Коваленко. Помнишь, я рассказывала тебе?..

Коваленко моментально перестал отряхиваться и с интересом посмотрел на Илью.

— Очень приятно! — весело произнес он. — Однако… однако мы с Валей очень рисковали, когда вы оказались в непосредственной близи от нас!

— От нас… — тихо повторил Илья. — Мы с Валей… Он со стороны казался очень выдержанным, но Валя знала его характер — это было затишье перед бурей. Сейчас он начнет орать. Илья-пророк… А Герман этот… совсем дурачок, что ли? Что говорит-то — «мы с Валей»… Как будто «мы» — это мы, а Илья уже отдельно! Еще, чего доброго, и побьет Илья Коваленко…

— Илья, я не знаю, что ты себе вообразил, но это совершенно не то, о чем ты думаешь, — начала она.

— А о чем он может думать? — спросил Коваленко и улыбнулся своей голливудской улыбкой. Для него происходящее вдруг стало казаться сценой из водевиля.

Илья повернулся к нему и легонько толкнул в грудь, словно отодвигал со своего пути досадное препятствие. Но «легонько» было только видимостью — бедный Герман улетел ровно на три метра назад и упал спиной прямо в окаменелый серый сугроб — ледяные крошки брызнули в разные стороны.

— Илья! — перепугалась Валя. — Ты… ты с ума сошел! Зачем ты так?

Вместо ответа Илья схватил ее за руку и потащил к своей машине — молча, не издавая ни звука. Вале было страшно, как бывает страшно во время грозы — обычно она пошумит да и пройдет мимо, озаряя горизонт грохочущими вспышками, но кто ее, стихию, знает, — хоть и редко, однако бывает же так, что молния поражает насмерть человека.

Илья затолкал Валю на заднее сиденье, сел сам. И вот они уже мчатся по дороге к дому.

— Илья…

Он молчал. Мимо неслись дома, деревья, фонари, темные силуэты прохожих. «А вдруг он толкнул Коваленко чересчур сильно и сломал бедняге спину?» — мелькнула у Вали, в общем-то, справедливая мысль.

— Илья, мы напрасно его бросили, — дрожащим голосом произнесла она в затылок мужу. — Возможно, человеку нужна помощь.

— Кому? — едва слышно выдохнул Илья.

— Этому… Герману Коваленко.

— Он что, настолько дорог тебе?

— Он мне совершенно не дорог, — честно призналась Валя. — Но нехорошо вот так оставлять человека без помощи!

— Ничего с ним не будет. Спорить было бесполезно.

Придя домой, Илья продолжал молчать, словно ничего такого не произошло. Он сел в кресло и развернул перед собой газету.

— Илья!.. — робко начала она. — Ты… ты вот что… ты не прав!

Он молча повернулся к ней — бледный, с мрачными, темными, почти черными глазами, с темной прядью волос, упавших на лоб.

— Это плохая работа, — произнес он спокойно. — Ты должна уйти с нее.

Такого поворота событий Валя меньше всего ожидала.

— Уйти? — удивилась она. — Куда это уйти?

— Домой. Ты будешь сидеть дома. Все равно от твоей копеечной зарплаты, которую ты там получаешь, нет никакого толка.

— Дело же не в деньгах! Просто человек должен чем-то заниматься!

— Будешь заниматься домашним хозяйством, — твердо произнес Илья.

То, что он не кричал и не напоминал о Коваленко, очень взбодрило Валю. Значит, гроза прошла мимо.

— Домашним хозяйством? — иронически переспросила Валя. — Ты, наверное, смеешься. Чего им заниматься-то? Белье машина постирает, СВЧ-печка еду приготовит, которую мы по большей части по телефону заказываем, потому что ты не любишь, когда я надолго пропадаю в магазинах. Что еще? Ах, да, окна надо еще мыть… Но их приходящая работница моет, потому что ты боишься, как бы я, неуклюжая, из окна не выпала…