– Точно, синьор, именно здесь. В центре комнаты когда-то был маленький бассейн.

– После смерти Нерона Траян приказал вынести из этих комнат все, что представляло хоть какую-нибудь ценность.

Смотритель широко улыбнулся, сверкнув потемневшими передними зубами. У него был крупный бугристый нос.

– Но этого они явно не нашли! Этим утром здесь работал Нунцио, и когда он осматривал дно бассейна, то наткнулся на кольцо. Ведь когда-то в нимфеуме сидели знатные римские матроны и любовались своей красотой! Ведь так?

На лице Рафаэля появилась недоверчивая улыбка, которая с каждой минутой становилась все шире и шире. Поворачивая то так, то этак руку с кольцом совершенной формы, он любовался игрой камня. Разве случаются подобные совпадения, полные символического смысла?

– Абсолютно верно, – согласился он, все еще не в силах оторвать взгляд от рубина.

– Наверное, Траян и его прихвостни были слишком заняты разграблением несметных сокровищ дворца, чтобы обшаривать дно бассейна.

Мама рассказывала нам обо всех императрицах… но больше всего мне нравилась история о Поппее, жене Нерона…

Рафаэль радовался кольцу, как ребенок. Он сразу же подумал, в какой восторг от него придет Маргарита. Просто идеальный подарок! В этом зловещем месте, где он так часто чувствовал дыхание стерегущей его смерти, обнаружился символ новой жизни. Этот знак был своеобразным плодом его тяжелого труда, наградой и обещанием.

Кольцо с такой историей могло предназначаться только Маргарите. Она стала воплощением и началом его новой, полной жизни, и сей золотой ободок, явившись из обломков прошлого, стал тому подтверждением. Его страх перед древними руинами и насылаемы ими мрачные предчувствия уступили место чему-то чистому и возвышенному, воплощенному в кольце, что некогда принадлежало времени и людям, о которых они говорили с Маргаритой.

– Кто знает, может, им владела жена Нерона, – предположил смотритель, видя, что взгляд Рафаэля по-прежнему прикован к кольцу. – Вот было бы здорово! Найти здесь осколок истории, забытый и не замеченный грабителями! Может быть, судьба уготовила его для другой не менее достойной руки.

– Может быть, – отозвался Рафаэль, все еще не сводя глаз с рубина.

– Вполне возможно, что это кольцо имело какое-то, пусть и косвенное, отношение к императору Нерону. Оно могло принадлежать только распутнице Поппее, его любовнице, для которой он и строил дворец.

Холодный, спокойный голос, прозвучавший за их спинами, немедленно изменил саму атмосферу в комнате. Рафаэлю показалось, что в ней стало холодно. Обернувшись вместе с остальными, он увидел кардинала Биббиену – руки сложены словно для молитвы, на губах играет сдержанная улыбка. Поглощенный кольцом, Рафаэль не услышал шагов его преосвященства. Прелат явно появился в комнате раньше него.

– Она все же стала женой Нерона, – поправил его Рафаэль.

– Стала, после того как Нерон разбил сердце своей настоящей жене, – продолжил Биббиена терпеливо, будто разговаривал с непонятливым ребенком. – В своих хрониках, посвященных правлению нечестивого императора, Светоний упоминает кольцо, подаренное Нероном Поппее, хитроумной распутнице, которая украла супруга у добропорядочной, верной Октавии. Этого довольно, чтобы обесценить кольцо до никчемной побрякушки.

– Возможно, Нерон сделал неудачный выбор, заключив брачный союз с первой женой, ваше преосвяшенство. А Поппея стала его истинной любовью, что делает кольцо символом настоящей любви.

– Однако мужчину, не держащего слова, нельзя считать человеком чести. – Хитро улыбаясь, он ловил зоркими совиными глазами, влажно поблескивавшими в свете ламп, все перемены в лице Рафаэля. – Говорят, Поппея была равнодушна к богатству и славе, к которым всегда стремился ее любовник, поэтому и кольцо, судя по описаниям, выглядело как простой ободок из золота с единственным камнем – рубином. Возможно, в бассейн нимфеума его бросила какая-нибудь служанка, верная бедной Октавии, надеясь, что там оно будет погребено навеки.

– Оказывается, ваше преосвященство великий мастер слагать сказки, – не сдержался Рафаэль.

– Только правдоподобные. – Кардинал протянул вперед руку, украшенную богатыми перстнями. – Вы позволите?

Бросив вопросительный взгляд на Рафаэля, смотритель передал кардиналу кольцо. Взяв украшение, Биббиена улыбнулся еще шире. Он тоже приподнял кристалл к свету, чтобы посмотреть, как свет отражается от его граней.

– Великолепно! Это очень ценная находка, – пробормотал он, забыв обычную сдержанность.

Рафаэль почувствовал, как похолодело у него в груди, сердце заныло от ужаса. Зачем Биббиене кольцо?

– Прошло столько времени… Едва ли оно действительно имеет какое-то отношение к Нерону. – Рафаэль изо всех сил старался выказать безразличие. Чутье подсказывало ему, что судьба предназначала кольцо для руки Маргариты. – С того времени Рим видел не одного императора.

– Оно же было похоронено здесь, синьор, и осталось на прежнем месте по чистой случайности, – напомнил Николо, не замечая, как растет неприязнь между двум важными персонами.

Кардинал вскинул брови.

– В жизни случались и более странные вещи.

– Возможно. В любом случае, подлинность и ценность этого кольца должен установить Его Святейшество. – Рафаэль протянул руку.

– Я передам его Папе. Мы как раз сегодня ужинаем вместе.

– Ваше преосвященство делает очень любезное предложение, но я несу ответственность за раскопки и все, что на них найдено. Я сам должен передавать обнаруженное.

Биббиена перевел тяжелый взгляд на Рафаэля.

– Значит ли это, что ты не доверяешь мне, Рафаэль?

– Дело не в доверии, ваше преосвященство, а в мере ответственности.

– Ты непоследователен в своей настойчивости, если вспомнить твою безответственность в иных делах.

Рафаэль скрипнул зубами. Разумеется, Биббиена говорил о Марии, и без того напряженное молчание стало и вовсе враждебным.

– Тем не менее, Ваше преосвященство, я вынужден настаивать. – Он по-прежнему протягивал руку, продолжая смотреть прямо в лицо, которое так напоминало ему Марию.

На мгновение в глазах кардинала блеснула откровенная злоба, но потом в них появилась решимость.

– Скажи, Рафаэль, если бы оно было твоим, ты бы подарил его моей племяннице? Она ведь по-прежнему твоя невеста.

– Я лишь собираюсь передать это кольцо Его Святейшеству, чтобы он поступал с украшением, как сочтет нужным, – ответил Рафаэль, сузив глаза.

– Ты не имеешь ни малейшего понятия о ценности подобных находок! – взорвался кардинал. – Тебе этого просто не дано!

Рафаэль молча смотрел на прелата, прилагая все усилия, чтобы сохранить спокойствие.

– Мы ведь спорим не о кольце, ваше преосвященство?

– Драгоценности должны находиться в руках тех, кто способен воздать им должное.

– Вы имеете в виду свою племянницу?

Кто-то издал изумленное восклицание, но Рафаэль не заметил, из чьих уст оно вырвалось.

– Хорошо, – наконец сказал Биббиена. Минуло еще одно напряженное мгновение, и он отдал кольцо. Развернувшись, его преосвященство сказал на прощание: – Надеюсь, оно скоро найдет достойную себя руку. – Уходя, он сардонически улыбался. Рафаэль не видел этой улыбки, но почувствовал исходящую от него угрозу.

В его руке лежало теплое кольцо, и Рафаэль почувствовал, как к нему возвращается уверенность.

– Да, я тоже на это надеюсь, – произнес он, в то время как кардинал и его помощники направились к круглому лазу в стене.

Однако судьба кольца все еще не была решена, потому что ни одна из спорящих сторон не собиралась уступать.

17

Рафаэль ждал Елену на кухне. Она пришла, нагруженная снедью для ужина. На рынке было жарко, многолюдно, и она устала, расстроилась из-за того, что опаздывала.

На ней был белый чепец, серое платье с белым воротничком и фартук. На кожаном поясе висел кошель, в котором она хранила деньги на продукты. Ни колец на пальцах, ни браслетов на запястьях – все украшения уже давно проданы, чтобы хоть как-то прокормить семью. На руке, прежде утопавшей в складках бесценного шелка, висит корзинка, из которой выглядывает большая серебристая рыбина. Подняв глаза от покупок, Елена заметила Рафаэля, сидящего на стуле возле очага, с бо калом вина в руках.

Она безошибочно догадалась по выражению его лица, что он ее ждал. Прежде Елена видела Рафаэля в этой комнате, среди медных кастрюль, чайников и чугунных сковород, свисающих с тяжелых потолочных балок, всего лишь один раз и теперь нервничала в его присутствии. С тех пор как они в последний раз были наедине прошло уже много месяцев, но та встреча запомнилась ей на всю жизнь.

– Что-то вы рано сегодня вернулись домой, синьор, – заметила она и быстро отвернулась, чтобы выложить на стол лук, рыбу и сыр, которые только что купила. – Простите, но сегодня ваш ужин немного задержится.

– Это не имеет значения, – произнес он с заметной дрожью в голосе.

Она почувствовала облегчение оттого, что он не сердился, но по-прежнему со страхом гадала, что может означать его появление на кухне.

– Тогда, наверное, вы пришли заказать себе на ужин что-то особенное? – спросила она тонким голосом, молясь, чтобы ее опасения не оправдались. – Сегодня на рынке было ужасно много народу, но там были такие…

– Нет, я пришел сюда не из-за еды, – перебил Рафаэль, ерзая на стуле.

У нее заколотилось сердце, ей казалось, что все плывет перед глазами. Кухня сразу стала тесной и душной. Это место вызывало в памяти событие, которое ей хотелось забыть. Елена покраснела. Как может она сказать хозяину, что происшедшее между ними тем тяжелым вечером, когда скоропостижно скончалась ее младшая сестра, было самой большой ошибкой в ее жизни? Да она в ту же минуту лишится работы, от которой зависит благополучие всей ее семьи. И вот он снова сидит перед ней на кухне, желая, чтобы все оставалось как прежде. Пьет вино большими глотками, ожидает ее прихода…