– Нет, мадам, – ответил Бо.

– Не шутка, – подтвердил отец, входя в комнату и не спуская с меня глаз. – Это не Жизель. Привет, – сказал он мне.

– Привет. – Мы продолжали пристально рассматривать друг друга, никто из нас не мог отвести глаз в сторону; отец, казалось, так же сильно жаждал поглотить меня своим взглядом, как и я его.

– Ты обнаружил ее у входа в дом? – спросила Дафна у Бо.

– Да, мадам, – ответил тот. – Она собиралась уходить, боялась постучать и представиться, – выдал мой секрет Бо. Наконец я перевела взгляд на Дафну и увидела выражение ее лица, которое, похоже, свидетельствовало о том, что она была бы не против, если бы я так и поступила.

– Я рад, что ты подошел, Бо, – произнес Пьер. – Ты поступил правильно. Спасибо.

Бо просиял. Признание и одобрение моего отца, очевидно, были очень важны для юноши.

– Ты приехала из Хумы? – спросил отец. Я кивнула. Дафна Дюма охнула и поднесла руки к груди. Она и отец переглянулись, а затем Дафна указала головой в сторону Бо.

– Почему бы тебе не посмотреть, как там Жизель, Бо? – твердо спросил Пьер.

– Да, сэр, – проговорил парень и поспешил выйти. Отец подошел ближе и сел на диван напротив меня. Дафна тихо прикрыла половинки большой двери и в ожидании повернулась к нам.

– Ты сказала, твоя фамилия Ландри? – начал отец. Я кивнула.

– О Боже, – проговорила Дафна Она проглотила комок в горле и ухватилась за край высокой спинки обитого бархатом стула, чтобы не упасть.

– Осторожно. – Отец быстро поднялся и подошел к жене. Он обнял ее и усадил на стул. Женщина с закрытыми глазами откинулась на спинку. – Все в порядке? – спросил он. Она молча кивнула. Отец вновь повернулся ко мне: – Твой дед… его имя Джек?

– Да.

– Он траппер на болоте, проводник?

Я кивнула.

– Как могли они так поступить, Пьер? – воскликнула тихо Дафна. – Ужасно. Все эти годы!

– Знаю, знаю, – перебил отец. – Позволь мне добраться до сути дела, Дафна. – Он вновь повернулся ко мне, его глаза оставались добрыми, но теперь в них была еще и озабоченность. – Руби. Так тебя зовут? – Я кивнула. – Расскажи нам, что ты знаешь обо всем этом и почему ты появилась теперь. Пожалуйста, – добавил он.

– Бабушка Катрин рассказала мне о моей матери… как она забеременела, как дедушка Джек устроил, что моя сестра… – я хотела сказать «была продана», но передумала, это звучало бы слишком резко, – отправилась жить с вами. Бабушка Катрин не хотела этого. Она и дедушка Джек вскоре после перестали жить вместе.

Отец перевел взгляд на Дафну, она закрыла, а потом вновь открыла глаза. Отец повернулся ко мне.

– Продолжай, – попросил он.

– Бабушка Катрин даже скрыла от дедушки Джека, что моя мать была беременна близнецами. Она решила, что я останусь жить с ней и с моей матерью, но… – Даже теперь, хотя я никогда не видела своей матери и не слышала ее голоса, простое упоминание о ее смерти вызвало у меня слезы и прервало мой рассказ.

– Но что? – просил продолжать отец.

– Но моя мать умерла вскоре после того, как родила Жизель и меня, – произнесла я. Щеки отца сделались пунцовыми. Я видела, что у него перехватило дыхание, глаза наполнились слезами, но он быстро пришел в себя, вновь взглянул на Дафну и обратился ко мне.

– Мне очень жаль услышать об этом, – выговорил он, его голос прервался.

– Не так давно умерла бабушка Катрин. Она заставила меня дать обещание, что если с ней случится что-то плохое, я должна буду поехать в Новый Орлеан и представиться вам, а не жить с дедушкой Джеком, – закончила я. Отец кивнул.

– Я мало знал его, но могу понять, почему твоя бабушка не хотела, чтобы ты жила с ним.

– Разве у тебя нет никаких других родственников… дяди, тети? – быстро спросила Дафна.

– Нет, мадам, – ответила я. – По крайней мере, в Хуме я никого не знаю. Дед, правда, говорил о своих родственниках, которые живут где-то на других протоках, но бабушка Катрин никогда не одобряла нашего с ними общения.

– Как ужасно, – сказала Дафна, покачивая головой. Я не была уверена, что она имеет в виду – жизнь моей семьи или настоящую ситуацию.

– Просто изумительно. У меня две дочки, – заметил Пьер, позволяя себе улыбнуться. У него была красивая улыбка. Я почувствовала, что начинаю оттаивать. Под теплым взглядом отца напряжение выходило из меня. Я не могла не думать, что он очень похож на того, придуманного мной – мягко разговаривающий, добрый человек.

Но Дафна сверкнула на него холодным сдерживающим взглядом.

– Но и двойная забота, – напомнила она.

– Что? Ну да, конечно. Я рад, что ты наконец объявилась, – сказал он мне. – Но это ставит перед нами небольшую проблему.

– Небольшую проблему? Небольшую! – воскликнула Дафна. Ее подбородок задрожал.

– Ну хорошо. Боюсь, что да, более серьезную, – задумчиво откинулся на стуле отец.

– Я не хочу быть кому-либо в тягость, – проговорила я и поспешно встала. – Я возвращаюсь в Хуму. Там есть друзья моей бабушки…

– Прекрасная идея, – быстро заметила Дафна. – Мы обеспечим твой проезд, дадим денег. Да что там, будем даже посыпать время от времени деньги, не так ли, Пьер? Ты можешь сказать друзьям своей бабушки, что…

– Нет, – решил Пьер. Его глаза были прикованы ко мне так твердо, что я почувствовала, как его мысли передаются через них в мое сердце. – Я не могу выпроводить свою собственную дочь.

– Но все ведь не так, как если бы она была твоей дочерью в действительности, Пьер. Ты не знал ее ни одного дня, и я тоже. Она выросла в совершенно другом мире, – уговаривала Дафна.

Но, казалось, отец не слышал ее. Все еще не отрывая от меня взгляда, он проговорил:

– Я знал твою бабушку лучше, чем деда. Она была совершенно особенной женщиной с особыми способностями, особым даром.

– Право, Пьер, – вмешалась Дафна.

– Нет, Дафна, у нее был этот дар. Она была, как это у кайенов называется… знахаркой, так? – спросил он меня. Я кивнула. – Если она полагала, что для тебя будет лучше переехать сюда, значит, у нее была особая причина, какое-то внутреннее видение, духовное указание, – продолжал Пьер.

– Не может быть, чтобы ты говорил серьезно, Пьер, – вновь прервала мужа Дафна. – Придавать такое значение варварским суевериям? Тебе остается только признаться, что ты веришь в вуду Нины.

– Но в этом все-таки что-то есть, Дафна. Есть тайны, которые не могут объяснить логика, здравый ум и наука, – заметил мой отец. Дафна прикрыла глаза и глубоко вздохнула.

– И как ты предполагаешь разрешить эту… эту ситуацию, Пьер? Какое объяснение мы предложим нашим друзьям, обществу? – спросила она. Я все еще стояла, не решаясь ни сдвинуться с места, ни сесть вновь. Я так крепко держалась за чемоданчик со всем моим имуществом, что костяшки пальцев побелели. Отец раздумывал.

– Нины не было с нами, когда, как считалось, у нас родилась Жизель, – начал он.

– И что?

– У нас работала та женщина-мулатка, Титуба, помнишь?

– Помню. И помню, что ненавидела ее. Она была слишком неряшливой и слишком ленивой и пугала меня своими глупыми суевериями: разбрасывала везде щепотки соли, сжигала одежду в бочонках с куриным пометом. По крайней мере, Нина держит все свои верования при себе.

– И поэтому мы отослали Титубу сразу после якобы рождения у нас Жизель, помнишь? Во всяком случае, так мы объявили в обществе.

– К чему ты ведешь, Пьер? Какое это имеет отношение к нашей «небольшой» проблеме? – едко спросила Дафна.

– Мы никогда не открывали правду потому, что имели дело с частными детективами, – сказал отец.

– Что? Какую правду?

– Мы старались вернуть похищенного младенца, сестру-близнеца, которую украли из детской прямо в день ее рождения. Ты ведь знаешь, как много людей верят, что похищенные дети часто становятся жертвами вуду и что многие королевы вуду обвинялись в похищении и убийстве детей?

– Я сама всегда подозревала нечто подобное, – проговорила Дафна.

– Совершенно верно. Никто никогда ничего такого не доказал, но всегда существует опасность массовой истерии по этому поводу, и эта истерия способна активизировать линчевателей. Поэтому, – сказал отец, откидываясь назад, – мы сохраняли нашу трагедию и наши поиски в тайне. До сегодняшнего дня, – добавил он, сжимая руки и улыбаясь мне.

– Она была похищена более пятнадцати лет назад и возвратилась? – спросила Дафна. – Именно это ты хочешь сказать людям в обществе и нашим друзьям?

Отец кивнул.

– Как блудный сын, только в данном случае как блудная дочь, чья ненастоящая бабушка почувствовала угрызения совести на смертном одре и открыла ей правду. Чудо из чудес – Руби нашла путь домой.

– Но Пьер…

– Ты будешь притчей во языцех в городе, Дафна. Каждый пожелает услышать эту историю. Ты не сможешь справиться со всеми приглашениями, – говорил он. Дафна несколько секунд пристально смотрела на мужа, а потом перевела взгляд на меня. – Разве это не изумительно? – продолжал отец. – Посмотри, как они похожи друг на друга.

– Но она такая… необученная, – простонала Дафна.

– Что вначале еще больше привлечет к ней внимание. Но ты можешь взять ее под свое крылышко, как когда-то взяла Жизель, – объяснял отец. – И научить ее всяким тонкостям, правилам, воссоздать ее… как Пигмалион Галатею. Все будут восхищаться тобой.

– Не знаю, – проговорила женщина со значительно меньшим сопротивлением. Она взглянула на меня более внимательно. – Может быть, отмытая, в приличной одежде…

– Это приличная одежда, – резко возразила я. Мне надоело, что все критиковали мое одеяние. – Ее сшила бабушка Катрин, а то, что она делала, всегда ценилось людьми на протоке.