– Ничего, все в порядке. Теперь у меня все будет хорошо, – мой голос звучал не громче шепота.

Некоторое время Энни смотрела на меня. Белки ее глаз казались теперь более яркими, будто за каждым глазом загорелся крошечный огонек. Наконец она кивнула еще раз, успокаивающе похлопала меня по руке и уселась поглубже.

– У тебя все будет в порядке, ты только не теряй ту кость черной кошки, которую я тебе дала, – заявила женщина.

– Спасибо, – выдохнула я.

Автобус подпрыгнул и повернул на шоссе. Впереди дорога стала светлее, мы приближались к более освещенным и населенным районам, большой город высился теперь передо мной как сновидение.

– Я скажу, что тебе прежде всего надо сделать, как приедем, – заявила Энни. – Придешь прямо в телефонную будку и найдешь своих родственников по телефонной книжке. Рядом с номером телефона будет их адрес. Как их фамилия?

– Дюма, – ответила я.

– Дюма. О милочка, в книге найдется сотня Дюма. Знаешь ли хоть какое-нибудь имя?

– Пьер Дюма.

– Возможно, их дюжина или около того, – проговорила Энни, качая головой. – А после имени у него есть инициал?

– Не знаю.

Энни немного подумала.

– Что еще ты знаешь о своих родственниках, милочка?

– Только то, что они живут в большом доме, в особняке, – сказала я. Ее глаза вновь заблестели.

– Может, тогда они живут в Парковом районе. Ты не знаешь, на что они живут?

Я покачала головой. Ее глаза сделались подозрительными, а одна бровь вопросительно поднялась.

– Кто этот Пьер Дюма? Твой кузен? Твой дядя?

– Нет. Мой отец, – ответила я. Ее рот раскрылся от изумления, а глаза широко распахнулись от неожиданности.

– Твой отец? И он никогда не видел тебя раньше? Я покачала головой. Я не хотела пересказывать ей всю историю, и, слава Богу, она не стала расспрашивать о подробностях. Энни просто перекрестилась и что-то пробормотала, прежде чем кивнула головой.

– Я посмотрю вместе с тобой в телефонной книге. Моя бабка говорила мне, что я обладаю проницательностью, как Мама, и я могу видеть сквозь тьму и отыскивать свет. Я помогу тебе, – добавила она, похлопывая меня по руке. – Только нужно сделать одну вещь, чтобы это сработало, – добавила Энни.

– Что именно?

– Ты должна что-то подарить мне, дать что-нибудь ценное, чтобы отворить закрытые двери. О, это не для меня, – поспешно добавила она. – Это дар святым, чтобы отблагодарить их за помощь в успехе твоего гри-гри. Я положу этот подарок около церкви. Что у тебя есть?

– У меня нет ничего ценного.

– А деньги-то какие-нибудь есть?

– Немного, что я заработала, продав картину.

– Хорошо. Ты вручишь мне десятидолларовую купюру в телефонной будке, и это придаст мне энергии. Тебе повезло, что ты встретила меня, милочка. Иначе бы бродила по городу всю ночь и следующий день. Наверняка тебе это было предназначено. И я стану твоим добрым гри-гри.

При этом она вновь рассмеялась и принялась расписывать, какой чудесной будет ее новая жизнь в Орлеане, как только тетя устроит ее певицей.

Только увидев очертания города, я поблагодарила судьбу за встречу с Энни Грей. Так много было зданий и так много огней, что я чувствовала себя будто среди усыпанного звездами неба. Движение, толпы людей, лабиринт улиц подавляли и пугали. Куда бы я ни смотрела из окна автобуса, везде было полно пестро разодетых людей в масках и шляпах с яркими перьями, а в руках они держали красочные бумажные зонтики. У некоторых вместо масок лица были раскрашены под клоунов, даже у женщин. Люди играли на трубах и тромбонах, флейтах и барабанах. Водитель автобуса был вынужден сбавить скорость и пережидать почти на каждом углу, пока толпа перейдет дорогу. Наконец мы добрались до автобусной станции. И как только остановились, автобус был окружен праздничной толпой и музыкантами, приветствовавшими прибывших пассажиров. Некоторым дали маски, другим набросили на шеи гирлянды украшений из пластика, а некоторым вручили бумажные зонтики. Казалось, Новый Орлеан принимал только тех, кто празднует Марди-Гра.

– Скорее, – проталкивала меня Энни по проходу в автобусе. Как только я спустилась вниз, кто-то схватил мою левую руку, сунул бумажный зонтик в правую и втянул в яркую толпу так быстро, что я была вынуждена вместе со всеми вышагивать вокруг автобуса. Энни засмеялась, взметнула руки и начала танцевать и раскачиваться позади меня. Так мы маршировали вокруг автобуса, пока водитель разгружал багаж. Когда Энни увидела свои сумки, она вытащила меня из круга, и мы последовали в здание станции. Люди танцевали везде, и везде, куда бы я ни посмотрела, группы музыкантов играли диксиленд.

– Вот телефонная будка, – указала мне Энни. Мы поспешили к ней. Энни открыла толстую телефонную книгу. Я никогда не представляла себе, что в Новом Орлеане живет столько людей.

– Дюма, Дюма, – бормотала женщина, ведя пальцем вниз по странице. – О'кей. Вот список. Быстро, – сказала она, поворачиваясь ко мне. – Сверни десять долларов как можно плотнее. Скорей.

Я сделала то, что она просила. Она открыла кошелек и закрыла глаза.

– Просто брось сюда, – проговорила женщина. Когда я бросила, она медленно открыла глаза и вновь повернулась к телефонной книге. Энни действительно выглядела так, будто впала в транс. Я слышала, как она пробубнила какую-то тарабарщину, затем положила свой длинный указательный палец правой руки на страницу и медленно повела им вниз по столбцу. И внезапно остановилась. Все тело Энни задрожало, она закрыла, а потом открыла глаза.

– Это он! – объявила Энни. Она нагнулась ближе к книге и кивнула головой. – Он действительно живет в Парковом районе, в большом доме, богатый. – Женщина оторвала уголок страницы и написала на нем адрес. Отец жил на Сент-Чарльз-авеню.

– Ты уверена? – спросила я.

– Разве ты не видела, как мой палец остановился на этой странице? Я не останавливала его. Он сам остановился! – Ее глаза были широко открыты. Я кивнула.

– Спасибо, – поблагодарила я Энни.

– Рада помочь, милочка. Ну ладно, – проговорила она, поднимая свою сумку. – Мне пора. Теперь у тебя будет все в порядке. Это говорит Энни Грей. Я приглашу тебя, как только где-нибудь буду петь, – сказала она, отступая назад. – Энни не забудет тебя. Не забывай Энни, – выкрикнула она на прощание.

Она покружилась на месте, высоко подняв правую руку, разноцветные браслеты щелкали друг о друга. Женщина широко улыбнулась мне и, пританцовывая, смешалась с небольшой группой ряженых, выходящих из здания станции.

Я взглянула на адрес, написанный на небольшом клочке бумаги, который сжимала в руке. Следовало ли мне полагаться на прорицателъские способности Энни, или это был неправильный адрес, который запутает меня еще больше. Я вновь посмотрела в открытую телефонную книгу, полагая, что, пожалуй, мне не помешает выписать адреса и остальных Пьеров Дюма. Но была поражена открытием: в книге значился только один Пьер Дюма. При чем здесь магия? Я была удивлена.

А потом рассмеялась про себя, поняв, что оплатила общество Энни и развлечение. Но кто знал, что именно из сделанного Энни было правдой, а что нет. Я не относилась скептически ко всяким таинствам, это было бы странно, если учесть, чем занималась моя бабушка-знахарка.

Медленно я направилась к выходу из здания станции. Какое-то время я простояла там, разглядывая город. Я посмотрела вокруг и осела под тяжестью тревоги. Первым моим желанием было направиться прямиком к автобусу, идущему обратно. Не так уж плохо могло быть мне в Хуме, у миссис Тибодо или миссис Ливоди, подумала я. Но смех и музыка еще одной группы веселящихся людей, выходивших из очередного автобуса, прервали мои мысли. Когда приехавшие приблизились ко мне, один из них, высокий мужчина в волчьей маске, раскрашенной в белый и черный цвета, остановился около меня.

– Вы что, совсем одна? – спросил он.

Я кивнула:

– Я только что приехала.

В его светло-голубых глазах, которые были единственной частью его лица, не спрятанной маской, загорелся огонь. Он был высоким, широкоплечим, с темно-каштановыми волосами и молодым голосом, по которому я определила, что ему не больше двадцати пяти лет.

– Я тоже один. Но в эту ночь не положено быть одному, – заявил мужчина. – Вы очень хорошенькая, но это Марди-Гра. Разве у вас нет маски к этому зонтику?

– Нет, – призналась я. – Кто-то сунул мне этот зонт, как только я сошла с автобуса. Я приехала не на Марди-Гра. Я приехала…

– Конечно-конечно, – прервал он. – Вот, – проговорил мужчина, роясь в своей сумке и доставая оттуда еще одну маску, черную с бриллиантами из пластика по краям. – Наденьте ее и пойдемте с нами.

– Спасибо, но мне нужно найти вот этот адрес, – произнесла я. Он взглянул на бумажку.

– О, я знаю, где это. Мы будем недалеко оттуда. Пошли. А по дороге можно получить массу удовольствий, – добавил он. – Наденьте эту маску. Каждый должен быть в маске сегодня вечером. Надевайте, – настаивал он, не сводя с меня своего острого взгляда.

Я заметила, что его глаза улыбаются, и взяла маску.

– Теперь вы выглядите так, как положено.

– Вы на самом деле знаете этот адрес? – спросила я.

– Конечно, знаю. Пошли, – сказал он, беря меня за руку.

Может, начало действовать колдовство вуду Энни Грей, подумала я. Нашелся незнакомец, который приведет меня прямо к двери моего отца. Я взяла руку мужчины и поспешила вместе с ним, чтобы догнать группу. Повсюду вокруг нас звучала музыка, люди торговали закусками, мелькали карнавальные костюмы и причудливые маски. Мне казалось, весь город превратился в огромный fais dodo. Нигде не было видно ни одного печального лица, даже если таковое и было, оно скрывалось под маской. Сверху, с узорчатых балконов люди сыпали вниз конфетти. На каждом перекрестке сплетались колонны веселящихся людей. Некоторые костюмы на женщинах были явно недостаточны и весьма откровенны. Я наслаждалась всем увиденным вокруг, глазея по сторонам и кружась на этом карнавале жизни: люди целовали кого попало, кто сам попадался в их объятия, эти явно незнакомые люди обнимали и тормошили друг друга, артисты жонглировали цветными шарами, горящими факелами и даже ножами.