– Все время занят.

Он сегодня был другой, не занудный и жесткий, а беззащитный и усталый.

В машине, ожидающей их у причала, сразу заснул, и Маруся велела шоферу ехать не к себе, а сразу к Виктору.


Утром они вместе приехали на работу. В половине десятого. И впервые главбух Серафима Ивановна не упрекнула ее в опоздании. Зато в дверях появился Гриша и, сдерживая бешенство, поманил к себе.

Идя за бывшим любовником, Маруся рассматривала его со спины. Вроде бы и одежда та же – джинсы и свободная синяя рубашка, и прическа, и даже пружинящая походка в кроссовках, а вот сердце, как раньше, не екало.

Выясняли отношения в переговорной комнате.

Курить в офисе категорически запрещалось, и Григорий нервно вертел в руках тяжелую черную пепельницу, рассматривал Марусю. Сев, она закинула ногу на ногу, что подчеркнуло округлость бедер, выпрямила спину, что выгодно выставило грудь, и еще она покачивала на пальцах ноги переливающуюся стразами босоножку. До чего же она все-таки эффектная. Сцука-баба.

– Переспала бы мне назло с кем другим, но с братом зачем? – Искреннее возмущение Григория мало затронуло Марусю.

– Не назло и не переспала. – На вопросительное выражение лица Гриши с мечтательной улыбкой пояснила: – Мы занимались любовью.

– Прекрати! – Григорий вскочил, и стул с грохотом опрокинулся. – Прекрати меня бесить! Не прощу!

– За что прощать? – Встав, Маруся одернула узкую юбку. – У меня работы много.

– Да черт знает что такое! – Подскочив к Марусе, Гриша схватил ее за плечи и стал трясти. – Что с вами случилось после того проклятого удара хрустальной хренью?

– Не поняла, – посерьезнела Маруся. – Ты бил брата наградой за строительный проект?

– Окончательно сбрендила? – Отпустив бывшую любовницу, Григорий устало сел на соседний стул. – Почему я его бил? Не было никакой драки. Хрустальная награда свалилась на Витю и расшибла нос. Кровь брызнула, залила его рубашку, я бросился помогать и измазался.

– То есть у тебя кровь не шла?

Заметив меняющееся выражение лица девушки, Григорий насторожился.

– Что ты задумала? При чем здесь кровь? – И он стал вспоминать. – Книга… бабушка… заговоры, привороты. Я же сам в школе привораживал, дурак, еле избавился потом… – Резко подняв голову, Гриша понятливо улыбнулся. – Ты его приворожила. Вот почему…

Не слушая Григория, Маруся выбежала из переговорной и быстро прошла в кабинет бухгалтерии. Вчерашний букет на столе скрывал ее от сослуживцев, и не было видно взволнованности Маруси.

Звонок сотового телефона застал врасплох.

– Уже пять минут седьмого, – спокойный голос Виктора напомнил о вчерашнем дне, о нежной ночи. – Можешь минут через пятнадцать спускаться к машине, я скоро выхожу. Поедем ужинать.

Ничего не ответив, Маруся положила трубку. И что же, ей теперь всю жизнь сомневаться – любит Виктор ее на самом деле или сработал приворот? Идти или не идти к автомобилю? Или убежать в метро и спрятаться дома? Что ей теперь делать?

И тут ее подняло со стула чувство своей правоты в принятом решении. Хватит быть мужской игрушкой!

Постоянно задерживающиеся на работе трое бухгалтеров с любопытством наблюдали за тем, как она вышла из кабинета с решительным видом.


Уставившись в монитор компьютера, Виктор сидел, вносил правки в очередной договор.

Чеканя шаг, Маруся подошла к столу.

– Скажи мне откровенно. Ты хочешь детей?

Слегка ошалевший от вопроса, Виктор откинулся к спинке кресла.

– Очень. Мне тридцать два, пора. – И он заулыбался теперь ставшей родной улыбкой.

– А меня не боишься? – продолжала задавать провокационные вопросы Маруся.

– Я тебя знаю два года. – Он откровенно засмеялся. – Не боюсь.

– Тогда поедем к тебе, закрепим результат. А ужинать будем потом, совсем потом.

Только теперь Маруся смутилась и стала рассматривать хрустальный приз. Виктор перехватил ее взгляд и автоматически погладил оставшийся шрамчик у носа. Встав, он обошел стол и, приблизившись к Марусе, поцеловал.

– Поехали.


Ночью она проснулась в просторной спальне от тихого покашливания. Виктор лежал рядом, сопел в глубоком сне. Сбоку у кровати стояла бабушка Вера.

– Переживаешь? – спросила она сочувственно.

– Переживаю, – призналась Маруся. – А вдруг у меня к Грише не прошли чувства?

– Не будет такого, – улыбка прозрачной женщины все в том же светлом платье сороковых годов успокаивала. – Но ты не дочитала книгу. Привораживая по крови, ты тоже привораживаешься.

– Вот и хорошо. В семье необходима стабильность. Спокойной ночи, бабушка. – Она обняла Виктора и опять заснула.


Кухонный стол на даче сегодня не удивлял дорогими закусками. Лежал нарезанный «Бородинский», тут же, без тарелки, сало и зеленый лук. В литровой бутылке осталось граммов сто, но Саныч и Григорий уже спали, уткнувшись в сложенные на столе руки.

Зазвонивший стоящий на диванчике телефон услышал только Григорий. Отработанным движением он схватил трубку.

– Алло, Маруся! Маруся, я простил! Бросай все, мне без тебя плохо, приезжай! Что?.. Ах ты, Нина… Спит он, сидя. Нет, он сегодня денег не получит, мы просто так собрались, на жизнь жалуемся.

Зло вернув телефонную трубку на место, Григорий побрел в спальню. Он действительно никогда не звонил Нине, она сама обзванивала предполагаемых работодателей.