— Не читаю, — согласилась она, — а такие вот люблю.

Флейшмана заинтересовали чисто любовные романы.

— Ты только посмотри! — воскликнул он. «Дитя пожарного»! — Он пролистал первые страницы. — Вот какие фантазии у нынешних женщин? Неужели хотят рожать от пожарных?

— Меня не спрашивай, — ответила я. — У меня фантазия одна — получать зарплату.

Флейшман отошел, захватив три или четыре книжки.

Уэнди тревожно глянула на большой конверт:

— А это что? Домашнее задание?

— Контрольный тест. Я должна отредактировать первую главу рукописи и отнести им.

Уэнди посмотрела на меня:

— И ты знаешь, как это делается?

— Так ли это трудно? — откликнулся с дивана Флейшман и вновь уткнулся в книгу. — Пожарного зовут Чанс[19]. Много в реальном мире людей с именем Чанс?

— И это говорит человек, которого зовут Герберт Даулинг Флейшман-третий. Если кому и хихикать, то не тебе.

Он злобно глянул на меня и опять сосредоточился на книге. Всегда злился, когда я напоминала, какое у него имя. И предпочитал, чтобы его звали по фамилии — Флейшман.

— И что ты собираешься делать? — спросила Уэнди.

— Придется ускоренными темпами освоить редактирование.

Последующие два дня я штудировала «Руководство по стилистике». Стерла два красных карандаша, пока вносила правку в рукопись. Попутно прочитала несколько книг. «Дитя пожарного», «Красотка и охотник», пролистала еще одну, очень толстую, — вариацию на тему истории Золушки, попавшей в Шотландию 1700-х годов. Называлась она «Полночная магия». Короче, с головой ушла в любовные романы.

Трудно сказать, чего я ожидала. Наверное, радостно-витиеватого слога. И действительно, прошло уже немало времени — возможно, целая вечность — с тех пор, как мужской половой орган называли корнем. Но куда в большей степени меня удивило другое: сюжеты не были зациклены на сексе. Во всяком случае, сюжеты тех книг, что были потоньше и события в которых разворачивались в наше время (в шотландской книге половину занимал секс, вторую — война кланов). Пожарному, помимо родительской дилеммы, приходилось распутывать интриги в пожарной команде и бороться с поджигателем. Охотник — на самом деле детектив — преследовал наследницу крупного состояния, которую обвинили, и напрасно, в контрабанде драгоценностей, так что в итоге он спас девушку из беды и нашел настоящих злодеев. На каждом шагу эти люди сталкивались с проблемами, да еще влюблялись друг в друга.

К концу недели мне открылась истина: если уж кто-то отнюдь не семи пядей во лбу успевает найти поджигателя, раскрыть коррупционные делишки босса, поместить ребенка в хороший детский сад и при этом влюбиться в очаровательную сотрудницу местной новостной телепрограммы, значит, у всех нас еще есть надежда.

Должно быть, я что-то сделала правильно. Потому что через день после того, как я сдала контрольный тест, Кэти Лео позвонила мне и попросила прийти вновь, на этот раз чтобы поговорить с некой Ритой Девис.

Меня поразил царящий в ее кабинете беспорядок. И у Мерседес далеко не все лежало на своих местах, но на этот раз я подумала, что попала на свалку. Монбланы рукописей грозили рухнуть в любой момент. Я насчитала шесть папок с входящими документами, и все были набиты под завязку. Рыжие волосы Риты завивались мелким бесом, глаза были полуприкрыты тяжелыми веками. Она глянула на меня, когда я вошла, взяла со стола одну из трех стоящих перед ней чашек кофе, отпила.

— Курите? — спросила вместо приветствия.

Я удивилась. Неужели ключевой вопрос? Глубоко вдохнула и почувствовала характерный запах табака.

— Э… скорее нет, чем да. То есть иногда, в баре или где-то еще, могу выкурить…

Она прервала меня взмахом руки.

— Потому что, если хотите покурить, можете выйти наружу.

Снаружи шел мелкий, противный дождь. Было холодно. Еще и март-то не наступил.

— Нет, мне и здесь хорошо.

— Ладно. Одну секунду. — Она выдвинула ящик, достала несколько старых ручек, вроде бы засохший бублик, завернутый в кальку, коробочку полосок никотинового пластыря. Прилепила одну к коже, подождала, пока начнет жечь, потом с улыбкой повернулась ко мне: — Между прочим, с контрольным тестом вы справились отлично.

— Спасибо. История мне понравилась.

— Да, это одна из наших ведущих авторов. Если хотите, я дам вам несколько ее книг.

— Буду крайне признательна! — Я могла скинуть книги Флейшману. После моего первого собеседования он подсел на любовные романы.

— Мерседес рассказала мне о вас. Сказала, что именно вы здесь нам и нужны.

— Ну… — Кто здесь, несомненно, требовался, так это опытная уборщица.

— Она сказала, что вы работали у Сильвии Как-ее-там и та без вас шагу не могла ступить.

Я скромно потупилась.

Рита хищно прищурилась:

— Точно не хотите сигарету?

Я уже уверовала, что в этой конторе курить во время собеседования о приеме на работу строго-настрого запрещалось, точно так же как приходить на самое собеседование в стельку напившись. Я покачала головой.

— «Никоретту»? — Она предложила мне коробочку с никотиновыми жевательными таблетками.

— Не нужно. Спасибо.

— Если бы я могла сказать то же самое! — Она вздохнула и сунула в рот жевательную таблетку. — Наверное, надо вам рассказать, как мы здесь работаем. Эту маленькую территорию называют «Пульс»-сектором.

— Пульс? — переспросила я.

— Я редактор серии «Пульс». — Она указала на полку, где стояли книги с одинаковыми красно-белыми корешками. Частично их заслоняли другие книги, сувенирные пепельницы и, непонятно почему, пара бежевых замшевых сапог. — Это кэндллайтовская серия «медицинских» любовных романов. Вы понимаете — врачи, медсестры, фельдшера. Даже один-два флеботомиста[20]. — Я уже собралась рассмеяться, но Рита продолжила, не дав мне такой возможности: — Теперь о сотрудниках. Я ведущий редактор. И у меня есть помощник. Со мной также работают младший редактор и помощник редактора. Вы даже представить себе не можете, как нам нужен еще один человек. Надеюсь, вы не будете возражать — вас сразу завалят работой. На раскачку времени нет.

— Да кому нужна раскачка? — отшутилась я.

— Правильно. Что мне не помешало бы, так это отпуск, но я сомневаюсь, что в ближайшее время куда-нибудь отсюда выберусь, — разве что в дурдом.

И Рита объяснила, что сотрудники сектора занимаются подготовкой к печати и других книг, помимо «медицинских» любовных романов.

— Мы также работаем над сериями «Песни сердца», «Страсти», «Девушка в городе», «История» и, иногда, «Воля Божья».

Она словно говорила со мной на иностранном языке. Я давно уже заблудилась в этом словесном лесу. Рита вдруг умолкла, но мгновение спустя продолжила:

— «Воля Божья» — кэндллайтовская духовная серия. Эти книги сейчас разлетаются, как горячие пирожки. Вы можете сказать, что проповедники — нынешние ветераны войны. Десять лет назад именно они были наиболее востребованы читательницами. И копы всегда в цене. — Она вздохнула. — «Воля Божья» достается нам нечасто. Это вотчина Мэри Джо. Вы уже познакомились с Мэри Джо Махони?

Я покачала головой.

— Еще познакомитесь. — Она прикусила нижнюю губу. — Счастливая, сучка: знает, что сидит на золотой жиле. Если какая серия сейчас и расширяется, так это «Воля Божья».

С собеседования я уходила со смешанным чувством. Не могла решить, то ли работа станет удовольствием, то ли превратится в кошмар. Когда пришла домой с набитым книгами пакетом, Флейшман тут же подскочил ко мне (вернее, к пакету).

— Еще книги? Bay!

Я начала волноваться за него.

— Вроде бы ты должен быть на работе?

— Сказался больным. — Когда я встретилась с ним взглядом, дурашливо улыбнулся: — Хотел узнать, чем закончится твое собеседование.

— Все прошло хорошо.

— Еще бы… на автоответчике сообщение от Кэти Лео.

Я ахнула и метнулась к телефону. Кэти ответила сразу.

— Я звонила, чтобы сказать, что мы готовы предложить вам должность младшего редактора в «Кэндллайт букс».

— Младшего… — У меня перехватило дыхание. Может, я ослышалась? — Я думала…

Она рассмеялась:

— Знаю. Мерседес, когда пришла просить за вас, проехалась по мне асфальтовым катком. Дело в том, что мы не можем поднять начальную зарплату помощникам редактора, не вызвав революции, но вы действительно произвели на нее сильное впечатление, поэтому мы решили, что можем сразу поставить вас на следующую ступеньку служебной лестницы.

Флейшман, который буквально рвал у меня трубку, чтобы слышать каждое слово, вскинул руку с победно оттопыренными указательным и средним пальцами.

— Д-даже не знаю, что и сказать, — пролепетала я. — Разве что… — «Разве что я, как мне кажется, переоценила свои способности». — Когда выходить на работу?

3

Звонок Кэти Лео поверг меня в панику.

Куда я полезла? Конечно, я могла блефовать в течение получасового собеседования или даже двух. Но теперь блеф занес меня слишком высоко. И как теперь мне удастся блефовать восемь часов в день, пять дней в неделю, пятьдесят недель в году?

Ответ был прост: никак. Я села — чего там, с размаху плюхнулась — в лужу!

У меня не было даже подходящей одежды для этой работы. За исключением костюма а-ля Мао, мой гардероб годился разве что для походов в магазин. Я совершенно не подготовилась к тому, чтобы войти в мир, где надо выглядеть взрослой. Я даже не знала, есть ли у меня хоть одни колготки. И носят ли их в нынешние времена?

В пятницу, через день после звонка Кэти Лео, я, вся в тревоге, по-прежнему лежала на диване в гостиной. Тревожилась из-за того, что у меня нет денег, чтобы срочно пополнить гардероб. Да и никакие деньги не могли дать мне знания, навыки, опыт, необходимые для работы, на которую я замахнулась.