— А как мы убьем де Лючи?

— Я решил взять Седжвик штурмом. У него не больше двух десятков людей, с моим отрядом это не составит большого труда. Надеюсь, Грилэм не примчится сюда, сломя голову, мы вполне обойдемся без него.

— И ты, конечно, постараешься спасти Марджори?

— Знаешь, Гастингс, — вздохнул он, целуя ее в ухо, — она виновата лишь в том, что хотела заполучить меня. Я же храбрый рыцарь, красивый мужчина, который предан женщине, иногда сам о том не подозревая. А в сражении я просто великолепен. Разве ты станешь винить ее за то, что она меня обожает вопреки здравому смыслу?

Гастингс не сумела толком замахнуться, хотя постаралась ударить изо всех сил. Северн, не переставая смеяться, зарычал на нее и добавил:

— Как ты считаешь, не выдать ли нам ее за сэра Алана? Конечно, с позволения короля.

— Тогда ее серебристые локоны навсегда останутся вблизи Оксборо.

— Но я предпочитаю девицу, у которой в волосах столько оттенков, что невозможно сосчитать. Взгляни на эту вот прядь. Цвет грязи. Разве не любопытно?

— Милорд!

— Да, Бимис? Говори, не стесняйся. Видишь, у моей жены нет слов. Это невероятно, но скоро она придет в себя.

— Милорд, вам угодно шутить. А все места себе не находят, не знают, что ждет нас завтра.

— Бимис, скоро мне тоже будет не до шуток. Сейчас мы пообедаем и отправимся в Седжвик.

— Идем, Бимис, — сказала Алиса, потянув его за рукав. — Оставь их в покое. Они же новобрачные, не совсем, конечно, но все равно не мешай им, пусть играют в свои игры. Почему бы тебе не пойти со мной, я покажу тебе, что это за игры.

К удивлению Гастингс, оруженосец изобразил на своем грубом лице что-то вроде улыбки и подал Алисе руку:

— Только не переиграй, лорду Северну понадобится моя голова, ведь я у него первый советник.

Трист замахал лапой им вслед.


Когда на следующий день они к полудню добрались до Седжвика, замок уже опустел. По двору бродила немногочисленная челядь, старый привратник жаловался на жестокость людских сердец, а цыплята с кудахтаньем шарахались в стороны, не желая попасть в котел. Не видно было ни женщин, ни детей.

— Он уехал, — крикнул Гвент. — Вместе со своими людьми. Привратник сказал, что вчера.

— Леди Марджори с ними?

— Да. Он говорит, что она ехала рядом с де Лючи бледная, как ангелочек.

— Куда он направился?

В тот же миг Северна пронзила мысль, что в Оксборо осталось всего двадцать человек. Ничего, этого вполне достаточно. Ворота заперты и надежно охраняются, никто не проникнет в замок.

Он сразу вспомнил тот день, когда его ранили в цветнике Гастингс. Нет, у Бимиса есть приказ. Чужой не переступит порога Оксборо.

И все же его снедала тревога, которая усилилась при известии, что де Лючи направлялся к Оксборо.

— Милорд, — заметил сэр Алан, — он ничего не сможет поделать.

— Он сумасшедший, причем весьма хитроумный.

— Надеюсь, он не причинит вреда Марджори, — пробормотал сэр Алан, и все увидели, что он не на шутку встревожен.

Они поспешили вернуться в Оксборо.


— Пожалуйста, Гастингс, покажи мне, где живет Ведунья, — ныла Элиза. — У меня ужасная боль в животе, а леди Морайна говорит, что Ведунья способна оживить и дохлую свинью.

— Нельзя сейчас выходить из Оксборо. Лорд Северн велел нам вести себя так, будто мы в осаде. Подожди, я сама приготовлю для тебя лекарство.

Но пока Гастингс возилась с цветами маргаритки и старым вином, недомогание у девочки кончилось.

Некоторое время спустя, когда Гастингс штопала бледно-голубую тунику Северна, в зал опрометью вбежал Бимис. Волкодав Эдгар моментально вскочил и глухо зарычал.

— Ведунья! — крикнул Бимис. — Клянусь локтями святого Этельберта, ее захватил де Лючи!

Гастингс, осознав смысл его слов, вскочила, уронив тунику на пол:

— О нет, только не это!

— Он там, возле замка, привязал Ведунью за пояс веревкой и держит у ее горла кинжал. Он требует, чтобы ты вышла к нему, или Ведунья умрет.

Гастингс, не чуя под собой ног, помчалась к лестнице, ведущей на крепостную стену, глянула вниз и едва не лишилась чувств. Ведунья, неестественно прямая и неподвижная, сидела в седле перед негодяем. Значит, он решил, что не добьется покорности Гастингс, пытая Марджори. И он совершенно прав. Но Ведунья…

— Ведунья, — дрожащим голосом окликнула Гастингс, — он тебя не тронул?

— Нет. Но он буйно помешанный. Не верь ему. Не выполняй никаких его требований!

В ответ Ричард ударил ее по лицу.

— Не трогай ее, ублюдок!

— Тогда, Гастингс, отдай мне то, что я хочу, да побыстрее.

— Ты не получишь Элизу, не будешь ее мучить. Она останется здесь, в безопасности.

— Мне не нужно это дьявольское семя. Я хочу тебя, Гастингс.

Краем глаза она заметила, что один из людей Бимиса потянулся к луку.

— Нет, не стреляй. Ты можешь ранить Ведунью. Нельзя так рисковать.

— Леди Гастингс никуда не пойдет, — крикнул Бимис. — А ты убирайся отсюда вместе со своими головорезами. Лорд Северн возвращается в Оксборо.

— Яна, это и рассчитывал, — ответил де Лючи, слегка нажав на кинжал, и струйка крови потекла на платье Ведуньи.

— Гастингс, не вздумай выходить, — крикнула та, даже не шелохнувшись.

Де Лючи снова ударил ее, на этот раз сильнее, и Ведунья обмякла у него в руках.

— Я выйду, если ты ее отпустишь, — не выдержала Гастингс. — А еще ты должен отпустить Марджори.

— Марджори? Тебе нужна эта сука? Но ведь она тебя ненавидит и всегда ненавидела. Ладно, отпущу и ее. Если я получу тебя, она мне больше не нужна.

— Я сейчас выйду. Но, поверь, ты от этого ничего не выиграешь. Я ношу ребенка от лорда Северна. Ты все равно проиграл. Отпусти Ведунью и убирайся.

— Ты не беременна, я знаю, — холодно отчеканил де Лючи. — Мне сказала Марджори. Ты лжешь. Иди ко мне, и Ведунья получит свободу. Марджори тоже, если тебе на самом деле захотелось пустить ее к своей кормушке.

— Иду.

— Нет, Гастингс, — преградил ей дорогу Бимис, — вы не покинете эти стены. Если Ведунье суждено погибнуть, так тому и быть, но нельзя, чтобы лорд Северн, вернувшись, узнал, что его жена в плену.

— Я не намерена торговать собою, Бимис, и не намерена сдаваться на милость негодяя, как тебе кажется. У меня есть план. И к возвращению Северна я преподнесу на блюде голову этого чудовища.

— Но лорд Северн вовсе не обрадуется. Он чуть не убил самого лорда Грилэма, когда узнал, что тот разделался с де Лючи. А теперь и вы туда же? Я не могу этого допустить, Гастингс. Ну почему этот сумасшедший не сдох, когда наступил на кроличью кость?

— Мне надо поговорить с Алисой, — заявила Гастингс, не слушая Бимиса. — Где она?

— Что вы хотите? Говорить с Алисой? Мне совсем не хочется впутывать еще и Алису.

— Не бойся, — улыбнулась Гастингс, — ей ничто не угрожает. Дай нам поговорить, и ты согласишься с моим планом, Бимис.

С бьющимся сердцем она мчалась вверх по винтовой лестнице. Значит, ублюдок ее хочет? На что он надеется? Должен же он понимать, что Северн наверняка изловит его и с превеликой радостью отправит на тот свет?

Снаружи раздались громкие крики. Гастингс поспешила узнать, в чем дело, и увидела, что Элиза мечется между людьми отца. Потом Марджори схватила ее и прижала к себе.

Гастингс выругалась.

Что же теперь делать?

В голосе де Лючи слышалось злорадство, когда он снова обратился к ней, не отводя клинка от горла Ведуньи:

— Ну что, Гастингс? Выходи ко мне, и я отпущу всех троих. Даже пальцем их не трону.

— Гастингс, ты не можешь идти, а я могу, — сказала подошедшая леди Морайна и улыбнулась. — Ты почти угадала мой план. Идем, надо поскорее обо всем условиться. Я не желаю, чтобы этот сумасшедший причинил Ведунье еще большее зло.

Они поспешили обратно в замок, по дороге леди Морайна спросила:

— Почему девочка сбежала? Неужели она совсем тупая?

— Она очень любит Марджори и испугалась за нее. Она выскочила через потайные ворота. Разве ее никто не охраняет?

Не получив ответа, Гастингс не стала настаивать. Им с леди Морайной нужно торопиться, ведь в любой момент этот помешанный способен перерезать Ведунье горло так же легко, как повар рубит голову цыпленку. К ним подбежала Алиса.

— Мы должны что-то придумать, Гастингс, — затараторила она, глядя на Бимиса, который не спускал глаз с Ричарда. — Я надеялась на помощь этого олуха, но он вообразил себя моим хозяином, имеющим право указывать мне, что можно, а чего нельзя.

— От моего плана он не откажется. Леди Морайна, Алиса, расскажите скорее, что придумали вы.

Минут через пятнадцать ворота замка приоткрылись, и из них цепочкой вышли женщины, закутанные в плащи с надвинутыми капюшонами.

— Мы так не договаривались, — закричал де Лючи. — Которая из вас Гастингс? Снимайте капюшоны! Быстро, не то прикончу всех без разбора.

Но женщины продолжали молча идти в его сторону. Если он прикажет своим людям перебить их, может погибнуть и Гастингс, а она для него — единственная защита. Он не может ее убить, хотя бы до тех пор, пока король не отдаст ее в жены ему, де Лючи, не прогонит Северна и не посадит его, де Лючи, на место эрла Оксборо. Семнадцать женщин? Да в чем дело?

— Гастингс, покажись! Выходи или твоя Ведунья умрет.

Однако женщины все ближе подходили к его отряду. Конь под ним занервничал, подался назад, чувствуя ярость и беспокойство хозяина. Его люди хоть и кричали на женщин, но тоже явно испугались.

Чего? Семнадцати женщин? Нет, это уж слишком. Де Лючи отшвырнул от себя Ведунью, которая чудом не упала под копыта лошадей, и двинул своего коня вперед. Когда он оказался в пяти футах от закутанных фигур, те разом откинули капюшоны.

Женщин было лишь трое. Остальные, воины Оксборо, мигом натянули луки. Де Лючи закричал, развернул коня и бросился назад. Выхватив Элизу из рук Марджори, он посадил ее перед собою. Вокруг засвистели стрелы, завопили от боли люди.