Валери Блок - Рождество наступает все раньше

Давно пора. Наверху глуповатого вида пес с выпученными глазами прыгнул на их, когда они вошли, и принялся вертеться, как сумасшедший.

– Ух ты, прямо львенок Симба! – засмеялся он, когда бешеное животное оцарапало ему бедро, пролетая мимо.

– Можно я схожу припудрю носик? – Барри пытался пошутить, но она посмотрела на него без улыбки; не может же он не знать, где здесь туалет.

В ванной целая выставка лифчиков, трусиков и чулок висела на сушилке для полотенец и на перекладине для занавески душа.

– Эй, тут настоящая кондитерская, – крикнул он в комнату. Никакой реакции. Если бы они познакомились, когда были школьниками, пригласила бы она его переночевать?

Джастин молча вошла в ванную, едва он из нее вышел, и прыгучая собака последовала за ней, размахивая рыжим хвостом. Джастин преградила ей дорогу.

– Иди поиграй с Барри, – мягко сказала она собаке и поглядела на него.

Он медленно вдохнул. Впервые она произнесла его имя. Это звучало очень интимно. Это звучало так, будто они пару лет проводили вдвоем длинные воскресные вечера в общем доме.

С Джастин обязательно должно все получиться.

Когда дверь закрылась, собака запрыгнула на диван радом с ним и задышала ему в лицо тяжелым собачьим дыханием.

– Привет, вонючая собачка. – Он взял ее за уши, и она подняла на него влажные карие глаза. – Хочешь поиграть? – Собака положила голову ему на бедро, и он погладил ее выпуклый лобик. – О, Стелла хочет играть с Барри, да, – приговаривал он, псина перекатилась на спину. – Да, Стелла. – Он гладил ей живот, а она смотрела на него в блаженном расслаблении. – Тебе нравится Барри. – Она довольно изогнулась. – О, да, Барри – хороший человек. Скажи Джастин. Хорошо гладит.

Джастин появилась опять.

– С дивана.

Они с собакой вскочили одновременно. Джастин без слов подала ему пальто и надела свое.

Внизу собака присела испражняться, Джастин натянула пару хирургических перчаток.

– Ух ты, – удивился он.

Она улыбнулась ему немного свысока, и в руках у нее появились пенопластовый стаканчик и совок. Она нагнулась, будто кланялась, и широким жестом смахнула дерьмо совком в стаканчик. Потом выбросила стаканчик и аккуратно сняла перчатки, не дотрагиваясь до наружной стороны.

– Не подходишь ли ты к этому несколько анально?

– Если даже да, то это полностью соответствует данной ситуации, – чопорно сказала она.

Хватит прибауток.

– Итак. Мы будем говорить об этом?

– Нет, – ответила она, не глядя на него. Но вошла обратно в дом, не мешая ему следовать за ней.

– Никаких разговоров, – с надеждой предложил Барри.

Наверху они сняли пальто. У Джастин была горбинка на носу, которая придавала ее лицу невозможную, трагическую красоту. Он обхватил ее и крепко прижался ртом к ее губам. Она медленно ответила на поцелуй, закрыв глаза. Минуту спустя она потянула его за собой в спальню, не переставая целовать. Они неловко упали на кровать. Пока Барри стягивал ботинки, она перевернулась на живот. Он снял с нее туфли и сам снял рубашку. Барри прижался к ней, он страшно ее хотел. Стелла копала пол где-то поблизости. Джастин дышала медленно и спокойно, не обращая на него внимания. Она спала.

Что за поведение? Допустим, она прямо сейчас не расположена ни к чему. Хорошо! Но все-таки ей стоило бы либо пригласить его лечь рядом, либо попросить уйти. Ему хотелось лечь на нее и прижаться к ней щекой, исследовать губами все ее тело. Она притворяется? Барри пригляделся. Засыпала ли она при Винсе? Одна мысль о Джастин с этим плейбоем – и ему захотелось откусить кому-нибудь ухо.

Он даст ей поспать двадцать минут, а потом разбудит ее. Он сел на кушетку напротив кровати со Стеллой, которая с томным видом принимала его ласки. Собака начала лизать его руку, потом перевернулась на спину, чтобы ей почесали брюшко. Она извивалась, как одержимая.

За неимением женщины он занимается этим с собакой?

Джастин захрапела. От подобного безразличия мурашки пошли по коже. Ну это ж надо! Барри с отвращением ушел. Дома его встретили туфли Винса на ковре. Он чуть не грохнул кулаком в стену. Собака была самым приятным событием за сегодняшний вечер.

__________

На следующее утро Барри ехал на работу, обуреваемый яростью. Он поставил «The White Album». Пол может играть рок, никаких сомнений, но в его игре всегда есть элемент театральности (например, «Helter Skelter», «Kansas City», «Васк in the USSR»). Джон – рокер по натуре (например, «Twist and Shout», «Revolution I»), без кривляний, без игры на публику. С другой стороны, кто еще смог бы так нагнетать напряжение в «Helter Skelter»?

Он ждал, сколько мог, потом позвонил ей. Было девять тридцать пять.

– Выспалась?

– Прости. Я не собиралась при тебе дрыхнуть. Недосыпаю уже четвертый месяц. Давай я все компенсирую. Сегодня.

В пять она все отменила. Это смешно. Кругом полно женщин, которые были бы им очарованы. А эта женщина трахалась с его соседом: это она должна ему названивать. Он со злостью и отчаянием перелистал «Региональный еженедельник». Ему принесли статистику относительно сухофруктов от Мерли из библиотеки. А как насчет Мерли? Вариант. Этакий рыжеволосый вариант, который в восторге от его новой разработки. К чертям Джастин. Честное слово. Люди, выросшие среди волков, и то лучше приспособлены для личного общения.

Пиппа занималась сексом с Заком каждый раз, как они встречались, и это было неплохо. С каждым разом все лучше. Но все остальное ее доставало. Он высмеивал ее за то, что она боится его питона, ставил только ту музыку, которой она никогда не слышала, и говорил о ее боссах и соседках не иначе, как с презрением. Он раздавал деньги на улице направо и налево и каждый раз поворачивался к ней.

– Я всегда говорю: «Бери, и Бог с тобой», – объяснял он ей, как маленькому ребенку.

На улице было холодно.

– Так ты веришь в Бога?

– Что за вопрос! Выходные на носу, расслабься! – Зак остановился перед очередным человеком с чашкой для подаяний, дал ему банкноту в пять долларов и напутствовал: – Поешь досыта, парень.

Ей хотелось в кино, но у Зака не осталось денег, ситуация показалась ей абсурдной. Хотя, конечно, Зак помогал бездомным, а она – нет. Поэтому она заплатила за кино и за ужин. Они посмотрели «Мужчину, который любил женщин», и более интересного фильма она еще не видела. По дороге домой Зак десять минут кряду рассуждал, насколько фильм никудышный, а еще десять – расписывал короткую и полную страданий жизнь теленка, которого потом зарезали, чтобы ее дегенераты-хозяева могли полакомиться телятиной в «Марсале».

– Хватит! – крикнула она и дала ему жетон. – Они едят мясо, и я тоже.

– Пожалуйста, – безразлично бросил он, протискиваясь в турникет. В вагоне они увидели человека, который обходил пассажиров с газетой «Стрит ньюз». Зак дал ему доллар и выжидательно посмотрел на нее. – Если бы ты отдала часть денег своих принцев тем, кому они действительно нужны…

– Они нужны мне. – Откуда взялся этот доллар?

– Да ты становишься настоящим консерватором, деточка.

– Послушай, я чертовски устала постоянно оправдывать свои поступки. – Она старалась перекричать шум и грохот в вагоне. – Тебе нужна вегетарианка, которая захотела бы выслушивать твои проповеди.

– Какие проповеди? – раздраженно спросил он.

Они вышли на 110-й, и им в лицо ударил порыв ветра, пахнущий чьими-то грязными ногами. Они молча дошли до ее дома. Он спросил, можно ли ему подняться. Пиппа сказала «нет».

– Чудесно, – Зак пошел прочь, слегка поскальзываясь на льду.

В ту ночь она прядями высветлила волосы перекисью. И никак не могла решить, был это самый замечательный поступок в ее жизни или ужасная ошибка, на исправление которой уйдут многие годы.

Была первая неделя февраля. Джастин сидела в кабинете Митча и обсуждала с ним страховые пособия служащих, оговоренные в контракте, который они составляли для новой сети франшиз Ноя Клермана по производству замороженного йогурта. Вдруг зазвонил телефон.

– Тебя, – сказал Митч, – передавая ей трубку.

– Элма говорит, ты выглядишь, как черт знает что, и этот человек звонит тебе, а ты ему не перезваниваешь.

– Хватит. – Джастин повесила трубку и, прихрамывая, добралась до кабинета Харриет. – Меняю Элму на Боба.

Харриет сложила ладони в безмолвной молитве.

– Точно? – Харриет терпеть не могла Боба, потому что, во-первых и в главных, он был скульптор, а за секретаря мог сойти только с большими оговорками.

– Абсолютно, – сказала Джастин. – Прямо сейчас, пожалуйста.

Они позвонили офис-менеджеру. Через десять минут Элма сложила свои вещи на красный пластиковый поднос из кафетерия и ушла, розовофиолетовый платок Кэрол развевался за ее спиной, как флаг. Боб, который в свои двадцать уже был местами седоват, явился с потрепанным номером «Войс» и грязными руками. Он объявил, что болен, и взял полдня отгула.

И потому Джастин сама взяла трубку, когда зазвонил телефон.

– Я слышала, Харриет беременна! – взволнованно сообщила мама.

– Что?

– Кто такой Барри?

– Не звони сюда больше, – сказала Джастин и повесила трубку.

Когда она складывала Бобу на стол свои табели, появился Фарло и отозвал ее в сторону.

– Я не сплетник, – тихо сказал он. – Но ты слышала, что миссис Лазарус ждет ребенка?

– Все уже знают? Она мне ничего не говорила. Он пожал плечами: это его не касается, женские штучки, офисные интриги.

– Я полагаю, она захочет проводить время с отпрыском, – с удовольствием констатировал он. Фарло считал Харриет балластом.

– Вы меня спрашиваете? Насколько я понимаю, она даже не сообщает мне последних известий о себе.

Быстро позвонив «Файнман Дингл О'Шонесси», чтобы обеспечить себе поддержку относительно условий расторжения, указанных в контракте Ноя Клермана, Джастин взяла банку «Таб» и отправилась навестить Харриет. Той не было в кабинете, она сидела в маленькой комнатке отдыха перед женским туалетом, где секретари и практиканты регулярно обедали и сплетничали.