Эвангелина Андерсон - Рождество хищницы

– Сплошное железо – вот почему эта крошка была такой тяжелой. У моей бабушки такой же диван.

– Так вот где мы будем спать? – нахмурилась Женевьева.

– Если ты не предпочитаешь пол, я скажу «да», – Дрю пожал плечами. – Но я еще не хочу спать. Как на счет того, чтобы посмотреть, сможем ли мы что-то приготовить на ужин, поскольку мистер Медведь получил нашу еду для пикника?

Обыскав кухню, размером с почтовую марку, они нашли чуть залежавшуюся коробку с крекерами, а внутри крошечного холодильника – выглядевшую неплохо головку сыра гауда.

– Пир, достойный короля, или, по крайней мере, парочки избежавшей медвежьей атаки, – усмехнулся Дрю. – Просто нарежу все, и нам уже будет, чем перекусить. Не забывай, что у нас осталась бутылка вина, в дополнение к этому.

Пока Дрю занимался крекерами и сырной нарезкой, Женевьева меняла простыни и вытряхивала поеденное молью одеяло, расстилая его на крошечной раскладной кровати. Закончив, она подумала о том, что все выглядело достаточно уютно, особенно учитывая, что их место ночлега было прямо перед камином. В мягком розовом свечении даже казалось, что раскладная кровать выглядит привлекательно – ей даже удалось найти парочку подушек на самой верхушке крошечного бельевого шкафа. В комнате становилось все теплее, потому Джен сняла свое пальто, с благодарностью грея руки над маленьким огоньком.

– Выглядит, словно ты управилась со всем, – подметил Дрю, внося их ужин. Он тоже снял свое пальто, оставшись в обтягивающем свитере, подчеркивающим его широкие плечи и оттеняющий его глаза. – У меня тоже все готово, если ты не возражаешь пить вино из чашки для кофе. Не знаю, кто хозяин этой хижины, но здесь катастрофическая нехватка бокалов для шампанского.

– Я не возражаю против чашек для кофе, – Джен присела рядом с Дрю на краешек матраса, поставив тарелку с сыром и крекерами между ними, а чашку с хорошим красным вина взяв в руку. Она хотела было съесть крекер, но Дрю остановил ее.

– Подожди минуту, предполагалось, что это будет «накорми меня» пикник, где мы будем давать друг другу каждый кусочек пищи?

– О? – Джен удивленно посмотрела на Дрю. – Ты все еще хочешь этого?

– Только потому, что медведю досталась большая часть нашей еды для пикника, вовсе не означает, что это повод отказаться от всего этого, – отметил Дрю. – Более того, тот факт, что мы проведем ночь вдали от пансионата – избавляет нас от наших упражнений.

– Ты подразумеваешь интимные упражнения? – тихо спросила Женевьева. Ее щеки покраснели, а сердце забилось быстрее, чем должно было.

– М-м-м-х-м-м, – в глазах Дрю застыло голодное выражение, что не имело ничего общего с крекерами и сыром между ними. – Я имел в виду, что если Филлипс спросит об этом завтра? – пробормотал он. – Нам нужно будет предоставить ему интимные подробности, даже несмотря на то, что у нас нет камеры, что засняла бы нас.

– Я… Думаю, ты прав, – пробормотала Женевьева, чувствуя, как ее щеки покраснели еще больше. – Но мы выполнили большую часть упражнений, оставив ролевые игры и, ах, другие реквизиты в пансионате.

– Кто сказал, что нам нужен реквизит? – пробормотал Дрю, подарив ей едва уловимую понимающую улыбку. – Уверен, мы сможем что-то придумать.

– Я... ах... – Джен не могла подобрать слов.

– Не волнуйся сейчас об этой, детка, – сказал ей Дрю. – Сначала давай продолжим наш пикник. Вот… – взяв крекер и небольшой кусочек сыра, он отправил их в рот Джен. – Наслаждайся.

Женевьева послушно съела предложенное, потягивая дорогое красное вино из надколотой китайской чашки, но она не могла не думать о предстоящей ночи и о том, какие «упражнения» придумает для них Дрю.

Конечно, в отсутствие камер, не было необходимости делать что-либо – они могли просто солгать Филлипсу, сочинив для него выгодную им басню. Но она не хотела делать этого, и что-то ей подсказывало, что и Дрю чувствовал то же самое. Хотя вначале интимные упражнения и были для них изрядной трудностью, но теперь они стали предлогом быть ближе к человеку, который стал для нее много значить – намного больше, чем следовало.

В ее животе запорхали бабочки беспокойства, и Джен не могла дождаться того, чтобы узнать, что же будет дальше.

– Ну, для пикника, все прошло не так уж и плохо, – отметил Дрю, отправив в рот Женевьевы последний крекер с сыром.

Послушно проглотив, прежде чем ответить, она отхлебнула крепкого красного вина.

– Нет, совсем нет.

Дрю посмотрел на Джен, подумав о том, что за мысли посетили ее голову. В свете камина, ее зрачки расширились, и когда он потянулся, чтобы прикоснуться к ее щеке, то поймал себя на мысли, что почувствовал, как едва уловимо задрожало ее тело.

– Так мы выполнили большинство других интимных упражнений, – размышлял он вслух для нее. – И ты отметила, что мы не можем заниматься ролевыми играми без наших костюмов. Но все еще актуальны несколько упражнений – взаимная мастурбация, легкое связывание… и порка.

– О, эм… – Женевьева широко распахнула глаза, и Дрю заметил, что ее дыхание стало быстрее. – Ты… Ты прочел информационный сборник, и узнал, что… что именно подразумевается под этими пунктами? – спросила она тихим и неуверенным голосом.

– На самом деле, я так и сделал.

Дрю отставил пустую тарелку и их чашки с вином от кровати, и развернулся лицом к Джен.

– Во время взаимной мастурбации мы должны ласкать себя, показывая друг другу, что приносит нам наибольшее удовольствие.

– Ммм-хмм, – она кивнула, ничего не ответив. – А что на счет остального?

– Легкое связывание – очевидно, предусматривает, что один из нас свяжет другого, – Дрю посмотрел на нее откровенно. – Я хотел бы сделать это с тобой, Джен. Я хотел бы связать тебя, надеть на глаза повязку и сделать всевозможные порочные вещи с твоим соблазнительным телом.

– Ты… ты бы хотел?

Прикусив нижнюю губу, она выглядела сногсшибательно эротичной. Подавшись вперед, Дрю пленил ее мягкие сочные губы в медленном поцелуе. Она была на вкус, как красное вино и желание.

– Да, – пробормотал он. – Но не думаю, что смог бы найти здесь что-то, чтобы связать тебя. Конечно… – он сел, рассматривая ее лицо в свете огня. – Все еще остается порка.

– Порка?

Ее глаза еще шире распахнулись, и, казалось, на миг у нее перехватило дыхание.

– Ты... Ты не серьезно. Я же взрослая женщина!

Дрю приподнял бровь в ответ на это.

– Как это связано с этим?

– Ну, я имею в виду ты… ты не можешь просто отшлепать меня, словно непослушную маленькую девочку, – запротестовала Джен.

Но от Дрю не укрылось, как ускорилось ее дыхание, и порозовели щеки. Он хорошо помнил, что она рассказала Филлипсу чуть раньше на их сеансе терапии – ей понравилось, когда он доминировал в спальне. И она, конечно, отреагировала на это ночью накануне.

– Но, думаю, мы выяснили, что ты непослушная девочка, Джен, – тихо проворчал он. – Идея пойти на пикник в середине зимы была твоей, из-за чего нас почти съел голодный медведь. И теперь мы застряли здесь, в хижине, вместо нашей теплой красивой спальни в отеле.

– Я… но я думала, что ты не винишь меня за это, – прошептала Женевьева, сжав пальцы на своих коленях.

– Я не виню, – пробормотал Дрю, все еще удерживая ее взгляд. – Но это не значит, что ты не должна быть наказана за это.

– Н-наказана?

– Отшлепана, – понизив голос, подчеркнул он, мягким приказным тоном. – Я хочу тебя без твоих джинсов на своих коленях прямо сейчас, Женевьева.

– Я… но я… – начала было протестовать она, но Дрю решительно покачал головой.

– Сейчас, – прорычал он.

***

Женевьева уставилась на Дрю – он серьезно? Хотел отшлепать ее? И, что главное, – хотела ли она, чтобы он сделал это? Собиралась ли она ему это позволить?

Это все изменит – баланс сил между нами постоянно будет меняться. По крайней мере, в спальне. Это то, чего она хотела? Отказаться от своей силы и контроля? Уступить и позволить Дрю сделать то, что он хотел – отдать себя ему?

Глядя на его хмурое лицо и голод в пронзительных голубых глазах, Женевьева начала думать, что у нее не оставалось выбора. Дрю был здесь главным – он взял ситуацию под контроль, и она была полностью в его власти. С осознанием пришло что-то вроде облегчения. Как и ночью накануне, ей хотелось потерять контроль, полностью отдавшись мужчине рядом с ней.

– Я… хорошо, – наконец, прошептала она.

Еле стоя на ногах, Джен начала возиться с пуговкой и молнией на своих дизайнерских джинсах. Но, к ее удивлению, Дрю внезапно опустился перед ней на колени, и, отведя ее руку, сам занялся этой работой.

– Все в порядке, детка, – пробормотал он, подняв взгляд на Джен, быстро избавившись от узких штанов. – Я знаю, что тебе немного страшно.

– Я… Да, – призналась Женевьева, когда Дрю стянул вниз ее джинсы, и она осталась стоять перед ним обнаженной, не считая ее зеленого кашемирового свитера и черных шелковых кружевных трусиков. – Я никогда… не делала этого прежде. Или это делали со мной. В смысле, с тех пор, как я была ребенком.

– Все будет хорошо, – пообещал Дрю низким мягким властным голосом, который вытворял какие-то совершенно сумасшедшие вещи с ней. – Я не сделаю тебе слишком больно. И я обещаю, после твоей порки… – он подался вперед, прижавшись возбуждающим поцелуем к тонкой ткани ее трусиков. – Я излечу все поцелуями.