– Вы заходите слишком далеко, мадам. Я намереваюсь найти своему наследнику подходящую невесту, когда настанет время.

– Это время давно ушло, а два этих лакомых кусочка состарились до сухарей. Между тем, что твой простофиля-тезка должен делать с двумя старыми девами, у которых сердечные судороги?

– Он справится. Компетентный парень, наш мальчик. Солдат, знаешь ли.

– Больше похоже на то, что он – еще один кровожадный варвар. – Она не стала говорить «каков отец, таков и сын», но подумала об этом, сэр Олник был уверен. – Он, бесспорно, будет слишком занят заботами о старых девах, чтобы отправиться ухаживать за кем-то в это Рождество. Если только не утопится в бутылке. Одно только Небо знает, когда нам представится другой шанс.

Из глубины своих доспехов и в крайнем отчаянии, сэр Олник выругался.

– У меня есть план.

Леди Эдрит презрительно скривила свой прелестный рот.

– Так говорил и Чингисхан.

– И я готов поспорить, что он передвигал свои шатры не для того, чтобы женить своих потомков и избавиться от глупого проклятия какой-то романтичной женщины, возвращая потерянное кольцо на руку невесты наследника Уортов.

– Брось ты это, прошу тебя. Твой барон не найдет себе жену.

– Ты думаешь, что его шрамы так страшны, что не одна женщина с одобрением не примет его ухаживания?

Леди Эдрит махнула носовым платком в сторону шлема сэра Олника с опущенным забралом.

– Это – достойные шрамы, полученные в сражении. Мои потомки мужского пола всегда служили своим королям и стране, и ни одна приличная женщина не повернулась бы спиной к таким благородным рыцарям. Но леди захочет заглянуть и внутрь. – Она постучала по стальному нагруднику. – А твое доблестное сердце такое же непробиваемое, как и твои доспехи. Твой наследник страдает от таких ран, которые не разглядишь глазами.

– Мальчик и твой потомок тоже. У него твои зеленые глаза.

– Но у него твои черные волосы и широкие плечи. И твоя любовь к выпивке.

Сэр Олник пожалел, что не может прямо сейчас глотнуть хотя бы капельку спиртного.

– Он храбр. Никто, кроме смелого человека, не поселился бы здесь во время Рождества.

– Он тупоголовый, в точности, как и ты. Скрылся в разваливающемся замке точно так же, как ты спрятался в своей броне. Однако мне интересно, откуда у него этот нос. – Она коснулась собственного ровного, прямого носа. – Я всегда подозревала, что леди Кристина, которая вышла замуж за сэра Баспэра, обманула своего мужа. Возможно, этот Оливер Николсон вовсе не наш наследник, и не тот, кто должен положить конец проклятию.

Как раз в этот момент они услышали голоса, доносящиеся от дверей. Леди Эдрит шагнула за доспехи своего супруга. Один голос был громче, чем другие крики, вопли и хныканье.

– Солтер, принеси горячей воды. Джеймс, ты поедешь за доктором. Эй, ты, зажги побольше свечей. А вам, мадам, лучше перестать визжать мне в ухо, или я, черт побери, брошу вас в темницу замка на съедение крысам, если призраки и упыри не доберутся до вас первыми.

Сэр Олник кивнул, от чего женщина на руках у Ника потеряла сознание – если только к этому не привели угрозы барона.

– Все в порядке, это мой мальчик.


Столпотворение – вот что это было. На мгновение Ник подумал, что вернулся обратно на передовую, в самую гущу сражения. Мужчины кричали, лошади ржали, вокруг были разбросаны тела. Но не было ни залпов пушек, ни пороховой завесы, скрывающей полуночный, залитый луной пейзаж, только кто-то блеял:

– Да пошлет вам радость Бог, джентльмены… [5]

Неужели он настолько пьян? Пытаясь вспомнить, сколько бокалов он осушил, Ник покачал головой, но зрелище никуда не делось. Больше не размышляя, он начал освобождать перепуганных лошадей от постромок. Одной здоровой рукой барон сумел приподнять легкую двуколку настолько, чтобы убедиться, что никто не попал в ловушку под ней, но, должно быть, единственным, кто в ней ехал, был певец, прислонившийся к дереву и не выпускавший из рук бутылку.

– Пусть ничто вас не печалит…

Другая карета разбилась в щепки об один из столбов, поддерживающих мост, ведущий к замку. Еще один фут или чуть больше – и экипаж оказался бы в воде, которая окружала замок Уорт. К этому времени Солтер уже ковылял по мосту с фонарем, а несколько слуг выглядывали из двери домика привратника. Лорд Уорт, в недавнем времени майор Николсон, начал отдавать приказы, перекрикивая этот кошачий концерт.

Одна из пожилых леди потеряла сознание, ударившись головой о камень. По крайней мере, она вела себя тихо. Ник быстро установил, что она все еще дышит, и у нее ничего не сломано. Другая леди кричала так, что могла разбудить мертвого. Даже если придавать какое-то значение ее воплям, то все равно шум был ненужным и запоздалым. Однако леди держалась за свою костлявую грудь, что беспокоило барона больше, чем истерика. Кучер женщин бормотал что-то насчет привидений, но Ник смог уловить запах алкоголя в дыхании мужчины, так что это он тоже проигнорировал. Если повезет, то этот парень окажется достаточно пьяным и не почувствует, когда ему будут вправлять сломанную ногу.

– Привидений не существует! – заорал Ник, заглушая весь шум, как ради тех, кто пострадал, так и ради тех, кто неохотно оказывал помощь. Грумы и привратник не переставали оглядываться через плечо, пока уводили лошадей и снимали двери с экипажа, чтобы использовать их в качестве носилок. – Оба кучера были пьяны, вот и все.

– Возвращались с вечеринки в Ростенд-Холле, готов поспорить, – предположил дворецкий.

– Леди Ростенд принимала гостей?

– Как она обычно делает на Рождество, за исключением тех лет, когда она была в трауре, конечно же.

– Конечно. – Ник воспользовался своим шейным платком, чтобы стереть кровь, струящуюся по лбу подвыпившего певца гимна, пытаясь определить, насколько сильно он пострадал.

Солтер поднес фонарь ближе, хотя и отвел взгляд от кровавого зрелища.

– Я, хм, уверен, что ваше сиятельство получило бы приглашение, если бы леди Ростенд знала, что вы в поместье.

Ник знал, что это произойдет, только когда свиньи полетят. Но опять же, по сравнению с тем, что происходило в замке Уорт, летающие свиньи были бы предпочтительнее.

– Оставьте этого старого пьяницу напоследок. Рана выглядит хуже, чем она есть на самом деле, раны на голове всегда обильно кровоточат. Однако нескольких стежков будет достаточно, чтобы зашить ее.

Барон сам поднял лежащую без сознания женщину на дверь кареты, в то время как ее компаньонка, то есть ее сестра, если верить Солтеру, визжала, отказываясь заходить в замок Уорт.

– Если вы не пойдете, мадам, мне придется нести вас, потому что вы не можете оставаться здесь, а повреждение вашей сестры выглядит слишком серьезным, чтобы она смогла перенести еще одну поездку по ухабистой дороге. Я видел достаточно сотрясений мозга в армии, чтобы сразу распознать симптомы. – Старая леди только закричала еще громче, так что Ник поднял ее, не дожидаясь позволения, и зашагал по мосту к замку. Другие последовали за ним, отягощенные ношей и колебаниями.

Миссис Солтер накинула простыни на кушетки, стоявшие напротив друг друга в утренней комнате замка, так как ни одна из комнат для гостей не была приготовлена. Женщину, потерявшую сознание, мисс Генриетту Манди, осторожно поместили на одну из них и торопливо набросили на нее одеяло, чтобы защитить ее скромность. Ник положил другую леди, мисс Шарлотту Манди, которая сейчас тоже находилась в бессознательном состоянии, на другую кушетку. Кучера уложили на одеяло возле камина, перед тем, как импровизированные санитары ушли приглядеть за лошадьми. Другой пьяница наливал себе только что приготовленный рождественский пунш, исполняя уже четвертый или пятый раз припев «Покоя и радости».

Если бы этот парень не истекал кровью, как зарезанная свинья, то Ник мог бы выйти из себя. В самом деле, покой и радость! Помещение больше напоминало полевой госпиталь.

– Доктору понадобятся горячая вода и перевязочный материал, – проинструктировал Ник Солтера и его жену, – а обе мисс Манди, когда очнутся, почувствуют себя лучше после горячего чая. Полагаю, нам следует приготовить комнаты и для них тоже. Кучер может спать в конюшне, а этот жалкий тип… – Он кивнул в сторону окровавленного, но бодро фальшивящего певца.

– Мистер Бридлоу, милорд.

– Мистера Бридлоу можно будет отослать домой, как только доктор заштопает ему голову. – Барон заметил лакея Джеймса, стоящего у двери. – Какого дьявола ты все еще здесь? Я послал тебя за доктором, по крайней мере, час назад. – Во всяком случае, так оно ощущалось.

Джеймс кашлянул и, опустив взгляд, начал изучать свои ноги.

Солтер откашлялся.

– Милорд?

Ник ощутил покалывание в затылке, которое не один раз спасало ему жизнь, зловещее ощущение, предупреждавшее, что впереди – опасность.

– Солтер?

– Ах, мистер Бридлоу – наш местный врач.


Рассвет Рождественского дня почти наступил, когда Ник наконец-то покончил с делами. К тому времени, когда был готов кофе, мистер Бридлоу давно уснул, но остальные стонали, всхлипывали или причитали, у кого была какая привычка. Ник присоединился бы к ним, но он был слишком занят, отдавая приказания. Как единственный более или менее компетентный человек в замке, он знал, что должен сделать все необходимое, и он сделал это. С помощью грумов, хотя их дрожащие руки трудно было назвать уверенными, Ник вправил кучеру сломанную ногу. С помощью миссис Солтер, единственной из прислуги женского рода в доме, он ослабил корсеты обеим мисс Манди, пребывавшим, к счастью, без сознания. С помощью своего камердинера, до того, как этого слабака вывернуло наизнанку при виде крови, барон зашил лоб доктору. Ник никогда еще так не тосковал по армии – по крайней мере, по своему хорошо осведомленному денщику, который был более искусен, чем любой полевой хирург. Когда он закончил то, что смог сделать, то распорядился, чтобы пациентов отнесли в спальни, и отослал старика Солтера и его жену в постель перед тем, как они свалятся с ног. Затем Ник пошел проверить лошадей. И убедился, что обломки убрали с дороги, а не то разбитый экипаж может привести к еще одной аварии. Затем он снова заглянул к пожилым леди, и ему не понравилось то, что мисс Генриетта все еще без сознания, а у мисс Шарлотты серый цвет лица, и то, что они расстроятся, когда обнаружат, что барон был одним из тех, кто помогал экономке снимать с них верхнюю одежду. Почти так же, как они будут расстроены, когда проснутся и обнаружат в своей спальне его камердинера с одутловатым лицом. Ник почти слышал их визг.