Вскоре майор понял, почему джентльмены всегда носят шляпы. Его коротко остриженные волосы не могли служить защитой от снега. Все тепло в его теле, казалось, испарялось через макушку. Он надеялся, что погода вскоре смягчится, и не только из-за холода.

Если путешествие задержится из-за погоды, как же ему удастся разместить свою племянницу и ее гувернантку в Лондоне? Не в его же жалкой комнате… И он не сможет вернуться обратно в городской дом… Макс предположил, что можно отвезти их к тетушкам. Но дороги, должно быть, в ужасном состоянии. Что, если с ними что-то произойдет на пути в Лондон? И о чем теперь думает Лизабет?

Макс поморщился. Ссутулившись, он направился в сторону более бедных улиц, направляясь обратно в свою комнату.

Снег падал крупными хлопьями, так густо, что он едва не налетел на компанию гуляк, нетвердой походкой идущих ему навстречу. Их было шестеро – шесть пьяных щеголей. Они заблокировали улицу, словно фаланга вражеских войск – упади один из них и ты навлечешь на себя гнев остальных. Макс знал подобных людей, скучающих молодых аристократов, отправлявшихся на ночь в город. Блуждания заводили их далеко от обычных мест пребывания. Они искали выпивку, женщин и неприятности любого сорта, какого могли найти. Потасовка на улице вполне подойдет им. Макс не хотел становиться их вечерним развлечением. Он мог постоять за себя в драке, но шестеро на одного? Как бы она не закончилась, ему не хотелось истекать кровью на снегу. Он молча стал поодаль в надежде, что они пройдут мимо без происшествий.

– Шмотри куда идешь, любезный! – закричал один из гуляк, накренившись в сторону Макса. – Едва не шбил меня с ног! Что шкажешь, Декштер? Покажем дураку, как правильно ходить по улице, а?

Декстер? Макс вгляделся в белесоватую темноту. Сколько джентльменов такого роста носят имя «Декстер»? Декстер Симмз? Он увидел, как высокий тощий мужчина размахивает руками, пытаясь устоять на ногах. Это не мог быть никто другой. Майор уставился на человека, который заговорил – ростом с вязанку дров и в два раза толще в ширину. Закадычный друг Декстера – Чарли Ригби. Не зря голос показался ему знакомым. Он знал этих людей, был знаком с ними с самого детства.

Макс ничего не сказал, надеясь, что они забыли его. Декстер, которого он знал, был миролюбивым парнем. Оказалось, что таким он и остался.

– Не обращай внимания, – великодушно проговорил Декстер. – Рождештво, знаешь ли. Пошли дальше.

– Но вы должны шледить, куда идете, шэр, непременно должны, – выговорил Чарли Максу, погрозив ему пальцем. Он посмотрел в это мрачное, невозмутимое лицо и нахмурился. – Я вас знаю, – осторожно произнес мужчина. – Не так ли?

Макс поклонился – и начал поджидать возможность мирно удалиться. Остальная часть компании, пошатываясь, направилась вниз по улице. Но не Чарли. Тот стоял, уставившись на Макса.

– Вот тебе на! Ты же Макс, наш Макс, Эверс… Майо… новый барон, знаете ли. Макс! Клянусь в этом! – Чарли возбужденно закричал вслед другим гулякам. – Это Эверс! Мы только что говорили о нем, не так ли? Знаете, тот парень из школы? Который был на войне? Получил все эти медали, а потом… Вы знаете! Тот, у которого случился странный поворот судьбы? Постойте, парни! Самое меньшее, что мы можем сделать – это позвать его с собой и угостить выпивкой? Тост за его невероятный виток удачи, а? В конце концов, это же Рождество.

– Макс? – обернулся с изумленным видом Декстер. – Наш Макс? Тот, кого все ищут?

– Да! – закричал Чарли.

Но когда они снова взглянули в том направлении улицы, то увидели только снег.


Макс толкнул тяжелую дверь и, пригнувшись, преодолел низкий вход. Он прошел по проходу, повернулся, боком пробрался вдоль длинной скамьи, а затем упал на нее и низко съежился на сиденье. Он сомневался, что они последуют за ним. Компания была пьяна, но недостаточно для того, чтобы ворваться в церковь, разыскивая его. Макс сам не вошел бы сюда, будь у него выбор. Это была, в буквальном смысле, единственная открытая для него дверь на этой улице. Ему не хотелось общаться с компанией. Он не желал отвечать на вопросы. Макс хотел того, чего нельзя было получить. Но он замерз и устал, а здесь было убежище – в буквальном смысле. Церковь была древней и не принадлежала к его конфессии . Здесь не будет никого, кого он мог знать.

У Макса в горле застрял стон. Он мог бы попросить у них денег! Они б дали их с радостью, вместе с жалостью. Но он еще не настолько отчаялся. Может быть, завтра…

В древнем соборе не было тепла; каменные стены здания делали это невозможным. Но здесь все же было теплее, чем на улице, и поэтому он оказался здесь не один. Служба начнется уже через несколько часов – Рождество приближалось. Но церковь вовсе не стояла пустой – ничего подобного. Он огляделся и увидел своих собратьев по несчастью.

Макс понял, что он не единственный, кто нашел здесь убежище этим вечером. Тут были бедно одетые старики и старухи в лохмотьях, так же, как и усталые молодые люди рядом с измученными женщинами с младенцами у груди под рваными шалями. Дети сидели молча, словно статуи на стенах вокруг них, или разговаривали очень тихим шепотом, который поглощался полом и стенами, сделанными из огромных камней.

Атмосфера была безмятежной. Повсюду мерцали свечи. Еловые гирлянды наполняли церковь освежающим запахом хвои. Где-то вдалеке слышалось песнопение, и это успокоило его учащенное сердцебиение. Макс откинулся на спинку и расслабился. Это было весьма неплохое место, чтобы подождать, пока его сумасбродные старые друзья оставят охоту и побредут искать новых развлечений. Он пожалел, что сейчас у него не было его часов; они стали первой вещью, которую майор заложил. Но он обладал острым чувством времени. Он даст им час, а затем уйдет отсюда и направится в свою комнату, чтобы переждать бурю. Завтра наступит довольно скоро. А между тем…

Павший духом и запутавшийся, в месте, где ему нечего было делать, Макс закрыл глаза и начал ждать, пока наступит ночь.


В его ноздри ударил запах, необычайно свежий, чистый и наполненный дымчатым острым ароматом, который Макс глубоко вдохнул, чтобы наполнить им легкие. Запах освежил и успокоил его, заставил его почувствовать себя умиротворенным. Макс ощущал его и продолжил уплывать в эту странную страну, находясь на границе сознания, ему было слишком комфортно, чтобы бодрствовать, но он чересчур остро осознавал свое состояние, чтобы отказаться от этого ощущения и заснуть.

Макс знал этот запах! Он прилетел к нему вместе с произносимыми нараспев словами, которые майор расслышал сейчас, убаюкивающими его, несмотря на то, что именно они пробудили его от сладкого недолгого сна.

Ладан и мирра. Редкие благовония и масла, первые рождественские дары, вместе с золотом.

Золото – Макс открыл глаза и увидел его размытое сияние. Свечи горели ярким племенем, отражаясь в белых с золотом облачениях священников, когда они проследовали по длинному проходу к алтарю. Собор был залит светом, приглушенным голубой завесой дымки, распространяемой священниками, размахивавшими курящимися кадильницами.

Макс наблюдал за этим, глубоко задумавшись. Внезапно он увидел все очень ясно, вопреки дыму.

Трое волхвов принесли то, что они считали самым ценным. С золотом все было понятно. Какая польза была в конюшне от ладана и мирры? Но они думали о ценности даров, не так ли?

Макс сел прямо. У него нет ничего подходящего, чтобы подарить племяннице на Рождество. Но он отдаст ей остаток жизни, а это немало. Во всяком случае, это все, что у него было. Так что этого должно быть достаточно. Гордость заставила Макса попытаться украсть для нее игрушку. Он не мог позволить себе многое, и, без сомнения, и гордость в том числе. Пришло время обменять ее на правду, как бы болезненно это не было.

Майор тяжело вздохнул. Надо забыть о своем состоянии. Правда заключалась в том, что он потерял нечто более ценное, и самое лучшее, что имел – свою мечту о любви и жизни вместе с Лизабет. Это была всего лишь мечта. Но она имела огромную ценность, большую, чем все, чем он когда-то владел. И если этого было достаточно, чтобы поддерживать его на протяжении всех этих опасных лет, тогда, несомненно, мечты о будущем хватит и для его племянницы.

Так и должно быть. Это будет самый большой дар с его стороны. Макс отдаст ей себя – свою преданность, защиту и внимание. Ни один человек не сможет дать больше. Это не так уж плохой подарок, к тому же. Он не предложил его Лизабет. Но это только к лучшему. Она не приняла бы его, но его племянница примет.

Может быть, в этом дыме содержится какое-то наркотическое вещество, подумал майор. Он наконец-то странным образом ощутил себя в мире с сами собой. Макс откинулся назад, не желая покидать это место и хрупкое чувство удовлетворения, которое обнаружил здесь. Он снова закрыл глаза. Это был такой длинный, странный день.


Макс ощутил, как рука прикоснулась к его рукаву, и вздрогнул.

– Мир вам, – мягко проговорил священник. – Вы можете остаться, если хотите, и снова заснуть. Но здесь есть кое-что для вас. Это не много, потому что приходиться делиться со многими, но на это вы сможете купить себе что-то для рождественского утра. – Он протянул Максу монету.

Макс молча уставился на нее. Он взвесил монетку на мозолистой ладони, а затем улыбнулся.

– Отец, – проговорил он, поднимаясь на ноги, – спасибо вам. Но мне не нужно это так сильно, как многим другим. Я пришел сюда отдохнуть и для меня достаточно этого дара сегодня ночью. Пожалуйста, заберите это назад, вместе с несколькими братьями для тех, кто нуждается в них больше.

Еще два шиллинга ушло, подумал майор, пока засовывал руку в карман и передавал монеты священнику. Невысокая цена за тот ответ, который он нашел.

– Вы уверены? – спросил священник. – Тогда благодарю, но ночь уже прошла. Сейчас утро первого дня Рождества. Счастливого вам Рождества и удачи тоже.