— Тогда, спокойной ночи, — сказал он и медленно отвернулся. Он дал ей более чем достаточно времени, чтобы окликнуть его. Более чем достаточно времени, чтобы признать, что она совершила ошибку.

***

Джексон смотрел в потолок. Прошёл целый час с тех пор, как он покинул Ханну в гостиной. Сейчас ему казалось, что он мог гораздо лучше справиться с бушующим штормом снаружи, чем пытаться понять женщину, что находилась рядом с ним. Он был зол на себя за то, что сдался и позволил себе прикоснуться к ней и поцеловать. В течение нескольких часов его эмоции сменились от ощущения дрожи из-за ярости от её своевольной речи, до унизительного осознания того, что она была права, от мучительного страха, что она потерялась в пурге, к необъяснимому чувству благодарности и облегчения, когда он её нашёл, и наконец от сильнейшего желания, подобно которому он никогда не испытывал ранее, к ощущению, что он остался за бортом.

Он думал, что между ними есть связь, которая была чем-то большим, чем физическое влечение. А потом она все закончила.

Джексон потёр глаза тыльной стороной ладони. Пытаться уснуть было бесполезно. Часть его хотела выяснить, что произошло. Когда они были на кухне, она прошептала, что знала, как это быть в одиночестве, что она всегда была одна. Почему? Где была её семья? Он мысленно прокрутил все их разговоры и не мог припомнить тот, в котором Ханна упоминала свою семью.

Затем ещё была и Эмили, и королевская издевка, которую он получил в ответ, когда рассказал Ханне о своём плане. Теперь это вызывало у него улыбку. Она была права. Как он мог добровольно позволить своей племяннице жить в приюте, когда он был в состоянии дать ей дом?

Его мысли вернулись к их ссоре, перед тем как он выбежал из дома. Он вспомнил ту боль в её глазах, проблески гнева на лице, когда она на него кричала. Джексон сел на кровати, когда его осенило, что Ханна говорила о себе. Все это имело смысл. Её страх перед ним. Её выбор карьеры. И её внезапное отступление. Он не знал подробностей, но его интуиция подсказывала ему, что он был прав, и на этот раз он хотел, чтобы это было не так. Его охватило желание разыскать всех, кто когда-либо причинил ей боль. Он хотел защитить её. И он не чувствовал такую необходимость в течение очень долгого времени.

Он собирался столкнуться со своим прошлым и будущим. Он собирался попытаться вернуть того себя, когда он был, когда его мать была жива. Он собирался стать дядей для Эмили, в котором она так нуждалась.

Но он не собирался делать это без Ханны.

ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

Ханна давно не чувствовала себя такой опустошённой. Как будто она снова была тем ребёнком, когда думала, что кто-то спасёт её, но возникали какие-то трудности, которые препятствовали этому, и это разбивало ей сердце, это же сейчас происходило и с Эмили.

Она застегнула свою сумку так тихо, как смогла, не желая пока будить малышку. Она загрузит вещи в автомобиль, а затем вернётся за Эмили. Чем меньше времени им придётся провести с Джексоном этим утром, тем лучше. Она подвела Эм, и она подвела Луис. Её инстинкты ошиблись насчёт Джексона. Она позволила своему влечению к нему затуманить свой разум, она никогда не совершала так много ошибок сразу.

Ханна шла по коридору, похлопав Чарли, когда он подбежал к ней. Она не хотела видеть Джексона. Она не имела ни малейшего представления о том, как она сможет смотреть ему в глаза и стараться скрыть своё разочарование. Она не будет плакать, когда он будет прощаться со своей племянницей и с ней сегодня. Она подождёт, пока не окажется в машине, на безопасном расстоянии от коттеджа.

Войдя в большую комнату, она остановилась, а её сердце замерло. Джексон стоял рядом с погасшим камином, его взгляд был направлен на неё, а губы сомкнуты в узкую линию. Её взгляд опустился от его красивого лица на сумку рядом с его ногами. Она смотрела на него, не решаясь спросить о том, на что она надеялась больше всего на свете.

— Я собираюсь удочерить её. — Его голос нарушил молчание в комнате. Его взгляд удерживал её, и в ней все замерло. Она закусила губу, отчаянно пытаясь сдержать свои эмоции. Она не хотела верить, не могла. Его силуэт казался нечётким. Это были слова, о которых она молилась, будучи ребёнком в приёмной семье. Это были слова, которые могли бы спасти её. Она уберегла Эмили и сдержала своё обещание Луис. Облегчение и благодарность пронзили её. Её сумка соскользнула с её плеча, с глухим стуком упав на пол. Она отчаянно пыталась вдохнуть хоть немного воздуха, её дыхание стало прерывистым...

Она наклонила голову, коснувшись подбородком груди, и закрыла лицо руками. Несколько секунд спустя Джексон был рядом, и с той же нежностью, с которой он касался её прошлой ночью, он аккуратно взял её за руки и сжал в объятиях.

— Я не имею ни малейшего понятия, что я делаю, — прошептал он ей в волосы.

— Ты и не должен, — сказала Ханна, уткнувшись лицом в его грудь, а тепло, которое она ощущала от Джексона вызывало привыкание.

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Она решительно кивнула. — Я буду рядом на каждом этапе во время процесса удочерения. Я помогу тебе, чем смогу.

— Даёшь слово? — спросил он, откинувшись назад, чтобы посмотреть на неё, странный свет мерцал в его глазах.

Она сделает все что угодно для Эмили. — Обещаю. Я сделаю все, что потребуется, — сказала Ханна, улыбаясь ему снизу вверх.

***

Ханна открыла дверь в грязном, душном правительственном учреждении, которое было её вторым домом в течение последних пяти лет. Её не было здесь всего лишь пять дней, а казалось, будто она отсутствовала уже несколько месяцев. Она чувствовала себя более уверенной, более решительной... но более уязвимой. Тщательно выстроенная ею стена давала трещину. Ханна впускала людей в свою жизнь.

Но она сделала это. Она убедила Джексона. . Он находился в Хоупс Кроссинг, полностью готовый с головой уйти в бумажную волокиту. Ничто не могло подготовить её к его словам, о том, что он собирается удочерить Эмили. Она не знала, что побудило его передумать, и сейчас ей не хотелось это выяснять.

Они отвезли Эмили к миссис Форд, которая была в восторге от новости, что Джексон собирался удочерить свою племянницу. Ханна попросила Джексона подождать её в машине, пока она разберётся с работой. Последнее, чего она хотела, чтобы он стал свидетелем того, как она получит один из самых серьёзных выговоров от Джин. Во-первых, Ханне нужно взять ситуацию под свой контроль, а затем она позовёт Джексона, начать работу над документами.

— Добро пожаловать, — прошептала Ханна себе под нос, войдя внутрь. Старые металлические столы, которые должно быть выглядели так же некрасиво, даже когда были новыми в шестидесятых годах, затхлый запах старого офисного здания в сочетании со сгоревшим кофе напомнили Ханне, что она, на самом деле, отсутствовала долго. Маленькая мигающая Рождественская ёлка в окне, выглядела печальнее, чем песни Чарли Брауна, которые звучали из оставшегося старенького проигрывателя.

Ханна посмотрела в глаза Эллисон, которая разговаривала по телефону. Глаза её подруги выглядели так, словно они были готовы выскочить, когда Ханна вошла. Эллисон, когда Ханна подошла ближе, сделала жест рукой, будто перерезает горло, явно предупреждая её, что Джин злилась не по-детски.

— Ханна. Как мило с твоей стороны наконец появится на работе, — худощавое лицо Джин вытянулось, а её и без того маленькие глаза превратились бусинки, когда она зашагала по направлению к Ханне. Ничто так не разряжает атмосферу в отделе опеки, как офисная драма. Ханна подумала, что она ещё больше стала похожа на злую ведьму из Волшебника из страны Оз, за ​​исключением того, что носила она одежду двадцать первого века, или типа того.

— Привет, Джин, — произнесла Ханна бодрым голосом, улыбаясь. Она не дала своей нервозности взять верх. Это была победа, несмотря ни на что. И никто это не изменит.

Джин внезапно остановилась перед ней, держа кружку с дымящимся кофе в руке. На кружке красовалась надпись  «Лучший в Мире Босс» с выцветшими буквами, и Ханна с Эллисон всегда шутили, что Джин, вероятно, купила её себе сама.

— Ханна, на твоём столе стоит коробка со всеми твоими вещами. Забирай её и выметайся.

Ханна проигнорировала её.

— Я нашла дядю Эмили. Он здесь. Он собирается удочерить её. — Ханна почувствовала, как её внутренности сжались, когда Джин никак не отреагировала на её новости. Взгляд Джин был подобен взгляду мёртвой рыбы.

— Меня это не волнует. Ты перешла границы. Собирай свои вещи. Ты больше не работаешь в сфере социальных услуг.

Она знала, что это могло произойти, но думала, что если она сможет найти Джексона и убедить его согласиться на удочерение, то Джин воспримет это как победу. Она приготовилась к испытательному сроку или выговору, но не к увольнению. Ханна сделала вдох, чтобы успокоиться. Она пыталась игнорировать Эллисон, которая изображала режущие жесты в сторону Джин с помощью своего пластикового ножа для булочек.

— Ты не понимаешь, Джин, он станет её законным опекуном.

— Я уже выбрала место, куда отправить Эмили. Ты не имела права срываться с места, чтобы разыскать этого человека. Это уже третий раз, когда ты нарушаешь политику в офисе, и ты получала предупреждение каждый раз…

— Я имела полное право разыскивать его. Луис хотела, чтобы он был опекуном Эмили. Он её ближайший родственник. Ты знала, что я собиралась сделать все, чтобы найти его. Речь идёт не обо мне. Речь о том, что нужно сделать правильно. Как ты собираешься отказать родственнику в его правах на удочерение?

— Давай-ка чётко разъясним, в какой ситуации мы находимся, — сказала Джин, поставив свою чашку кофе на стол Эллисон. — Ты нарушила так много правил, что я даже не могу их все вспомнить. Даже если у тебя, кажется, есть куча людей, которые покрывают твои грязные делишки, я все знаю про тебя. Это было последней каплей. Тебя чуть не изнасиловали, избили, а теперь ты похитила ребёнка. Ты приносишь слишком много неприятностей. Я должна возиться со слишком большим количеством документов из-за тебя. Твоя работа здесь закончена.