— Ты застала меня врасплох, — медленно сказал он. Она не знала, имел ли он ввиду новость об Эмили. Когда она подняла глаза, чтобы встретиться с его, они были полны желания, которое она не хотела признавать. Быстро встав и все ещё удерживая край футболки, она шла к открытой двери так быстро, как только могла, а половицы скрипели так же громко, как и грохот её сердца. Ей нужно сразу же заняться этим списком.

— Ханна,— крикнул он, и в его голосе присутствовали нотки изумления.

Она повернулась, чтобы посмотреть на него, стараясь выглядеть спокойной, невозмутимой, и собранной. Не смотри ниже его подбородка. Не смотри на пресс и мышцы, выставленные напоказ, Ханна.

— Да?

Она поморщилась от пронзительного звука своего голоса. Её голос звучал как у трусихи, которую она стала напоминать.

— Ты ткнула в меня книгой?

ПЯТАЯ ГЛАВА

Буря не закончилась.

Дороги не расчистились.

Сегодня, Ханна и малышка не собирались ехать домой.

Джексон наклонился вперёд, упёршись руками о мраморную столешницу на кухне. Было настолько темно и ветрено, что это едва было похоже на утро. Даже если бы он и хотел, чтобы она собралась домой сегодня, это было невозможно. Погода совершенно не собиралась улучшаться.

После того, как прошлой ночью Ханна покинула его комнату, он почувствовал отчётливое, и очень неожиданное, ощущение потери. Он больше не злился. Он знал, как это, для кого-то вроде неё, войти в его комнату, особенно учитывая, как закончился их вечер, когда он сказал ей убираться домой. Он увидел страх и почувствовал дрожь в её теле, когда она была под ним. И ощущение её в его руках, привело к совершенно другому набору проблем. Его влечение к ней было неоспоримым, и оно было гораздо больше, чем просто физическое, что было совершенно новым для него. Он восхищался, какой бесстрашной она была, какие бы проблемы у неё ни были с мужчинами. Она, сквозь метель, ехала сюда столько часов, чтобы столкнуться лицом к лицу с незнакомцем. Черт, это требовало мужества.

Он собирался сделать себе кофе, когда услышал мягкие шаги, приближающиеся к кухне. Он обернулся на звук её нерешительного «привет», и его внутренности сжались. Боже, как же она была красива. Её волосы спадали ей на плечи и он вспомнил, какими мягкими они чувствовались прошлой ночью, касаясь его голой груди. То, как изгибы её тела тесно прижимались к нему, он не забудет в течение ещё длительного времени.

ЇДоброе утро, — сказал он. Улыбнулся и увидел, как напряжение покинуло её лицо. Кто знал, что она думает о нем? То, что он отправил бы её домой в метель или накричал на неё?

ЇЯ сделал свежий кофе. Хочешь чашечку?

— Пожалуйста, — сказала она и сделала ещё несколько шагов.

— Садись, — сказал он. И, указывая на кухонный стол, вручил ей одну из гончарных кружек, которую выбрал его дизайнер. Она сидела напротив него, подогнув одну ногу под себя. Добавила молоко в свою чашку, а затем посмотрела на него снизу вверх. У неё были великолепные глаза, большие и чёткие. И тёплые. Тот вид глаз, которые заставляли подумать, что ты можешь рассказать все что угодно этой женщине и, что она поймёт и не осудит. Он мысленно встряхнулся. Он должен быть милым, и все.

— Я сожалею о прошлой ночи. И очевидно, что я не жду, что ты уедешь сегодня.

Она сделала глоток кофе, обхватив руками негабаритную чашку. У неё были тонкие руки. Её ногти были не длинными, но красиво оформленными. У неё не было французского маникюра или ужасно кричащего цвета ... секундочку, когда, черт побери, он даже смотрел на руки женщины ... кроме того, чтобы увидеть было ли у неё на пальце обручальное кольцо? Она смотрела в свою чашку. И ничего не сказала, и он понял, что очень хочет услышать её ответ. Будучи встревоженным таким образом, он понял, что заботился о её чувствах. Дерьмо. Сначала ногти, теперь чувства.

— Я немного волновалась о том, как мы в такую погоду доберёмся обратно домой, — сказала она с искоркой в глазах, её губы сложились в очаровательно заманчивую улыбку. Ему нужно было выпить, но для этого было ещё слишком рано.

— Слушай, давай заключим перемирие, ладно? Я думаю, что я уже ясно дал понять, что твой план на самом деле не ... устраивает меня. Если мы снова будем говорить об этом, мы, в конечном итоге, поссоримся. Ты должна понять, что я не имею никакого намерения когда-нибудь соглашаться с этим.

Тепло в её глазах исчезло, и вместо него полыхнул огонь. Черт, она, вероятно, была столь же упряма, как и он. Её полные губы были плотно сжаты, и он был уверен, что она сдерживала длинную череду проклятий. Очень жаль. Он встал и принялся рыться в шкафах, понимая, что она, в ярости наблюдает за ним.

— Что бы ты хотела на завтрак?

Он пытался казаться беспечным.

— Как насчёт ножа? Ты можешь воткнуть его прямо мне в сердце.

Он не знал, хотелось ли ему засмеяться или простонать от недовольства. Он собирался проигнорировать приманку.

ЇТы давно не ела. Хлопья подойдут? У меня так же есть кексы.

— Не голодна.

Он повернулся, чтобы посмотреть на неё. Одна её нога была переброшена через другую, и она барабанила пальцами по столу. Он вздохнул.

ЇНет смысла голодать, потому что ты злишься на меня.

Она вскинула брови.

— Прекрасно. Я разогрею кексы. Лимонные с клюквой, — сказал он, пока она как партизан, продолжала молчать.

ЇТы печёшь?

Он покачал головой, безумно радуясь тому, что она снова разговаривает с ним.

— Этим занимается моя домработница. Она замораживает и приносит сюда для меня кучу еды, когда я приезжаю сюда.

ЇЗначит, содержать дом в порядке тебе помогают? — Спросила она, невинно, аккуратно сложив руки на коленях. Он уже знал её как облупленную.

ЇЯ занятой человек. Я работаю допоздна. Очень допоздна. Не до часов семейного мужчины, — сказал он, подчёркивая каждое слово, чтобы дать понять, что он точно знал, к чему она клонит. Микроволновка запищала, и он поставил кексы перед ней. Он сел и стал ждать, когда она возьмёт кекс прежде, чем сделать это самому.

ЇАх, значит, в таком случае, у тебя есть все.

Он лаконично кивнул.

ЇУ тебя есть деньги, пентхаус, компания, коттедж, — сказала она, кладя кусочек кекса в рот.

— Да.

ЇЯ имею в виду, что ещё может быть в жизни, кроме денег, активов, и работы?

Она положила ещё один кусочек кекса в рот, и он потерял аппетит. Кто она такая, чтобы судить его?

Звук крика младенца помешал ему остроумно ответить. Ханна вскочила, вытащила бутылку из холодильника, и бросила её в небольшой горшок уже заполненный водой на плите. Малышка. Эта малышка была его племянницей. Ответственность его сестры. Не его.

Он встал так быстро, что его стул почти опрокинулся.

— Ты не возражаешь, если я пойду, займусь кое-какой работой?

Он мог сказать, что она была удивлена его внезапной заминкой. Она покачала головой и снова облизала губы. Да, ему срочно нужно было отсюда свалить. Он налил себе чашку кофе и вышел из кухни.

…

Ханна рассмеялась, когда посадила Эмили в раковину в ванной комнате. Малышке нравились её ванны, и она восторженно ахнула, когда её тельца коснулась тёплая вода. Ханна бережно держала её голову одной рукой и потирала кожу Эмили мыльной мочалкой. Эмили пинала её ногами и громко булькала. Она взвизгнула, когда Эмили обрызгала её водой.

— Здесь все в порядке?

Когда Джексон вошёл, Ханна повернула голову, и не могла понять выражения его лица. Он посмотрел на Эмили, и на секунду она подумала, что он собирается улыбнуться, но вместо этого, она увидела, как его челюсти сжались. Она старалась не показать своего разочарования. И вовсе не ожидала, что он, глядя на ребёнка, растает, но, хотя бы, намёк на улыбку ...

ЇУ нас все в порядке, — сказала она, смывая мыло со скользкой кожи Эмили. — Каждый раз, когда я купаю Эмили, я намокаю.

Она завозилась, собираясь вытащить Эмили из воды, в уже расстеленное полотенце, и делала вид, как будто не замечает пристального взгляда Джексона. Его молчание приводило её в замешательство. Её больше устраивали его саркастические комментарии, чем молчание. Заметив, что ночной комбинезон, который был приготовлен, выглядывал из-под полотенца, была почти уверенна, что Джексон не заметил, как она уронила его в раковину.

— О черт!

— Что такое?

Она избегала смотреть ему в глаза и теперь сосредоточилась на намокшем комбинезоне, держа при этом закутанную в полотенце Эмили.

— Её комбинезон промок! Держи, — сказала она и вложила Эмили ему в руки. ЇЯ скоро вернусь. Я возьму новый. — Она не потрудилась подождать его ответа и выбежала из ванной, её сердце колотилось, как будто она только что совершила тяжкое преступление. Я ужасная лгунья, думала она, пока искала единственной сухой комбинезон, который у неё был. Прежде чем вернуться обратно в ванную, она подождала несколько минут. Растает ли сердце Джексона после того, как он подержит свою маленькую племянницу?

Он, в своих руках неловко держал Эмили. Улыбался ли он ей? Задыхался ли он от волнения?

Джексон поднял голову, как только она подошла к нему и на секунду она могла поклясться, что видела что-то тёплое в его выражении. Но потом он передал Эмили ей, и ничего не сказав, вышел из комнаты.

Ханна смотрела в большие голубые глаза Эмили. Вот тебе и план.

***

Джексон говорил себе, что все дети были симпатичными. Эмили не была особенным ребёнком. Взрослые были биологически запрограммированы реагировать на младенцев. Это было то, как человеческая раса размножается. Его желание держать малышку было естественным. И связь, которую он чувствовал, когда смотрел в эти большие, любопытные глаза была совершенно смешной. Вот так. Причуда его воображения. Ему нужно было приступить к работе и считать часы до того, как Ханна и его ... малышка уедут.