Вместо этого, едва Джек сошел с почтовой кареты, его сразу перехватил маленький, ничем не примечательный клерк. Имевший очень подходящую фамилию мистер Слизл [1] был секретарем графини – которую все звали просто графиней, словно она была одна на всю Англию, – и в течение недели каждый день встречал кареты из Портсмута. Едва поприветствовав Джека, мистер Слизл увлек его в отдельную гостиную на почтовой станции, затем вытащил из кармана какую-то бумагу и стал зачитывать список, карандашом отмечая озвученные пункты. И чем больше секретарь говорил, тем подавленнее становился Джек.

Слизл подкрепил свой монолог тем, что вытащил из кармана визитницу и протянул ее Джеку.

– Графиня взяла на себя смелость заказать вам новые карточки.

– Что-то графиня слишком много на себя взяла, – сухо заметил Джек, бросив взгляд на верхнюю визитку и запихивая золотую коробочку в единственный саквояж, стоявший у его ног. По крайней мере, имя было написано верно, хотя ошибиться в написании имени «Джек Ховард» было вообще затруднительно.

Пропустив мимо ушей саркастичное замечание, мистер Слизл поправил на носу очки и вновь сверился со списком.

– Графиня хочет, чтобы перед отъездом из Лондона вы кое-кого посетили, но вы, конечно, не сможете этого сделать, пока не обзаведетесь соответствующим гардеробом. Когда мы отсюда уедем, то посетим мистера Уэстона. Сейчас довольно загруженное время года, однако он пообещал за ночь изготовить для вас какую-нибудь приличную одежду. Конечно, она не в полной мере будет соответствовать обычному качеству его вещей, но вы хотя бы будете выглядеть презентабельно. А более подходящий вашему положению гардероб доставят в Хейзелвуд в течение недели.

– Очень любезно со стороны мистера Уэстона, но я сегодня не планировал посещать ателье. А когда решу это сделать, то скорее всего обращусь к Скотту.

– Графине это не понравится, – заявил секретарь, словно это все решало. Для него так оно и было. – Естественно, вам понадобится камердинер, но в это время года просто невозможно нанять приличных слуг. Жаль, что вы не приехали в Лондон на прошлой неделе, как планировалось. Учитывая, что Рождество уже через три дня, просто некогда заниматься всем тем, что должно быть сделано перед поездкой в Хейзелвуд. Одна из живущих здесь в Лондоне кузин графини согласилась просветить вас, как вести себя в обществе, но у нас будет время только на один урок.

Джек среди друзей славился невозмутимостью и добродушием, но слова Слизла его рассердили.

– Нет, – выдавил он. – Может, мои манеры и грубоваты по стандартам ее светлости, но я уже слишком стар, чтобы учиться новым.

Слизл посмотрел на него поверх очков.

– Никто не сомневается, что у вас манеры джентльмена, – сказал он, с запозданием решив быть более тактичным, – но поскольку вы столько лет провели в армии, графиня подумала, что не помешает навести немного лоска. В Хейзелвуде планируются большие увеселения, будут гости.

Джек вздохнул, зная, что злиться на графиню было напрасной тратой времени. Она была женой его двоюродного деда, и он знал ее еще с тех пор, как был ребенком. Как правило ему удавалось игнорировать ее приказной тон, так почему же сегодня он был столь раздражителен?

Вероятно, потому что у него не было возможности поесть с самого утра, когда он поспешно проглотил кусочек хлеба, запив его большим глотком эля. Джек встал, пересек комнату и вызвал слугу, чтобы заказать еду и напитки.

Взгляд секретаря опустился на его разбитые высокие сапоги с отворотами.

– Эти сапоги придется выкинуть.

Джек остановился как вкопанный, снова до крайности рассердившись.

– Это самые удобные сапоги из тех, что у меня когда-либо были, и куда они пойдут, туда и я.

Проигнорировав его замечание, Слизл сказал:

– Возможно, завтра утром у Хоби найдется время снять с вас мерки на новые сапоги.

– Нет.

С запозданием заметив опасные нотки в голосе Джека, секретарь спросил:

– Предпочитаете заняться этим днем? Может, перед посещением кузины графини?

– Нет, нет и еще раз нет. У меня нет желания посещать Хоби, Уэстона или кого бы то ни было в списке графини, а также учится этикету словно я деревенский олух. Все, что мне нужно, – это еда, горячая ванна и возможность хорошенько выспаться. Приходите завтра утром, и мы сможем поговорить о вашем чертовом списке.

– Ну ладно, если вы настаиваете, – чопорно сказал Слизл и продолжил: – Я заказал вам комнаты в «Кларендоне». Прикажу подать экипаж, чтобы нас туда доставили.

– А чем вам не угодило это место? – Джек обвел взглядом чистую и очень уютную отдельную гостиную.

– Едва ли это подходящее место для вас.

Джек рассмеялся, возвращаясь в прежнее благодушное настроение.

– Были ночи, когда я сражался с коровой за право разделить ее солому и был благодарен даже за это.

Слизл повел носом, как какой-нибудь мелкий грызун.

– Тогда вы должны быть очень рады, что возвращаетесь в Хейзелвуд.

– Не особенно. – Джек помрачнел. – Не уверен, что хочу провести Рождество в Хейзелвуде.

Слизл выглядел пораженным.

– Но графиня ждет вас.

– Она может сколько угодно меня ждать, – беспечно сказал Джек, – однако она не мой старший офицер и не может мне приказывать.

– Графиня предупредила, что вы можете заупрямиться, – с плохо скрываемым раздражением сказал секретарь. – Но где же еще вам справлять праздник, если не в Хейзелвуде?

До настоящего момента Джек планировал подчиниться планам графини, но слова Слизла стали последней каплей.

– Мир вокруг полон возможностей, – сказал он, надевая тяжелое пальто и поднимая с пола сумку, – и я собираюсь их исследовать. Прощайте, мистер Слизл. Передайте графине, что я навещу ее после праздников.

Не обращая внимания на возмущенное бормотание секретаря, Джек вышел из гостиной и направился на двор. Начинался сильный дождь, и эта мрачная перспектива заставила его замешкаться и подумать, что делать дальше. К сожалению, в преддверии Рождества все знакомые уехали из Лондона. Зимние штормы на несколько дней сбили с курса его пакетбот [2] из Лиссабона, путь до Лондона был просто бесконечным из-за грязных дорог, и Джек до чертиков устал от переездов. Все, что ему было нужно, немного тепла и покоя после всех тех лет, что он провел вдали от дома.

Краткая вспышка гнева улеглась, и он хотел уже было вернуться в гостиницу и помириться с мистером Слизлом, когда услышал окрик секретаря, стоящего в дверях:

– Графиня будет очень недовольна, что вы не приехали в Хейзелвуд.

Неодобрение в его голосе возродило к жизни слабеющую решимость Джека. Он не думал о каком-то конкретном месте, но будь он проклят, если позволит себя запугивать графине или ее прихвостням. Заметив готовящуюся к отъезду тяжело груженную почтовую карету, Джек, поддавшись импульсу, окликнул охранника:

– Найдется местечко для еще одного пассажира?

Охранник грузил тюки на переднюю подножку, но отвлекся и сверился с путевым листом.

– Да, осталось одно место снаружи. – Он запихнул бумагу в карман пальто и вернулся к погрузке багажа. – Однако если вы хотите его получить, поторопитесь, потому что мы готовы отправляться в путь.

Когда Джек повернулся к кассе, мистер Слизл возмутился:

– Вы даже не знаете, куда едет эта карета!

– Не знаю, – весело согласился Джек. – Но любое место будет лучше гостеприимства требовательной графини.

Быстро купив билет, Джек бросил сумку охраннику и стал подниматься по ведущей к местам на крыше лесенке сзади кареты. В этот момент карета начала двигаться, и Джек упал бы, если бы один из пассажиров не поддержал его.

– Спасибо, – выдохнул Джек, обретя равновесие.

Он обернулся. Последним, что он увидел, когда карета выехала со двора, было ошарашенное лицо мистера Слизла. Это почти стоило того, что в перспективе Джека ожидали часы холода и сырости.

Сиденья состояли из двух расположенных напротив друг друга скамеек, рассчитанных на трех пассажиров каждая. Это если рассматривать сорок пять сантиметров на человека как адекватную ширину, что к большинству людей, особенно мужчин с пропорциями Джека, не относилось. Когда он втиснулся на сиденье между людьми, ехавшими спиной к кучеру, четверо из пассажиров кисло на него взглянули, очевидно, сожалея о потере того пространства, что занял новичок.

Пятый пассажир, тучный джентльмен в фермерской одежде, что помог Джеку подняться, единственный по-дружески улыбнулся.

– Это будет холодная поездочка в Бристоль, братец.

– Точно, – согласился Джек. Значит, он ехал в Бристоль, где никого не знал. Ему предстояло провести часы на леденящем дожде, стиснутым как сельдь в бочке, – все за сомнительную возможность приехать в другую гостиницу, ничем не лучше «Красной утки», а вероятнее всего – гораздо хуже. Уже не в первый раз собственное упрямство доставляло ему самому проблемы, философски думал Джек, и уж точно не в последний.

Пассажиры молчали, а карета, покачиваясь, как корабль на волнах, катила по многолюдным городским улицам. Джек поправил шляпу, тщетно пытаясь не дать дождю просочиться за шиворот. Холод и сырость пронизывали до костей. На континенте из-за суровых зим в каретах не было открытых сидений. Британии же повезло, ее климат был мягче и холод не убивал сидящих снаружи пассажиров. Во всяком случае не до конца.

Часом позже Джек думал, что не замерзал так со времен отхода из Ла-Коруньи [3]. Пузатый фермер залез в карман пальто и вытащил оттуда фляжку.

– Меня зовут Джем, – сказал он, обращаясь ко всем своим спутникам разом. – Никто не хочет присоединиться ко мне и отпраздновать наступающий праздник?

Четверо пассажиров с презрением проигнорировали его предложение, а Джек сказал:

– Я бы не прочь. – Хотя он знал, что не следует пить на пустой желудок, сегодня было уже слишком поздно проявлять благоразумие. Взяв фляжку, он добавил: – Меня зовут Джек.