— С удовольствием, — ответила девушка. — И, пожалуйста, — я знаю, вы были лучшей подругой моей матери, — зовите меня просто Марсия.

Графиня взяла ее за руку.

— Конечно же. Просто я не видела тебя с тех пор, как ты была маленькой девочкой, и боялась показаться слишком фамильярной.

Они дружно рассмеялись.

— Я так изумлена этим очаровательным chateau, что мне очень хотелось бы осмотреть его до отъезда в Англию.

— У тебя будет достаточно времени для этого, — пообещала графиня. — Ты также сможешь полюбоваться на здешних лошадей.

Она поднялась из-за столика.

Видя, что племянник ведет себя не очень дружелюбно по отношению к английским гостям, она, несколько повысив голос, обратилась к нему:

— Я только что говорила с Марсией о твоих скакунах. Уверена, она желает посмотреть на них не меньше своего отца.

Герцог нехотя встал.

— Граф приехал, чтобы посмотреть на моих лошадей, — промолвил он, — и, разумеется, это разрешено всем остальным гостям, если они, конечно, ими заинтересуются.

В его голосе проскользнули ледяные нотки.

Как только он посмотрел на Марсию, она вновь уловила его готовность стоически сопротивляться ее неожиданному вторжению.

Желая немного позлить его, она сделала несколько шагов по направлению к нему.

— Я столько слышала о вашем chateau, о ваших скакунах и о вас самом, месье, что, оказавшись здесь, не могу поверить в реальность происходящего.

Девушка заметила, как расцветает от ее слов графиня, и почувствовала себя фокусником: она достала кролика из шляпы в самый подходящий момент.

Но герцог, казалось, проигнорировал ее высказывание. Он прошел мимо нее и приблизился к графу.

— Милорд, мне о многом надо с вами поговорить. Я предлагаю пройти в какое-нибудь тихое местечко, где нас не будет отвлекать — быть может, и милая — болтовня собравшихся здесь женщин.

Граф улыбнулся.

— Тем более что им быстро надоест тема нашего разговора.

— Мне тоже так кажется, — согласился герцог.

— Исключение, быть может, составит только моя дочь, которую столь же интересуют секреты воспитания чемпионов, сколь и меня, и которая столь же страстно желала увидеть вашу конюшню.

Герцог не ответил.

Он молча направился к двери, граф последовал за ним.

Было совершенно очевидно, что присутствие Марсии для него нежелательно.

Она подумала, что со стороны отца было бы ошибкой сразу заговорить о женитьбе, ибо герцог мог тут же с негодованием отвергнуть это предложение.

Она поднималась наверх вслед за графиней, убеждая себя в том, что ничего уже не в силах изменить, и надеялась, что у отца хватит такта не опережать события.

Спальня, отведенная ей, была великолепна.

У огромной старинной кровати с балдахином раскинулся необыкновенной красоты абиссинский ковер.

С прекрасных фресок на потолке взирала Венера в окружении купидонов.

— Я уверена, тебе понравится эта комната, — заметила графиня. — Картины Фрагонара придают ей романтический вид.

— Здесь так красиво! — с неподдельным восторгом воскликнула Марсия.

У нее появилось ощущение, будто она сама идет в умело расставленную ловушку. Красиво оформленную, мягко отделанную, но тем не менее ловушку!

Она подумала, не рассказать ли графине правду об истинной цели ее приезда. Объяснить, что, хотя и приехала со своим отцом по приглашению графини, она не имела ни малейшего желания выходить замуж за герцога. И, как бы ни пытались графиня и ее отец повести их к алтарю, она никогда не согласится на это.

— Я так рада, что ты приехала, — мягко произнесла графиня. — Ты удивительно похожа на свою мать! Я ее очень любила и не знаю женщины красивее ее.

— Мне приятно это слышать, — ответила Марсия. — Помимо всего прочего поездка во Францию должна благотворно повлиять на папу. Он ужасно страдал после смерти мамы, и мне кажется, ему просто необходимо на время уехать из дома, где все напоминает о ней.

— И я его прекрасно понимаю, — сочувственно сказала графиня. — Твой отец — замечательный человек и к тому же умница.

— Постарайтесь развлечь его, — предложила Марсия. — Мне кажется, общение с вами и, конечно же, посещение конюшен герцога, вновь сделают его счастливым.

Она говорила это, подсознательно стараясь отвести огонь от себя.

Графиня внимательно слушала ее.

— Обещаю тебе, дитя мое, — ответила она, — сделать все возможное, чтобы не только твой отец, но и ты сама была счастлива.

Марсия поняла, что сейчас графиня затронет более интимные вопросы, и поспешно сказала:

— Я счастлива. Я счастлива быть здесь, счастлива впервые оказаться во Франции. Единственное, чего мне хотелось бы, так это ненадолго съездить в Париж — я столько слышала об этом городе. Я почти завидую тем, кто может наслаждаться его красотами и веселиться в нем.

— Я полагаю, милая моя, Париж обещает много развлечений для мужчин, но не для женщин. За исключением, конечно, коллекций Фредерика Ворса и других великих couturier .

— У вас есть платья из коллекций Ворса? — тотчас загорелась Марсия. — Вы покажете их мне? Я слышала, они отличаются своей оригинальностью.

Ей показалось, что она довольно ловко сменила тему разговора.

В эту минуту в дверь постучали — ключница привела служанку для Марсии.

— Я не привезла с собой камеристку, — объяснила девушка, — по той простой причине, что она не знает ни слова по-французски. Папа тем не менее взял с собой камердинера, он говорит по-французски с выразительным кокни .

Графиня рассмеялась.

Марсия заговорила с ключницей и служанкой на прекрасном французском.

Французский был единственным предметом в том странном образовании, которое дал ей отец. На изучении французского всегда настаивала ее мать.

«Это ужасно, что мы изолированы у себя на острове, — говорила она, — и единственный способ исправить такое положение — знание иностранных языков. Мне повезло, я изучала французский с детских лет, и, мне кажется, Марсия должна последовать моему примеру».

Иногда она добавляла: «Еще неплохо бы изучить итальянский и испанский, тогда путешествие по этим странам доставит ей удовольствие».

Получая скорее мужское образование, Марсия изучала греческий и латынь, поэтому постижение других языков не составило для нее большого труда.

Впоследствии она могла гордиться тем, что способна прочесть любую книгу из библиотеки, собранной ее предками в бесконечных странствиях по всему миру.

Графиня показала Марсии boudoir — продолжение ее спальни; там тоже висели прелестные картины, и потолок был расписан пасторальными сценами.

Девушка поняла, что все вещи, собранные здесь, призваны создавать особую атмосферу — атмосферу любви.

Она с некоторым сожалением подумала о том, что столь хорошо продуманному плану графини не суждено осуществиться.

Хотя декорации подобраны верно, главные действующие лица — герой и героиня — не согласны со сценарием пьесы.

Графиня показала Марсии еще несколько покоев и, наконец, привела в личные апартаменты герцога, несомненно, самую примечательную часть chateau.

Они занимали целое крыло здания, окна выходили на запад, восток и юг, отсюда, с высоты птичьего полета, открывался прекрасный вид на долину, утопавшую в зелени виноградников. Посреди нее серебряной нитью вилась река. Дополняли картину скалы на горизонте. Огромные ущелья внушали благоговейный ужас. От этой фантастической панорамы захватывало дух, и Марсия подумала, какое это счастье — обладать таким поместьем.

Она никогда не забудет это зрелище. Да, апартаменты герцога были не менее восхитительны. Огромная кровать, задрапированная малиновыми занавесками, с балдахином до потолка, напоминала трон папы Римского; над изголовьем висел герб семьи. На полу, возле ножек, красовались искусно вырезанные из дерева два коленопреклоненных ангела.

«Неудивительно, что он так много о себе мнит», — прошептала Марсия.

Она обратила внимание на то, что графиня с величайшим пиететом рассказывает историю каждой вещи, — ведь они собирались герцогами Рукскими на протяжении многих веков, за ними постоянно ведется тщательнейший уход.

Когда они вышли из апартаментов герцога, Марсия заметила молодого человека, идущего по коридору им навстречу.

Он был довольно привлекателен. Как только он приблизился, графиня произнесла:

— Сардо, где ты был? Нам очень не хватало тебя за чаем.

— Я катался, — ответил он. — Мне надо было побыть в одиночестве и многое обдумать.

— Ты пропустил прибытие графа Грейтcвудского, — продолжала графиня. — Так что позволь представить тебя его дочери.

Она обернулась к Марсии.

— Это племянник нашего герцога, Сардо де Тивер.

Марсия протянула руку, и Сардо пожал ее. В этот момент она ощутила исходивший от него зловещий холод и попыталась избавиться от этого чувства.

— Мои друзья, видевшие вас в Лондоне, рассказывали мне о вашей красоте, — льстиво сказал он, — но у них, вероятно, не хватило слов, чтобы в точности описать ее.

Марсии показалось, что за этими красивыми словами кроется какая-то угроза. Выражение его глаз никак не вязалось с вкрадчивой улыбкой.

— Благодарю вас, — ответила она. — Но меня предупреждали, что не стоит верить комплиментам французов, которые их столь легко и искусно расточают.

Сардо был озадачен ее ответом, но, не долго думая, произнес:

— А мне говорили, что английские женщины не умеют отвечать на комплименты. Но вам, вероятно, так часто приходилось их слышать, что они не вызывают у вас ничего, кроме скуки.

Графиня с удивлением слушала этот обмен любезностями.

Неожиданно ей пришло в голову, что Сардо может помешать исполнению ее планов.

— Я не совсем понимаю, что ты делаешь в этом коридоре, Сардо, — строго заметила она. — И вообще, я должна проводить леди Марсию в ее boudoir.

— Я искал вас, — ответил Сардо. — Я думал, вы сможете уделить мне несколько минут. Графиня пристально посмотрела на него.