— И что произошло дальше? Графиня вздохнула.

— Она родила Армона через год после свадьбы. Можете представить, какое счастье испытал мой брат! Армон был не только его прямым наследником, но и самым обожаемым ребенком в семье. С момента рождения он стал воплотившейся в реальность мечтой своих родителей. На самом деле Дороти хотела иметь еще детей — чтобы Армону не было одиноко.

— Но это было невозможно?

— Это был тяжелый удар, но иногда Господь бывает очень жесток. Через год после рождения Армона Дороти упала во время конной прогулки, и на нее наступила лошадь.

Граф был потрясен, но не прервал рассказа графини.

— Мой брат собрал лучших врачей страны, но они ничего не смогли сделать. Ее изводили страшные боли; спустя долгое время они исчезли, и, глядя на нее, нельзя было подумать, что ей пришлось пережить. Тем не менее после этого у нее не было детей.

— Это самая печальная история, какую мне когда-либо приходилось слышать! — ужаснулся граф. — И я не имел ни малейшего представления обо всех этих событиях.

— Никто из членов нашей семьи никогда не рассказывал о них, чтобы не бередить раны моего брата, благо Армон был так прекрасен и успешно учился. И мы никогда не сожалели о тех братьях и сестрах, которые могли у него быть.

— Мне это знакомо.

Граф подумал о физической форме герцога и о том, как искусно тот обращается с лошадьми.

— Все было прекрасно до тех пор, пока первый брак Армона — ив этом целиком вина моего брата — не обернулся катастрофой.

— Вина вашего брата?

— Да, он слишком спешил со свадьбой Армона в надежде, что у него скоро может появиться наследник. Выбрав ему жену, мой брат, как выяснилось позже, не разузнал всех подробностей о его невесте.

Графиня исторгла вздох, казалось, из самых глубин души.

— Откуда мы могли знать — или хотя бы предполагать, — что она безумна? Конечно же, ее родители — маркиз и маркиза — должны были сказать правду, но они отчаянно хотели видеть ее герцогиней де Руке.

— С их стороны это было по меньшей мере подло, и я надеюсь, что они сильно страдали, когда правда выплыла наружу, — заметил герцог.

— Они страдали, — подтвердила графиня, — но их страдание не шло ни в какое сравнение с переживаниями Армона, с тех пор испытывающего омерзение и ужас при одной мысли о женитьбе.

— Вполне естественная реакция, — сочувственно пробормотал граф.

— А теперь еще этот Сардо.

— Вы что, действительно думаете, будто он способен убить герцога ради денег?

— Мне тяжело об этом думать, — призналась графиня, — но он всегда был каким-то скользким, если не сказать злым, человеком, а сейчас, мне кажется, он не остановится ни перед чем, чтобы добыть еще денег. Бог мой, он ведь уже промотал целое состояние!

— А что об этом думает его мать?

— Уже длительное время она болеет и не покидает своего поместья в Нормандии — доктора говорят, поездка может губительно сказаться на ее здоровье.

Она всхлипнула.

— Мы знаем, что Сардо лишает ее средств к существованию, — отнимает деньги, которые высылает ей Армон. Он приезжает домой только для этого.

— Какое свинство! — воскликнул граф. — Надо немедленно что-то предпринять.

— Я абсолютно согласна с вами. Но что нам делать! Не дай Бог произойди что-нибудь с Ар-моном — все его земли и деньги перейдут в собственность его сводной сестры.

На лице графа появилось недоумение, и графиня поспешила объяснить:

— Мой брат составил завещание вскоре после рождения Армона. По традиции, существующей во Франции, все его состояние переходит к наследнику. В случае отсутствия прямого наследника деньги должны быть поделены поровну между его дочерью от первого брака и всеми дочерьми Армона.

Граф, немного подумав, произнес:

— Понимаю. При сложившихся обстоятельствах, если герцог умрет, не оставив после себя детей, все состояние унаследует его единокровная сестра.

— Все! — трагичным тоном повторила графиня. — И именно это говорит Сардо своим кредиторам.

Граф вновь накрыл ее руку своей.

— Представляю, как вы напуганы, но, мне кажется, Сардо еще слишком молод, чтобы идти на такой риск. Ведь, если он убьет своего дядю, его ожидает гильотина.

— Только в том случае, если его вина будет доказана, — тихо промолвила графиня.

— Быть может, он расточителен и жесток по отношению к своей матери; но я не поверю, что человек в таком возрасте может поставить на карту свою жизнь, совершив убийство.

Он заметил, как вздрогнула графиня.

— Если возникнет хоть малейшее подозрение, что смерть герцога была насильственной, — пояснил граф, — первым подозреваемым станет тот, кто может извлечь максимальную выгоду из его кончины.

— Я понимаю это, но все равно боюсь. Страшно боюсь! Сардо никогда не вызывал у меня симпатии, а его отношение к собственной матери всегда ужасало меня.

Она выразительно посмотрела на графа.

— И я знаю, он будет клясться всеми святыми, что больше не влезет в долги. Но при этом и пальцем не пошевелит, чтобы выполнить свое обещание.

— Согласен с вами — ситуация сложилась нелегкая. Но чем я могу помочь вам?

— Вы в точности выполнили мою просьбу — привезли сюда свою дочь. Я надеюсь, Армон обратит внимание на ее красоту и поймет, насколько выгодным может быть брак, который объединит наши семейства.

Граф задумчиво посмотрел на графиню и нерешительно произнес:

— Я буду с вами предельно откровенен, Ивон. Боюсь, это расстроит вас, но Марсия твердо намерена не выходить замуж за герцога, как, впрочем, за любого другого мужчину, поскольку не признает брачных союзов, заключенных не по любви.

Графиня уставилась на него.

— Намерена не выходить замуж? — медленно повторила она.

— Марсия отвергла всех завидных женихов в Лондоне. Незадолго до нашего отъезда она отказала герцогу Бакстедскому.

— И вы думаете, ее не заинтересует Армон?

— Мне остается только надеяться, что она изменит свое решение. Но она категорически заявила: ничто не заставит ее выйти замуж за герцога, и она не позволит мне выбирать для нее мужа, при этом зная, что по законам Англии я могу заставить ее выйти замуж за любого мужчину, которого посчитаю достойной партией для нее.

— Лайонел, — вскрикнула графиня, — в таком случае все мои планы разрушены! Я так горячо молилась, чтобы эти молодые люди полюбили друг друга и чтобы у Армона появился наследник, который сведет на нет все притязания Сар-до!

Граф молчал, подбирая слова утешения, и наконец сказал:

— Надеюсь, Ивон, все обстоит не так плохо, как вы думаете. Может быть, мне стоит поговорить с Сардо, попытаться наставить его на путь истинный?

— Он не обратит никакого внимания на ваши наставления, — возразила графиня, — или, скорее всего, признает вашу правоту, особенно если вы дадите ему денег. Затем сразу же после вашего отъезда вновь примется за старое. Сколько раз это пытался сделать Армон!

— Да, нелегкая задача, — тихо сказал граф. — Но я все-таки не смогу поверить в безрассудство Cap до — он не станет рисковать своей головой, покушаясь на герцога.

— Если он найдет способ устранить Армона, не вызывая ни у кого подозрений, он пойдет на это.

Она говорила с такой уверенностью, что граф испугался.

Но, решив, что графиня близка к истерике, он успокаивающе сказал:

— У меня такое чувство, что все не столь уж плохо, как вам кажется; надеюсь, обоюдный интерес к лошадям сблизит герцога и Марсию. Вы знаете, ничто не сможет принести мне большую радость, чем объединение наших семей.

— О, я мечтаю об этом союзе! Вы с Элизабет были совершенной парой, ваш дом всегда был обителью счастья. Я никогда не забуду царившую в нем атмосферу спокойствия и, конечно же, любви.

Граф был явно растроган.

— Спасибо, Ивон, — промолвил он. — Я думаю, вы понимаете, как я одинок после смерти жены и каким утешением для меня стала Марсия; она выросла прекрасной девушкой и с характером, вполне соответствующим ее внешности.

— По-моему, она идеальная пара для Армона. О Лайонел, неужели Бог не прислушается к моим молитвам?

— Я знаю, никто не молится с такой искренностью, как вы, и мы должны просто надеяться на то, что все образуется.


Тем временем Марсия была увлечена карточной игрой в компании двух молодых людей и очаровательной женщины.

Но все-таки обрадовалась предложению графини всем лечь спать пораньше, так как многие гости проделали нелегкий путь.

— Я немного устала, — пожаловалась Марсия графу.

— Я тоже, дорогая моя, — ответил граф. Они прошли в холл.

У лестницы заметили, что прямо за ними следуют герцог с маркизой.

— Спокойной ночи, милорд, — сказал герцог графу. — Завтра я устраиваю для вас парад моих лошадей.

— И я с нетерпением жду этого события! — заверил его граф.

Затем герцог обратился к остальным гостям, находящимся в холле:

— Каждый желающий совершить завтра с утра конную прогулку, сможет выбрать себе лошадь. Мы соберемся в одиннадцать часов на ипподроме, где после парада будут устроены состязания.

По залу пронесся одобрительный шепот. Уже наверху Марсия спросила отца:

— Значит ли это, что мы сможем покататься на лошадях?

— Ну конечно! Ты сможешь кататься в любое время, как только тебе этого захочется, но прежде убедись в том, что ты выбрала действительно хорошую лошадь. После показа лошадей мы все примем участие в состязаниях; будут также скачки с препятствиями.

Марсия от восторга захлопала в ладоши.

— Я получу массу удовольствия, папа, и, уж конечно, не опозорю твое доброе имя.

— Попробуй только! — с улыбкой пригрозил граф.

Возле своей спальни Марсия нежно поцеловала отца.

— Спокойной ночи, папа. Как я рада оказаться в самом прекрасном chateau, какой только можно представить!

— Тебе здесь понравится, — ответил граф. — Я очень давно не приезжал сюда и вижу, что герцог со времени моего последнего визита к его отцу сделал его еще более красивым.