— Что-нибудь можно сделать?

— Боюсь, что нет, — вздохнул доктор Фергюсон, глядя на дождь. — Можно только несколько облегчить ее положение. Если у вас есть деньги, я бы посоветовал поместить мать в клинику в Северной Каролине. В противном случае… — он беспомощно пожал плечами, — боюсь, что она умрет, и довольно скоро. При ее болезни этот дом — малоподходящее жилье, со всеми его сквозняками и дырами в потолке.

— Но у нас нет другого дома, — с горечью проговорил Заккес.

— Я знаю, — мягко согласился доктор.

— Можно мне сейчас войти и побыть с ней?

Доктор Фергюсон кивнул, и Зак вошел в дом.

Сью Эллен, казалось, спала, разметав по подушке тонкие редкие волосы. Лицо было бледным и изможденным, под глазами залегли черные тени.

— Ма, — тихо позвал Зак.

Больная медленно открыла глаза, протянула руку и коснулась руки Заккеса.

— Доброе утро, сынок, — слабо проговорила она.

Он взял ее руки в свои, и сердце его сжалось от жалости: даже пальцы ее казались хрупкими и ломкими. Зак присел на край кровати.

— Ты плохо спала, ма. Как сейчас себя чувствуешь?

— Немного лучше. Ночью мне хуже, чем днем. Надеюсь, я не мешала тебе спать.

— Нет, что ты, — солгал он. — Меня и пушкой не разбудишь.

Она тяжело вздохнула и сдвинула брови.

— Я так устала все время лежать. Это хуже всего. Я не привыкла ничего не делать.

— Вот поправишься и снова займешься делами.

— Нет, — покачала она головой, — я уже не встану. Думаю, что скоро умру. Тогда твой отец сможет опять заняться делами. Я как камень у него на шее.

— Ну что ты такое говоришь!

Она высвободила свою руку, повернула голову набок и заговорила в подушку, голос ее звучал глухо.

— Я старалась быть твоему отцу хорошей женой. Я много работала и как могла растила его детей. Сейчас всему пришел конец. — Мать повернулась к Заку, в ее широко раскрытых глазах блестели слезы. — Когда я умру, сделай одолжение, побудь немного с отцом. Он намного добрее, чем старается казаться, и ему сейчас очень тяжело.

Глаза Зака застилали слезы.

— Обещаю, — тихо проговорил он. — Но я не хочу слышать больше такие разговоры. Ты поправишься. Я постараюсь сделать все, что смогу.

Но Зак не был уверен, слышала ли мать его слова. Ее глаза были закрыты, дыхание выровнялось, смягчилось. Она наконец уснула.

Доктор Фергюсон все еще дожидался его на веранде. Зак медленно опустился на скамью. Его била дрожь.

— Та клиника, о которой вы упоминали, — с минуту поколебавшись, сказал он, — что вы можете о ней сказать?

— Это дорогая клиника, сынок. Слишком дорогая для большинства больных. Только богатые могут себе позволить лечиться в ней.

— Но лечение может помочь маме? — продолжал расспрашивать Заккес.

— И да и нет, — осторожно ответил доктор. — Боюсь, что совсем вылечить туберкулез не удастся, но при хорошем уходе болезнь можно на время приостановить. Может даже наступить некоторое улучшение.

— Тогда выбора у нас нет, — решительно проговорил Зак. — Нам нужно обязательно отправить ее туда. Сколько это будет стоить?

Доктор взглянул на юношу.

— Думаю, около ста долларов в месяц.

— Сто долларов! — Зак замер, не решаясь вздохнуть. — Да у кого же бывают такие деньги! И сколько ей нужно там пробыть?

— Как минимум три месяца, может быть, четыре. А может, и шесть или восемь.

У Заккеса голова пошла кругом. Три месяца в клинике будут стоить триста долларов, восемь месяцев — восемьсот.

— У нас нет таких денег.

— Я знаю, сынок, — мягко сказал доктор Фергюсон.

— Но если мы достанем деньги, вы сможете устроить ее в клинику?

— Конечно, — ответил доктор, — это частная клиника, они примут любого, кто может заплатить за лечение.


В этот день навестить Сью Эллен приехали Летиция, Теодерик и их четверо детей. Старшему из них, Джесси, было пять лет, дальше шли: Стокли — четыре года, Перл — два с половиной и Салли Сью — шесть месяцев. Летиция не знала, что Зак вернулся, и тепло обняла его. Теодерик сильно пожал ему руку. Двое старших детей выбежали на дождь.

— Только не промокните насквозь! — крикнула им вслед Летиция, но они ее не слышали. Взрослые, Перл и Салли Сью посидели немного со Сью Эллен, но она быстро устала, и все вышли из комнаты. Натаниэл и Теодерик сидели на веранде и пили муншайн, Перл играла у их ног. Дождь перестал. Летиция взяла на руки Салли Сью, и брат с сестрой снова пошли к ручью, где когда-то он доверил ей свои мечты.

Годы тяжелого труда уже начинали сказываться на Летиции, хотя она оставалась еще крепкой и сильной. Но Зак видел перемены — сестра как бы усохла, губы у нее были плотно сжаты, скулы заострились. Кожа на лице потемнела от солнца, а от глаз разбежались лучиками морщинки. Держалась она очень прямо. Глаза стального оттенка смотрели невозмутимо спокойно, почти холодно, улыбалась она редко и, казалось, совершенно утратила чувство юмора.

Зака охватили дурные предчувствия. Сначала он мог с определенностью сказать, что сестра согласится с его предложением, но теперь, глядя на нее, он уже не был так уверен.

Зак ждал удобного момента, чтобы сказать о своих планах. Первой заговорила Летиция.

— Я слышала, учеба у тебя идет хорошо.

Зак кивнул.

— Все гордятся тобой. Не надо, детка, — сказала она, обращаясь к Салли Сью, которая пыталась ухватить ее за волосы.

— А я слышал, у вас с Теодериком дела тоже идут неплохо. Мама говорила, что вы расширили ферму.

— Да, — кивнула Летиция, — мы купили еще тридцать акров в прошлом году, когда умерла вдова Додельсон.

Зак решил, что подходящий момент настал. Он глубоко вздохнул.

— Летиция?

— Да?

— Мы должны сделать что-нибудь, чтобы помочь маме.

— Что сделать?

— Доктор Фергюсон говорит, что, если мы отправим ее в клинику в Ашевилле, она может еще поправиться. — Он пожал плечами. — Кто знает, но уж хуже ей не будет.

— И что же, — осторожно спросила Летиция, — в чем же дело?

— Лечение стоит дорого, — тяжело вздохнул Зак.

— У-у! — Она решительно потрясла головой. — У нас нет денег, Зак. Мы заплатили за землю, есть еще другие платежи. Нужны деньги на новые машины, и, чтобы кормить детей, тоже нужны деньги. Много денег. Мы не можем потерять то, что имеем.

— Но на карту поставлена жизнь нашей матери, — удивленно глядя на сестру, сказал Зак.

— Но она все равно умрет, — с неумолимой логикой заключила Летиция.

Зак крепко стиснул зубы, потом горячо воскликнул:

— Клиника поможет, ей станет лучше, я знаю! Ей нужны уход и хорошее лечение.

— Это никому не помогает.

— Почему ты так говоришь?

— Теодерик не верит докторам. — Она взяла Салли Сью на другую руку. — А он всегда оказывается прав. Когда вдова Додельсон заболела, то все шло нормально, пока она не обратилась к врачу. А когда доктор Фергюсон взялся ее лечить, тут ей и конец. Так же было и с Вилли Брашером. — Летиция многозначительно посмотрела на брата.

— Возможно, и так, но, может быть, они обратились к врачу слишком поздно, — предположил Зак.

— Теодерик так не думает, — покачала головой Летиция, — и я тоже. Это пустая трата денег, вот что это такое. А деньги достаются тяжело.

Зак пристально смотрел на сестру. Ласковое журчание ручья вдруг громом отдалось в его ушах.

— Это значит, что ты не хочешь помочь нам отправить маму в клинику? — спросил он неожиданно охрипшим голосом.

— Я хочу помочь маме, — осторожно проговорила Летиция, — но ни я, ни Теодерик не хотим помогать доктору Фергюсону зарабатывать деньги. И от клиники толку не будет.

Вот и конец разговора. Зак глубоко вздохнул. Итак, придется все сделать самому, ничего другого не остается.

10

Фиби Флэттс сидела у окна уже два с половиной дня, но Заккес не появлялся. Потихоньку начал подкрадываться страх, что он не придет никогда. Может быть, ее чары не подействовали или она каким-то образом, сама того не ведая, отпугнула его? О-о! Она сознавала, что любые предположения возможны, и если продолжать об этом думать, то можно сойти с ума.

Услышав стук копыт и скрип повозки, Фиби раздвинула кружевные занавески и в который уже раз выглянула в окно. Сердце чуть не выпрыгнуло у нее из груди: это был он!

Она тут же вскочила, подошла к зеркалу, поправила волосы, торопливо вышла на веранду, но с крыльца спустилась легко и плавно, благоразумно подобрав юбку, чтобы не испачкать кружевную кайму.

Не успел Зак соскочить с повозки, а Фиби уже стояла перед ним с зардевшимся лицом, сияя от возбуждения.

Несколько мгновений юноша пристально смотрел на нее. Они не виделись со дня его приезда, когда Фиби с отцом Флэттсом встречали его на станции, но тогда была ночь, и тусклый свет фонарей не позволял как следует разглядеть ее. Теперь при свете дня Зак увидел, что Фиби была еще прекраснее, чем он мог себе представить. У него даже дух захватило, когда он взглянул на нее.

Зак подумал, что никогда еще не встречал лица такой редкой красоты. Оно поражало своей изысканностью и утонченностью, миниатюрная фигурка придавала ей особое очарование, которое исчезло бы, будь Фиби выше ростом или крепче.

Плавно сужающееся книзу лицо напоминало сердечко, скулы были приподняты, маленький изящный носик имел совершенную форму. Губы у Фиби были пухлые и нежно-розовые, лицо обрамляли блестевшие на солнце золотистые нити волос, ниспадавших на плечи тяжелыми локонами. Фиби надела свое лучшее платье, все из белых кружев, она шила его всю зиму под руководством Арабеллы. Впечатление было настолько сильным, что Заккес на мгновение лишился дара речи.

На шее Фиби красовался его подарок — серебряный медальон с анютиной глазкой.

— Привет, Заккес. — Голос Фиби был глубокий и чуть хрипловатый, в этот момент он решил, что женится на ней.

— Здравствуйте, мисс Фиби. — Он взял ее руку в свои и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, впервые почувствовав, какая она миниатюрная.