Нора Робертс - Рожденная в огне

– ..Мегги!

Она отвлеклась от собеседника, разговорчивого француза, который ни на минуту не отводил взгляда от выреза ее платья, и застыла от удивления. Перед ней стояла ее сестра. Да, это была Брианна!

– Ты?!

– Как видишь. – Брианна обняла ее. – Хотела быть вовремя, но в аэропорту такое творилось!

– Но как? Как ты очутилась здесь?

– Роган помог. Я бы сама никогда не выбралась. Представляешь, он прислал за мной свой самолет! За мной!

– Роган?

– Ну да. Правда, в самолете были еще какие-то люди, но все равно как будто за мной.

Мегги крутила головой до тех пор, пока в поле зрения не попал Роган, беседующий в дальнем углу зала с какой-то полной дамой. Он издали улыбнулся сестрам.

– Как здесь красиво! – восхитилась Брианна. – Никогда не думала, что твои работы могут так выглядеть.

– Ты никогда и не интересовалась ими, – вырвалось у Мегги, но Брианна, пораженная тем, что видит, не обратила особого внимания на ее слова.

– Я так рада за тебя, Мегги, – твердила она, – так рада. Не буду врать, я не очень-то понимаю твои изделия, но все равно горжусь тобой.

– Тех, кто совсем не понимает, не бывает на свете, – сказала Мегги. – Каждый что-то улавливает глазами, душой, кожей…

– Я хотела видеть тебя, Мегги. Чтобы ты не думала, будто я…

– Теперь не думаю. – Мегги еще раз обняла и расцеловала сестру. – Спасибо, что приехала. Но как ты связалась с Роганом?

Белоснежный официант предложил им шампанского на серебряном подносе. Брианна взяла бокал не совсем твердой рукой.

– О Боже, – тихо сказала она сестре, – подумать только! Я пью шампанское в Париже! А с Роганом я не связывалась. Он сам позвонил и, прежде чем я сообразила, с кем говорю, предложил приехать сюда. Это было уже с неделю назад.

– Аида он!

– Это еще не все, Мегги, – страшным шепотом продолжала Брианна. – В аэропорту ждала машина с шофером, и он сначала повез меня в отель, где уже был заказан номер, а в номере лежала… – Она сделала театральную паузу и продолжила:

– А в номере была записка от Рогана, что я доставлю ему огромное удовольствие, если надену то, что находится там в коробке. А в коробке было вот это платье. Которое на мне. Не смотри так, я бы ни за что не взяла, ты меня знаешь. Но записка такая вежливая. Я сохранила ее.

– Бри! О чем ты говоришь? Я так рада за тебя, что даже не заметила, как ты одета. А теперь вижу.

Тебе очень идет!

– Я тоже так считаю.

Это произнес подошедший к ним Роган. Он улыбнулся онемевшей Брианне и добавил:

– Приятно видеть вас вместе.

– Не знаю, как благодарить вас, – выговорила наконец Брианна.

– И не надо. Лучше я познакомлю вас с кем-нибудь из этой публики, хотите? Вон, например, месье Леклер, легко воспламеняющийся француз. Успел сказать мне, что восхищен вами.

– О, правда? Он и в самом деле скор на решения. Но я лучше просто пройду по залу и погляжу.

– Я тоже, – сказал Роган.

Но раньше, чем он успел отойти, Мегги схватила его за рукав и скороговоркой произнесла:

– Я не очень задержу вас, если скажу, что лучшего подарка вы не могли мне сделать? И я никогда не забуду этого.

Он поднес ее руку к губам.

– Мне не составило никакого труда. Она хотела сказать, что дело не в телефонном звонке и даже не в самолете. Это действительно для него не слишком трудно – дело в труде души. Но она не сказала этого, а добавила с улыбкой:

– В благодарность за ваше великодушие даю клятву находиться здесь, в зале, пока не закроется дверь за последним посетителем. А также обещаю беседовать с каждым из присутствующих не меньше, чем по полторы минуты.

– И вежливо?

– Вежливо. Невзирая на всю чушь, которую могу услышать от критиков по поводу «глубинного осмысления» моих работ и чего-нибудь еще в этом роде.

– Умница. А теперь – за работу.

Он поцеловал ее в кончик носа и отошел.

Если Париж оставил в душе у Мегги неизгладимое впечатление, то юг Франции просто ошеломил.

Открытая, не заслоненная скалами линия берега, далекие, покрытые снегом горы на горизонте, голубой простор Средиземного моря – все это было видно с того места, где стояла ослепительная вилла Рогана. И никаких людских толп, мечущихся по улицам, заполняющих кафе и магазины. И грохот уличного движения остался в другой жизни – в Париже.

Немногочисленные человеческие фигуры на берегу мягко вписывались в пейзаж, были частью фона, составленного из песка, воды и неба.

В стороне, противоположной морю, зеленели поля, разделенные на аккуратные квадраты оградами из камня – точь-в-точь как у них в Клере. Но чем дальше от берега, тем круче – террасами – поднимались они к темнеющему лесу, к подножьям горных вершин Альп.

Сад, окружавший дом Рогана, был полон цветов, душистых трав, самшитовых и оливковых деревьев. В нем сверкали струи нескольких фонтанов. И кругом тишина, нарушаемая только криками чаек и шумом волн.

Возможно, именно благодаря этой тишине Мегги довольно быстро свыклась с необычной для нее обстановкой. Ее потянуло рисовать, и она подолгу сидела с альбомом на освещенной солнцем веранде.

Здесь ее и нашел Роган, когда окончил свои дневные дела и переговоры по телефону.

– Задержался дольше, чем хотел, – сказал он, присаживаясь рядом с ней, но так, чтобы не мешать обзору местности. – Морской пейзаж? – Он заглянул в альбом.

– Да, они притягивают, от них трудно оторваться. Хочу, чтобы Брианна увидела их хотя бы на бумаге. Как она была рада побывать в Париже! – Мегги взяла его за руку. – И я тоже. А все ты!

– Вы уже благодарили меня не один раз. Давай будем отдыхать от взаимных упреков, благодарностей и разговаривать только о прекрасном. О природе, например… Хотя… – Он вздохнул. – Из этого, боюсь, ничего не выйдет. Мне только что позвонил граф де Лоррен…

– А, такой старый, худой, с красивой палкой. И говорит почти шепотом.

– Да. Но, несмотря на худобу, это один из богатейших людей во Франции. Мне он сейчас прошептал в телефонную трубку, что хотел бы заказать тебе подарок к свадьбе своей внучки, к декабрю.

– Я не выполняю заказов, Роган. Я же говорила тебе с самого начала.

– Помню. – Он взял виноградину из стоявшей на столе вазы. – Но мой долг сообщать тебе о всех предложениях. Я и не думал, что ты согласишься, хотя для тебя и для галереи это было бы весьма полезно. И выгодно.

– Я не буду этим заниматься, – железным тоном заявила Мегги.

– Дело твое… Сказать, чтобы принесли что-нибудь прохладительное? Сок? Холодный чай?

– Нет. – Мегги сунула карандаш за ухо, тоже отщипнула виноградину. – Я не работаю на заказ.

– Разумеется. Зачем тебе, если дела и так идут неплохо. Парижская выставка тоже имела успех, теперь продолжим в Риме и где-нибудь еще. – Он наклонился к ней и доверительно сказал:

– Между прочим, предложение графа вовсе не заказ. Он оставляет все на твое усмотрение.

Мегги надела темные очки, лежавшие в стороне, сквозь них посмотрела на Рогана.

– Хочешь втянуть меня в это дело?

– Ничего подобного. С чего ты взяла? Просто болтаю что взбредет в голову. Этот граф – большой знаток и ценитель искусства, и если покупает, то щедро платит.

– Меня это не интересует. – И тут же, подняв очки на лоб, заинтересованно спросила:

– А как щедро? Просто любопытно.

– Ну, примерно в пределах пятидесяти тысяч фунтов. Но я знаю, как ты щепетильна в отношении денег, а потому оставим этот разговор. Я сказал ему, чтобы он не надеялся на согласие. Давай пройдемся по берегу, хочешь?

– О, как вы дьявольски хитры, мистер Суини!

Типичный обольститель.

– Только когда это нужно.

– Говоришь, я могу выбрать? Что захочу?

– Абсолютно. – Он упер палец в ее голое плечо, уже начавшее покрываться загаром. – Абсолютно, кроме…

– А, вот оно!

– Голубое, – сказал Роган и улыбнулся, словно это было очень смешно. – Он просит, чтобы вещь была голубого цвета.

– И никакого другого? – Она невольно засмеялась. – А если желтого?

– Нет и нет. Под цвет глаз внучки. Он утверждает, что они, как небо в разгар лета. Она его любимица, и он хочет для нее нечто прекрасное и голубое и считает, что только твои умелые ручки смогут изобразить это «нечто».

– Я слышу сейчас твои слова или его?

– Наши общие, – ответил Роган, целуя одну из «умелых» ручек.

– Я подумаю.

– Имеюсь.

Уже не беспокоясь, что заслонит обзор, он подошел к ней, нагнулся и слегка куснул за нижнюю губу, чуть оттопыренную в нерешительности – Мегги думала о предложении графа.

– Извините, месье, – раздался голос с другого конца террасы.

Там стоял слуга, взор его был почтительно устремлен на море.

– Да, Анри?

Последовал быстрый обмен фразами по-французски, после чего Анри исчез так же незаметно, как появился.

– О чем вы говорили? – спросила Мегги.

– Он спрашивал насчет второго завтрака. Я сказал, что немного позже. – Роган собрался уже опуститься на плетеный стул, но Мегги протянула руку и уперлась ему в грудь. – Ты против? – спросил он. – Хочешь поесть сейчас? Я скажу ему.

– Не надо. – Она тоже встала. – Скажи, тебе никогда не хотелось побыть в одиночестве? Без посторонних глаз. Без чужой помощи.

– Разве мы не одни здесь?

– Одни? Да у тебя шесть человек в доме! Садовники, кухарки, повара, дворецкие… Не знаю, кто еще! Готовых по мановению твоей руки появиться как из-под земли.

– Для этого и нанимают прислугу.

– Но меня они стесняют. Я привыкла сама себя обслуживать.

Роган поднялся.

– Хочешь, чтобы я всех уволил?

– Ой, ни в коем случае! Зачем лишать работы невинных людей? Просто отправь их из дома. В отпуск, в отгул… Куда хочешь.

– Что ж, если ты настаиваешь, я дам им сверхурочный выходной день.

– Не день, а неделю! Ты этого и не заметишь. Ты же все равно их не замечаешь и, как всегда, не знаешь имен.