В одном она только огорчала внука, что не всегда могла понять и разделить его профессиональные пристрастия.
– Как идут приготовления к выставке? – поинтересовалась она.
– Неплохо. Но было бы еще лучше, если художник, ради которого я стараюсь, почаще бы отвечал на телефонные звонки. Черт ее побери! – Он справился с раздражением и продолжал:
– Доставленные экземпляры превосходны. Надеюсь, ты придешь на выставку и посмотришь собственными глазами.
– Возможно. – Но ее больше интересовал сам автор, нежели его работы, а потому она спросила:
– Ты, кажется, говорил, что она молодая женщина?
– Кто?
– Ну, эта.., мисс Конкеннан. Я правильно произношу фамилию? Ты упоминал, что она молода?
– По-моему, двадцать с чем-то. Разумеется, молода, и сколько уже успела!
Господи, сведения о ней приходится выуживать из него с большим трудом.
– И, наверное, одевается, как многие сейчас? Вроде той, помнишь? Как ее звали? Кажется, Миранда Уитфилд. Та, что работает по металлу и вся увешана металлическими предметами и разноцветными шарфами?
– У нее ничего общего с Мирандой. – Слава Богу, что ничего общего. Он вспомнил, как та преследовала его своим вниманием и докучала просьбами. – Мисс Конкеннан не вылезает из сапог и хлопчатобумажных ковбоек. А волосы… Словно она стригла их садовыми ножницами. Или вообще никогда не стригла и не причесывала.
– Неприглядная, значит?
– Как ни странно, совсем наоборот. Но в другом смысле слова.
– Мужеподобная?
– Да нет. – Он с некоторым стеснением вспомнил и как будто бы даже вновь ощутил тот огромный чувственный заряд, что угадывался в ней, вспомнил ее мгновенную невольную дрожь от прикосновения его руки. – Нет, – повторил он. – Этого бы я не сказал.
Ага, значит, нужно будет обязательно поглядеть на это чудо, заключила его бабушка, на женщину, которая заставила ее внука так затрудниться при описании ее внешности и характера.
– Мой дорогой, она всерьез заинтересовала тебя?
– Естественно. Иначе бы я не стал подписывать с ней контракт. – Он поймал взгляд бабушки, ее иронически поднятую бровь и ответил тем же движением бровей. – Это же мой бизнес, бабушка. Просто бизнес, ничего больше.
– Я так и поняла. – Усмехаясь про себя, она снова налила ему чая. – Расскажи еще что-нибудь о твоих делах.
На следующий день в восемь утра Роган был уже в галерее. Вчерашний вечер он провел в театре, затем допоздна ужинал с приятельницей. Как обычно, Патриция была мила и обаятельна. Вдова давнего его друга, рано умершего от неизлечимой болезни, она казалась ему почти что родственницей. Они с удовольствием обсудили пьесу Юджина О'Нила – за лососиной с лимоном и шампанским – и расстались после полуночи, довольные друг другом, обменявшись платоническим поцелуем. После чего Роган провел почти бессонную ночь. Однако не легкий завораживающий смех Патриции и не возбуждающий запах ее духов были тому причиной.
Причина была в Мегги Конкеннан, в ее выставке, которая надвигалась. Полночи он ругал ее последними словами за то, что она опять словно провалилась в тартарары, ее невозможно поймать по телефону – что за идиотское, какое-то патологическое отвращение к этому нормальному виду связи! – и приходится засыпать ее телеграммами, на которые тоже нет ответа.
Впрочем, одну телеграмму от нее взамен десятка своих он все же получил. Она была чрезвычайно лаконична: «ПЕРЕСТАНЬТЕ МЕНЯ ПИЛИТЬ».
Подумать только, продолжал кипеть Роган, уже открывая элегантные стеклянные двери в галерею, обвинять его в том, что он чересчур беспокоится о выставке. О ее выставке. Нет, какова наглость! Дала ему отповедь, словно капризному надоевшему ребенку. Он не испорченный ребенок, черт побери, а вполне солидный и преуспевающий бизнесмен, который к тому же предпринимает шаги, чтобы дать толчок ее карьере – карьере этой полубезумной талантливой особы. А она не изволит даже поднять трубку своего проклятого телефона и произнести «алло», как всякий умственно здоровый человек! Да будет ей известно, что он не первый день ведет дела с различными художниками и неплохо знает эту братию – их чудачества, их детские претензии, неуверенность в себе и прочие милые комплексы. В этом его профессия, и он умеет ладить с ними, ему хватает на это сноровки и терпения. Однако, чтобы общаться с мисс Конкеннан, никакого терпения не хватит!
Он прикрыл за собою двери и с наслаждением вдохнул спокойный неповторимый воздух галерейного помещения. Здание, построенное еще его дедом, в готическом стиле, с резными каменными балюстрадами, вполне можно было назвать грандиозным. Внутри его располагались несколько десятков залов, больших и поменьше, переходивших один в другой при помощи арочных входов. Витые лестницы вели на второй этаж, где находился самый большой зал – такого размера, словно был предназначен для устройства балов, и ряд небольших помещений, весьма изящно обставленных небольшими мягкими диванами.
Именно в этих комнатах он намеревался разместить работы Мегги. А в зале будет играть небольшой оркестр, и подадут шампанское. Во время открытия, конечно, не постоянно. Несколько работ – большего размера – он поставит и в самом зале, остальные – в комнатах.
В который уже раз рисуя все это в своем воображении, он прошел через нижние галерейные помещения в ту часть здания, где располагались служебные кабинеты и запасники.
Управляющего галереей, Джозефа Донахоу, он обнаружил в небольшой кухоньке за чашкой кофе.
– Рановато вы сегодня, – улыбнулся тот, сверкнув золотым зубом. – Кофе?
– Да, пожалуйста. Хотел посмотреть, как продвигаются дела наверху.
– Все в порядке, – заверил Джозеф. Оба они были примерно одного возраста, только волосы Джозефа начали уже редеть на макушке, и тот постарался компенсировать их потерю тем, что отпустил космы на затылке, сплетя их в прямую тугую косицу. Нос его хранил следы перелома – от случайного удара клюшкой во время игры в конное поло – и клонился немного влево, отчего лицом он походил на пирата. Правда, в отличном костюме самого модного покроя.
У женщин он пользовался оглушительным успехом.
– Вид у вас сегодня не очень, – заметил он Рогану.
– Плохо спал, – ответил тот и налил себе кофе без молока. – То, что прибыло вчерашним рейсом, уже распаковано?
Джозеф поморщился.
– Боялся, что вы об этом спросите. – Он отпил из чашки. – Груз еще не поступил.
– Как?
Джозеф работал с Роганом уже с десяток лет и знал все оттенки его тона. Этот был не из самых учтивых.
– Вчера груз не прибыл. Рассчитываю, что сегодня его доставят. – Джозеф старался говорить как можно мягче. – Поэтому я тоже пришел пораньше.
– Что эта женщина себе думает? Ей все было сказано, все расписано. Последнюю часть работ нужно было отправить позавчера.
– Это ведь художники, Роган. Как будто вы их не знаете? Вероятно, в последний момент к ней пришло вдохновение, и она позабыла обо всем. Но вы не волнуйтесь, у нас еще уйма времени.
– Я люблю, чтобы все делалось по плану, и мне противно, когда люди тянут резину! – Роган яростно схватил телефонную трубку. Ему не нужно было искать телефон Мегги в записной книжке, он помнил его наизусть. Лучше, чем собственный.
Телефонные кнопки он нажимал с такой силой, что чуть не вдавил их навечно в трубку. Послышались гудки. И снова гудки.
– Безответственная сумасбродка! Черт ее побери! Джозеф допил кофе и закурил. Роган с треском бросил трубку.
– У нас уже больше тридцати экспонатов, – спокойно сказал Джозеф. – Вполне достаточно и без последнего поступления. А какие работы, Роган! Даже такой старый волк, как я, в изумлении.
– Но речь сейчас не об этом!
Джозеф выпустил клуб дыма, поджал губы.
– Да, конечно.
– Мы договорились с ней, что будет сорок работ! – закричал Роган. – Не тридцать и не тридцать три, а сорок. И, кровь из носа, я их должен получить! И получу! Нет, она меня доведет! Я…
– Роган, куда вы? – воскликнул Джозеф, увидев, что его патрон ринулся из кухни.
– В графство Клер, будь оно трижды неладно! Приветственно помахав сигаретой, Джозеф провозгласил:
– Приятного путешествия.
Зная своего шефа, он ничему не удивился.
Полет был коротким, Роган не успел остыть. Безмятежная голубизна неба и теплый воздух, которые встретили его в аэропорту Шеннона, не изменили настроения. Хлопнув дверцей и положив руки на руль взятого напрокат автомобиля, он не переставал на все лады честить Мегги Конкеннан, сумасбродку и эгоистку.
К тому времени, когда Роган подъехал к ее дому, он был уже на грани кипения.
Нарушен весь ритм его деловой жизни! Он не сумеет сделать стольких дел, намеченных на сегодня, и все из-за этой шальной женщины, из-за ее капризов! Воображает, она у него одна-единственная! Ничего подобного!
Он колотил в ее дверь, пока у него не заболела рука. Потом, позабыв о всяких приличиях, ворвался в дом.
– Мегги! – заорал он, проходя через гостиную в кухню. – Где вы, черт возьми?
Не задерживаясь, он вышел в заднюю дверь и поспешил в мастерскую.
Надо было сразу сообразить, что она там. Где же еще?
Она без удивления взглянула на него со своей рабочей скамьи, вокруг которой валялись обрывки упаковочной бумаги.
– Хорошо, что появились. Вы мне поможете.
– Какого черта не отвечаете по телефону? Для чего затевать все дело, если вы откровенно плюете на него?!
– Тот же вопрос я задаю самой себе. Вы не передадите мне молоток? Вон он лежит.
Он взял в руку молоток, ощутил его вес и на мгновение почувствовал неодолимое желание опустить его на ее упрямую голову.
– Где тот груз, который вы должны были отправить?
– Он здесь. – Она провела рукой по своим непричесанным волосам, прежде чем протянуть ее за молотком. – Я его пакую, разве не видите?
– Он еще вчера должен был быть в Дублине.
– Он не мог там быть, потому что я его не послала. Она стала умело вбивать гвозди в упаковочный ящик на полу.
"Рожденная в огне" отзывы
Отзывы читателей о книге "Рожденная в огне". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Рожденная в огне" друзьям в соцсетях.