– Ах, миледи, – сказала Джоселин, – ведь вы прекрасно знаете, что ленточек было много, достаточно для всех мужчин. Ведь все леди сделали то же самое. Только подумайте, как бы вы были несчастны, если бы ваши косы по-прежнему были уложены, как вон у той несчастной женщины, – Джоселин тайком указала на нее.

– Да, как печально, – сказала Анна. Рот Изабеллы скривился от жалости и глубокого сожаления, так как она узнала жену Лионела, леди Джильен.

– Кто она? – поинтересовалась герцогиня, явно сочувствуя положению несчастной девушки.

– Леди Джильен, жена лорда Лионела Валерекса, ваша светлость, – сообщила Изабелла своей подруге, гневаясь на Лионела за то, что тот не попросил благословения у своей жены, хотя бы ради соблюдения приличий.

Это было равносильно тому, что он публично дал ей пощечину. Было совершенно ясно, что Лионел не проявляет никакого интереса к своей жене. Даже теперь Изабелла видела, что девушка отчаянно пыталась не заплакать: она была потрясена нескрываемой жестокостью своего мужа.

– Жена Лионела? – карие глаза Анны распахнулись от удивления. – Но я не знала, что она при дворе. Я должна сейчас же попросить ее присоединиться к нам.

– Да, пожалуйста, сделайте это, Анна, – попросила Изабелла. – Думаю, что здесь у нее совсем немного друзей, если они вообще есть, но я знаю, что Лионел… Лионел к ней очень плохо относится.

– Изабелла, – произнесла, потупившись, герцогиня, – значит, это правда? Я… я слышала, что Лионел недоволен своей женой, но надеялась, что все это неправда… – она замолчала и в задумчивости прикусила губу. – Он… он так плохо к ней относится?

– Стоит только посмотреть на нее, чтобы получить ответ на свой вопрос, ваша светлость, – сказала Изабелла.

Анна решительно сжала губы.

– Тим! Тим! – она подозвала своего пажа. Когда мальчик поклонился, подойдя к ней, она приказала ему: – Иди и скажи леди Джильен, что я буду очень рада, если она присоединится ко мне. Пусть она придет в мою ложу.

– Да, ваша светлость, – мальчик поклонился и ушел выполнять поручение.

Вскоре к ним подошла жена Лионела, но так робко, словно боялась оказаться объектом чьей-то жестокой шутки.

– Ваше… ваше величество, – она заикалась, не могла говорить. – Я побеспокоила вас… Но я получила сообщение…

– Да, миледи, это действительно так, присоединяйтесь к нам. Я так рада, что вы пришли, – с мягкой улыбкой сказала герцогиня и кивнула женщинам, чтобы те подвинулись и освободили место для Джильен и ее служанки.

Почувствовав, что это действительно не розыгрыш, бедная девушка робко присела на край скамейки и больше ничего не сказала, а только поблагодарила герцогиню Анну за ее приглашение. Но герцогиня начала потихоньку вытягивать из нее слова.

Вскоре страх Джильен прошел, и Анна получила от девушки ленточку, объяснив, что она хотела бы послать ее Ричарду, чтобы число его благословений равнялось числу благословений Кэрливела. Герцогиня надеялась, что как-нибудь незаметно передаст герцогу, чтобы тот в разговоре упомянул этот факт Лионелу, в надежде, что наследник Сант-Сейвора оценит, что его жена привлекла внимание Глостера. К тому же, Анна намеревалась сообщить Ричарду о плохом обращении Лионела с женой (потому что теперь она была твердо уверена, что с девушкой ужасно обращались и обижали ее) и она хотела попросить герцога, чтобы он отругал за это рыцаря.

Приняв решение, герцогиня слегка вздернула подбородок, потом обратила взгляд сияющих глаз на поле, но тут глашатай объявил о начале турнира.

– Лорд Томас Грей, маркиз Дорсет и лорд Вильям Гастингс! – сквозь шум прокричал глашатай.

Открытие было обычной формальностью. Кажется, у них были равные силы, и никто из них не вышел бы победителем. Пассивно сделав три наезда друг на друга вдоль деревянного барьера, они уехали с поля под жидкие аплодисменты зрителей. Толпа была явно разочарована. Исход этого сражения фаворитов короля был известен заранее, а публика тайно надеялась на захватывающее сражение, несмотря на формальное начало турнира.

– Лорд Энтони Вудвилл, граф Риверс и сэр Эдмонд Лейси! – объявил глашатай.

– Я не знаю, почему Нед настаивает на проведении этих турниров, – наклонилась Анна, чтобы шепотом сказать о короле. – Энтони – чемпион турнира, лучший рыцарь во всей Англии. Бесспорно, он сегодня снова выиграет корону королевы для своей сестры и сделает ее королевой турнира.

– Так значит, он такой ловкий? – спросила Изабелла.

– Да, хотя о нем этого не подумаешь из-за его образованности и эрудиции, – знайте, что он поддерживал Вильяма Текстена и издал первую переплетную книгу в Англии – но Энтони, к тому же, прекрасно владеет копьем, – сказала герцогиня. – Поэтому многие молодые рыцари, такие, как сэр Эдмонд, и выбирают его своим соперником. Если бы им удалось сбить с лошади графа Риверса, это принесло бы им потрясающий успех.

Однако в этот день, к несчастью, слава минула сэра Эдмонда. При первой же попытке он был сбит с лошади и растянулся в пыли под смех зрителей. К нему поспешно подбежали его оруженосцы, чтобы помочь встать на ноги (он бы не смог встать сам, так как его доспехи были слишком тяжелыми). Потом он снял свой шлем и галантно отвесил пышный поклон толпе, которая одобрительно кричала.

Время медленно тянулось, солнце поднималось все выше, и становилось невыносимо жарко. Изабелла так и думала. И хотя навес давал достаточную тень, девушка время от времени обмахивалась веером, радуясь, что предусмотрительно захватила его с собой. Другие же леди, менее предусмотрительные, на этот счет, были вынуждены покупать веера у торговцев, которые, громкими голосами расхваливая свой товар, ходили среди зрителей. Один купец, увидев, что руки Джильен пусты, подошел к ней и протянул ей чудесный веер. Хотя веер очень понравился жене Лионела, она отрицательно покачала головой и махнула торговцу рукой, чтобы он уходил. Изабелла, заметив это, тут же догадалась, что у Джильен не было денег.

– Ах, посмотри, Джоселин! – воскликнула Изабелла, незаметно толкнув локтем свою служанку. – Не думаешь ли ты, что вот тот веер прекрасно подошел бы к моему голубому платью?

– Да, миледи, – Джоселин была проницательна и правильно поняла намерения своей госпожи. Она подозвала купца.

Изабелла заплатила за веер, потом, внимательно рассматривая его, вздохнула, как будто огорчившись. Потом сварливо сказала:

– Джоселин, все-таки я убедилась, что это совсем не тот оттенок. Мне кажется, что он темный. Что меня толкнуло решить, что это тот самый цвет, и купить этот веер, который мне совсем ни к чему? Скажи, что же мне теперь делать? Боюсь, что милорд рассердится, когда узнает, как глупо я истратила деньги. В самом деле, он так ревнив, и вряд ли поверит, что я его действительно купила. Гарантирую: он подумает, что это подарок одного из придворных. Джильен, лучше бы вы купили его, так как он очень подходит к вашему платью!

– Ах, ну вот и решение! – вступила в разговор Джоселин. – Вам остается только подарить веер леди Джильен, ничего не говоря лорду Хокхарсту. Он и знать ничего не будет об этом.

– Ах, какая ты умница, Джоселин! – воскликнула Изабелла, повернувшись к жене Лионела. – Дорогая леди Джильен, будьте так добры, помогите мне выпутаться из этого положения. Я новобрачная, как вы знаете, и мне не хотелось бы навлечь на себя гнев мужа. Я так стараюсь завоевать его расположение.

– Тогда с моей стороны было бы неблагодарностью отказать вам, миледи, – тихо ответила Джильен.

– Очень вам признательна, – сказала Изабелла, протягивая веер жене Лионела.

– А я – вам, – ответила Джильен. – Это вы слишком добры.

– Вовсе нет! – воскликнула Изабелла. – Ах, посмотрите, Анна, мой брат победил своего противника!

– Как хорошо вы все это придумали, – прошептала ей на ухо герцогиня, в то время как они с энтузиазмом хлопали Гилу. Потом более громко она спросила: – Это ведь его первый турнир?

– Да. Ах, как я горжусь им! – глаза Изабеллы сияли от гордости за своего брата.

– А я – вами, – негромко сказала Анна. – Как я рада, что Дикон в тот день попросил вас написать мне. Ах, вот два самых близких друга Дикона – лорд Френсис Ловелль и барон Ротклифф. Я должна вас с ними познакомить. Ах, они несут нам вино. Как они предусмотрительны!

Некоторое время женщины разговаривали и смеялись с этими двумя джентльменами. Оба оказались весьма любезными. Потом внимание Изабеллы еще раз привлек стадион, когда глашатай объявил еще два имени.

– Лорд Воррик Тремейн, граф Хокхарст и лорд Данте де Форенза, граф Монтекатини!

– Как странно со стороны итальянца, – заметила женщина в соседней ложе. – Обычно он не вносит себя в списки. Говорят, что он слишком тщеславен и не рискует повредить свое симпатичное лицо. Самоуверенный дьявол!

– Это уж точно, Агата, – ответила другая женщина. – Но мой муж, Седрик, который как-то подслушал их разговор, сказал мне, что лорд Хокхарст бросил ему вызов. В этом случае граф просто не мог отказаться.

– Несомненно, мужчина должен защищать свою честь. Однако, все равно это кажется довольно странным. Может, они поссорились, Джульетт?

– Ах, конечно же нет, – леди Агата размышляла вслух. – Бесспорно, лорд Монтекатини не настолько глуп, чтобы позволить себе вступить в спор. В конце концов, он только итальянский посол в Англии, зачем ему впутываться в неприятности?

– Хм, – фыркнула леди Джульетт, – только не говорите мне, что его положение помешает ему осуществить какие-нибудь личные планы. Как мне хорошо известно, он большой мастер плести интриги и вмешиваться в дела Англии больше, чгм нам об этом известно. Однако, я сомневаюсь, что причиной этого вызова была не политика. Сэр Цедрик мне ничего не говорил, но я почему-то уверена, что лорда Хокхарста разгневало то внимание, которое граф уделяет леди Хокхарст. Вы же знаете, что лорд Монтекатини особым образом выделил ее.

– Ах, это ерунда, Джульетт, я абсолютно уверена, – в ответ леди Агата тоже фыркнула. – Роза Восторга отравила всю нашу жизнь, появившись при дворе. Клянусь, что нет ни одного кавалера, который остался бы к ней равнодушным. Даже дорогой Руфус, которого я считала всегда достойным уважения мужем, и тот не устоял перед ее чарами.