— Как же мне быть?

— Давайте закончим обследование и решим. Через несколько дней я переведу вас в нейрохирургический центр, мы соберем консилиум. За границей такие операции спасли тысячи пациентов. — Как-то обреченно бормочет врач, захлопывая папку. — Сообщите близким и… ищите деньги, Максим Сергеевич.

Диана

Мне хочется поскорее согреться. Сбросить мокрую одежду и погрузиться в горячую ванну. Спрятаться в спасительную скорлупу дома и выплакаться всласть. Барби ждет в прихожей, тоскливо пригревшись возле моих домашних тапочек. Подхватываю ее на руки и прижимаюсь мокрым лицом к мягкой шёрстке. Как же мне плохо, господи… Бессильно опускаюсь на пуфик и вою. Издаю противные звуки, некрасиво скривив рот. Совсем не как инстаграмная телочка или известная «светская львица», какой меня считают. Реву, как простая несчастная баба. Снимаю насквозь промокшие кроссовки и шлепаю в ванную, оставляя на паркете следы. Я не смогла поехать к Сэм. Поняла, что не хочу делить свои переживания ни с кем. Все, связанное с Максом, я желаю оставить себе. Даже боль, кромсающую сердце на мелкие кусочки… Странно, правда?

Тишину жилища нарушают мои всхлипывания и плеск воды в ванне. А еще нервная вибрация внезапно ожившего телефона. Неужели, мама соизволила ответить? Или это папа звонит, чтобы снова обвинить меня во всех тяжких? Вытираю руки и хватаю телефон.

— Да, Яков Андреевич. — Вздыхаю облегченно.

— Диана, Влад возвращается с места происшествия. Ты можешь приехать? У меня есть некоторые вопросы, касающиеся твоей мамы.

— Буду через полчаса. — Выпаливаю, торопливо выключая кран.

Наскоро сушу волосы феном и, облачившись в джинсы и шерстяную водолазку, прыгаю в машину.

Бессмертный курит прямо в каморке. Стряхивает пепел в хрустальную пепельницу, сверля взглядом экран ноутбука. Погруженный в гениальные размышления, на меня он даже не смотрит.

— Я пришла, Яков Андреевич.

— Готова к подвигам, Диана? — сминая окурок, произносит он. Встает с места и идет к окну, распахивает скрипучую форточку, впуская пахнущий влажной пылью воздух.

— Вы же сами знаете, что да… Нагрузите меня заданиями. Чем больше, тем лучше. — Надломлено отвечаю я.

— Эх вы, молодёжь. Виделась с ним?

Я понуро киваю и усаживаюсь напротив Бессмертного. Не собираюсь откровенничать или выслушивать аргументы, оправдывающие Макса. Угадав мое настроение, Яков разворачивает экран ноутбука и переходит сразу к делу:

— Экспертиза доказала, что следы подошвы, найденные возле сгоревшей нотариальной конторы, совпадают со следами, обнаруженными на участке Виолы Шестак. На вашу маму покушался поджигатель.

— А где Влад? Он допрашивал маму? Мне она так и не перезвонила.

— Виола Вадимовна продолжает строить из себя оскорбленную невинность. Однако, Влад накопал на нее кое-что интересное. Он приедет с минуты на минуту.

По телу пробегает толпа проснувшихся мурашек. Я боюсь услышать из уст Бессмертного «Держитесь, Диана!» или нечто подобное.

— Помните Ванкувера — криминального авторитета Ивана Куварзина? Неумелую надпись, оставленную на дереве похитителем? — спрашивает Яков, перебирая лежащие на столе бумаги. — Вот, взгляните! — он протягивает мне распечатку телефонных номеров. Один из них, выделенный розовым маркером — номер моей мамы.

— Она звонила ему, так? Семь лет назад, когда пропал моя девочка.

— Задолго до этого. Я запросил у сотового оператора данные десятилетней давности.

— И как же мама объяснила это… — слова превращаются в лезвия, ранящие горло. Шарю глазами по столу в поисках чистого стакана или бутылки воды. В который раз угадав мои чувства, Яков достает из тумбочки бутылку и протягивает мне.

Делаю жадный глоток, смывая горечь шокирующей новости. И ярости, клокочущей внутри, как вулкан.

— Никак. Но я заставлю их говорить. Я долготерпеливый человек, Диана, но если мое терпение лопается, иду напролом, — сжимая пухлые пальцы в кулаки, произносит Яков. — Влад поехал к Ванкуверу в тюрьму… Посмотрим, чьи показания окажутся правдивыми. Слова вашей мамы против слов криминального авторитета.

— Вы думаете, маму пытались убрать люди Ванкувера? Они боятся, что она проболтается в чем-то? Яков Андреевич, может, стоит установить наблюдение за мамой? Что, если убийца попытается снова? — не в силах справиться с обуревающими чувствами, поднимаюсь с места и натыкаюсь взглядом на…родителей, испуганно застывших в дверях. Мастерство манипуляции Бессмертного в чистом виде, иначе эту картину не назовешь!

— Мама! С тобой все в порядке? — бросаюсь к Виоле, обнимая ее застывшую, словно одеревеневшую фигуру. Она снисходительно хлопает меня по плечу и отстраняется, как от назойливой, крутящейся под ногами собачонки.

— Все было бы в порядке, Диана. — Цедит отец, брезгливо оглядывая комнатку Якова.

— Присаживайтесь, Руслан Александрович, Виола Вадимовна, — Бессмертный шумно отодвигает стул, приподнимается и взмахом руки указывает родителям на стоящий вдоль стены вельветовый черный диванчик.

— Извините, а разве делиться материалами дела с посторонними законно? — устраиваясь на месте, небрежно бросает маман. Снимает промокший цветастый тюрбан, являя взору поредевшую взлохмаченную голову. — Или моя дочь платит вам за предоставление сведений? Вы вообще слышали о тайне следствия? Родители ведут себя так, будто мы незнакомые, «посторонние» друг другу люди.

— Я официально оформил Диану Руслановну, как моего внештатного помощника. — Терпеливо объясняет Яков. — Она подписала соглашение о неразглашении сведений, относящихся к делу. Но, понимая вашу неловкость, я попрошу Диану покинуть кабинет на время допроса. Дианочка, у нас кончился кофе и вода, и… я бы не отказался от горячих пирожков из кулинарии на углу.

— Будет сделано, Яков Андреевич!

Что же, придется исполнить приказ. Я все узнаю, когда они уйдут: грязные тайны и хитрости, которые родители так тщательно скрывают.

Торопливо застегиваю на груди молнию куртки и выбегаю под моросящий дождь, столкнувшись в дверях с Владом…

Глава 21

Диана

Пью третью чашку кофе в уютной кофейне на углу улицы и нервно поглядываю на часы. Что же там Бессмертный с ними делает? От скуки просматриваю новости в соцсетях и снова возвращаюсь в приложение воцап… Макс. Родной, любимый, но уже не мой. Пальцы неуверенно скользят по экрану и застывают над кнопкой «Удалить контакт». Наверное, я слабачка, потому что не могу этого сделать. Я смогла вычеркнуть парня из жизни, как и высказать все, что думаю. Как мазохистка, я не желаю расставаться с источником ноющей, разрушающей меня боли…

— Диана, возвращайся, мы закончили!

Слава богу, звонок Бессмертного приводит меня в чувства. Расплачиваюсь и выбегаю под затянутое серыми тучами небо, зябко кутаясь в куртку.

— Возьмите пирожки, Яков Андреевич. — Протягиваю аккуратно упакованную в контейнер выпечку. — Кофе, чай купила. — Вздыхаю облегченно, столкнувшись с удивленным взглядом Бессмертного. Ей-богу, не думала, что у него такие большие и круглые глаза!

— Я же пошутил, Дианочка. Зачем ты потратилась? Мы с Владом теперь будем чувствовать себя неудобно. — Яков косится на жующего с аппетитом Горбунова. — Мда… Проехали. Скорее садись.

— Поешьте, Яков Андреевич, — добавляю мягко. — Ничего со мной не случится, подожду еще десять минут. Давайте я вам чайку сделаю.

Яков виновато соглашается. Пока мужчины ужинают, я раскладываю покупки в буфете и проветриваю каморку, вытравливая из нее запах сладких духов мамы.

— Они давали показания по отдельности. — Произносит Яков. — Бывшие супруги, имеющие друг от друга море секретов. — Устало откинувшись на спинку кресла, добавляет он.

— Яков Андреевич, уверяю вас, сколько я себя помню, у родителей всегда были такие отношения. Вам удалось что-то выяснить?

— Диана Руслановна, вы знали, что незадолго до родов Руслан написал завещание?

«Опять он выкает!»

— Нет.

— Руслан Шестак завещал большую часть имеющегося бизнеса вашей дочери. После рождения Арины акции, активы, деньги со счетов — все перешло бы в собственность ребенка. А вам, как законному представителю девочки, принадлежало право управлять капиталом.

— Как?

— Показания Руслана достоверные, — вмешивается Влад, протягивая мне документы. — Экспертиза сгоревших бумаг подтвердила его слова. Руслан опасался расправы из-за сотрудничества с Ладожским. Глеб кинул троих поставщиков, а его участие в мошеннических схемах с бюджетными деньгами накладывало тень на Шестака.

— Отец был должен Глебу, помните? Почему Ладожский простил ему долг?

— Откуда у вас эти сведения? — Яков недоверчиво качает головой.

— Я подслушала разговор предпринимателей, имеющих дело с моим отцом в прошлом. — Сбивчиво произношу, решив сохранить имена Мирона Хохлова и Тимура Багрова в тайне.

— Диана, это ложь. Ладожский, как и ваш отец, не подтвердили эти слухи.

— А банковские выписки, расписки…

— Диана, Руслан завещал состояние вам и внучке! Для меня это веский аргумент, оправдывающий его. Не мог он подстроить похищение вашей девочки, а вот…

— Мама?

— Да, — кивает Бессмертный, складывая пальцы в замок. — Виола не призналась, если ты об этом.

— Бред! — обрываю я. Какое они имеют право обвинять маму бездоказательно? — Семь лет назад родители состояли в браке, и отец…

От внезапно озаривших меня догадок прикусываю язык. Черт, ведь мама теряла финансовую свободу с рождением внучки. Еще эти телефонные переговоры с Ванкувером… Что, если…

— Руслан вызвал нотариуса Федора Волгина за месяц до рождения Арины. Виола призналась, что подслушала их разговор, предметом которого был предстоящий развод. — Избавляя меня от мучительных размышлений, говорит Яков. — Руслан узнал об измене Виолы с Иваном Куварзиным, но не подавал вида, даря твоей матери ложную уверенность в собственной безнаказанности. Он консультировался с юристами, желая оставить Виолу, цитирую: «С голой жопой».