Сюзанна Симмонс - Роза пустыни

Но больше всего ее потрясли волосы незнакомца: она просто не могла оторвать от них глаз.

У него были рыжие волосы. Естественно рыжие. Довольно темные. Цвета меди.

– Тысяча извинений за вторжение, леди Элизабет, – любезно проговорил вошедший на идеально правильном английском, что свидетельствовало о его отличном образовании. – Я не знал, что вы обедаете.

Она кивнула и попыталась проглотить кусок хлеба, который вдруг застрял у нее в горле.

– Ради Бога, продолжайте, – вежливо предложил он. – Я предполагал, что вам захочется что-нибудь съесть. Так приятно видеть, что вы пришли в себя и уже можете встать.

Элизабет взяла со стола свой кубок и запила водой застрявший в горле кусок хлеба. Наконец она могла говорить.

– Я не хотела бы показаться невоспитанной, но кто вы? Откуда вам известно мое имя? Где я нахожусь? Как я оказалась в этом… месте?

Незнакомец весело рассмеялся и поднял богато украшенные руки, шутливо показывая, что сдается.

– Я принц Рамсес, моя дорогая леди. Что до остальных вопросов, то право отвечать на них я предоставлю вашему мужу.

– Моему мужу? – озадаченно переспросила Элизабет.

– Черному Джеку.

Она по-прежнему ничего не могла понять.

– Черному Джеку?

Рыжие брови принца Рамсеса сдвинулись, но вскоре он снова улыбнулся и пояснил:

– Джеку. Или, может быть, вы знаете его только как лорда Джонатана Уика.

Элизабет попыталась встать, но обнаружила, что у нее по-прежнему нет сил.

– Джек здесь? Где он? Мне необходимо с ним поговорить!

Принц Рамсес ответил:

– Джека сейчас здесь нет, но мы ожидаем его возвращения в ближайшее время. – После небольшой паузы он добавил: – У него оставалось одно неоконченное дело.

Элизабет встревожилась еще сильнее:

– Мне надо его предостеречь! Мне надо сообщить ему нечто важное относительно Амелии Уинтерз и графа Полонски.

Принц неспешно подошел к столику, взял с блюда сочную виноградину и как ни в чем не бывало отправил ее себе в рот.

– Насколько я знаю, миссис Уинтерз и граф Полонски как раз и есть те люди, которыми занимается сейчас Джек.

На душе у Элизабет все равно было немного тревожно.

– Значит, Джеку известно об их предательстве?

– Да, ему хорошо это известно.

– Скажите мне, пожалуйста, ему угрожает какая-нибудь опасность?

– Ни в коем случае.

– Вы в этом совершенно уверены?

– Абсолютно уверен. – Темные глаза настороженно сощурились. – Черный Джек может прекрасно о себе позаботиться, в любых обстоятельствах. – Принц Рамсес пожал украшенными золотом плечами. – Возможно, существует только одно исключение: некая прекрасная молодая англичанка.

Элизабет понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что принц сказал именно о ней, после чего она густо покраснела.

– А, я вижу, что вы действительно его любите.

Она отвела взгляд.

– Это просто превосходно, леди Элизабет. Мой друг очень долго не женился. Мне не хотелось бы, чтобы он провел свою жизнь без страсти, нежности и любви, которые сам я нашел с моими женами.

Эти слова заставили ее резко вскинуть голову:

– Женами?!

Надо отдать принцу должное: он не стал смеяться над ее невежеством.

– Как принято у моего народа с древних времен, мне разрешается жениться столько раз, сколько я захочу.

Возможно, расспрашивать его было невежливо, но любознательная Элизабет не выдержала:

– И сколько раз вы захотели жениться, милорд?

– Три раза. И у меня тринадцать детей. Но я еще молод. Мне только двадцать шесть.

– Джеку тоже двадцать шесть.

– Да, я знаю. Мы вместе учились.

– Учились?

– В Кембридже.

– Понятно. – Конечно, на самом деле ей было все совершенно непонятно. Однако обучение в Кембридже по крайней мере объясняло, почему принц Рамсес так великолепно владеет английским языком.

– По-видимому, Черный Джек не рассказал вам всего? – осведомился принц.

Элизабет начала догадываться, что этот Черный Джек не счел нужным или еще не успел рассказать ей очень и очень многое.

Неужели они действительно женаты?

Или это только очередная уловка, как и их помолвка?

А если они действительно стали мужем и женой, то почему она не может вспомнить церемонию бракосочетания?

– Мы так мало были вместе, – беспомощно ответила она. У нее снова заболела голова.

– Да, я понимаю. И еще такое несчастье. Погиб ваш отец, лорд Стенхоуп. Прошу вас принять мои соболезнования, миледи.

Элизабет закусила губу.

– Благодарю вас.

И тут она заметила у принца Рамсеса кольцо. На среднем пальце правой руки.

Оно было золотое. Из червонного золота.

Оно имело форму анка – древнего египетского символа жизни.

– Мой муж… – Как странно звучало в ее устах это слово: непривычно и в то же время необычайно приятно! – Мой муж носит точно такое же кольцо, что и вы.

– Джек вам не объяснил, откуда оно?

– Нет.

– Некоторые детали этой истории вправе рассказывать только он сам, но я расскажу вам ту ее часть, которая принадлежит мне. Вы, конечно же, обратили внимание на цвет моих волос.

Она закивала, подыскивая ответ, который не оскорбил бы этого величественного человека.

– Он очень красивый и необычный.

– Да, разумеется. В древние времена (я говорю сейчас о временах тысячелетней давности) рыжие волосы считались знаком злых сил. Египтянин, рождавшийся с рыжими волосами, считался неполноценным или, еще хуже, принадлежавшим злу. – Он засмеялся и налил себе в кубок вина. – Но все это изменилось.

– Несомненно. Наверное, отношение населения к этому цвету изменил сам Рамсес Второй: ведь написано, что у него были рыжие волосы… – Приглушенным голосом Элизабет повторила, как заклинание: – Принц Рамсес. Рамсес Великий. – Глаза у нее округлились от изумления, и она стремительно прижала ладонь к губам: – Значит, вы…

Принц Рамсес с величайшим достоинством наклонил голову:

– Я – прямой потомок фараонов. И мое кочевое племя, которое зовет себя Народом, – мы все потомки древнего населения, когда-то правившего Черной страной.

Сердце Элизабет Гест трепетало от радостного волнения. Это было чудесное приключение: о таком она и мечтать не могла!

– И значит, вы прямой потомок Мернептона Сети, не так ли, милорд?

– Так.

– И это кольцо?

– Мы с Черным Джеком носим эти кольца как напоминание о том, что он когда-то сохранил мне жизнь, a я потом ответил ему тем же.

Она была потрясена.

– Вы спасли друг другу жизнь?

Принц позволил себе несколько подробностей:

– Мы с ним – братья и всегда останемся братьями. Кровными братьями. Так было еще с того времени, когда мы много лет назад вместе учились в Кембридже. Но этот рассказ принадлежит Джеку, и для него сейчас не время. Что касается меня… Он спас меня от предательства и от вражеского кинжала, нацеленного мне в спину. – Он так плотно переплел пальцы, что невозможно было определить, где кончается одна рука и начинается вторая. – Мы с Джеком связаны – и в этой жизни и в той, что ожидает нас после смерти. Он дорог мне – дороже всех других. Я ценю его жизнь выше моей собственной. Ибо он – человек высочайшей чести.

Элизабет не замечала, что плачет, пока не почувствовала на губах соленый вкус своих слез.

Ее царственный гость протянул руку и осторожно прикоснулся к влажной от слез щеке.

– Вы уверены, что сильно его любите? Из вас получилась бы жена, достойная царя. Я не сомневаюсь, что остальные мои жены встретили бы вас с распростертыми объятиями.

– Благодарю вас, сударь, за ваше лестное предложение. Но для меня существует только один мужчина.

– Надеюсь, Джек понимает, насколько ему повезло, – пробормотал принц. Склонив голову набок, он прислушался. – И мне кажется, что ваш супруг легок на помине. Я уже его слышу. Несомненно, он сначала позаботился о своей возлюбленной Шехерезаде.

– О своей возлюбленной Шехерезаде? – переспросила Элизабет чуть слышно.

«Кто она такая, эта чертова Шехерезада?»

Принц Рамсес повернулся к входу в шатер, где как раз в эту секунду отодвинулась занавеска. В помещение стремительно вошел Черный Джек, сбрасывая с головы капюшон.

– Элизабет, дорогая моя! Ты наконец-то очнулась!

На нем был традиционный наряд и головной убор зажиточного египтянина, как в тот первый день, когда она встретилась с ним возле базара в Александрии.

Элизабет была настолько рада видеть его целым и невредимым, убедиться в том, что он не пострадал при встрече с предателями – Амелией Уинтерз и графом Полонски, – что на секунду забыла о своей обиде на него.

Но уже в следующую секунду она встала, гордо выпрямившись во весь рост.

– Да, муж мой, я очнулась, – проговорила она.

– Ну, Элизабет, это я могу объяснить, – начал он.

– И заодно с этим, муж мой, не объяснишь ли ты мне, кто такая твоя возлюбленная Шехерезада?

Рами встал, похлопал старого друга по плечу, радостно рассмеялся и сказал, направляясь к выходу из шатра:

– Сдается мне, старина, что теперь тебе придется несладко.

Как только они остались вдвоем, Элизабет уперла руки в бока и осведомилась голосом, который прозвучал неожиданно сильно, если принять во внимание то, что ноги у нее по-прежнему подгибались:

– И кто такая эта Шехерезада, смею спросить?

Черный Джек не мог решить, то ли ему целовать эту злую фурию, то ли встряхнуть хорошенько.

Он несколько дней находился в седле: сначала чтобы «позаботиться» об Амелии Уинтерз и Андре Полонски, потом – чтобы поскорее вернуться к Элизабет. Он позволял себе только короткие остановки, чтобы напоить и накормить Шехерезаду! Его кобыла отличалась силой и выносливостью.

Джек устал и проголодался, и ему очень не понравились сварливые ноты, звучавшие в голосе его жены. Наверное, следует с самого начала показать ей, кто будет в их доме хозяином.