– Мне и самому он показался очень усталым, – согласился Джек, поглаживая подбородок.
– Я не это здоровье имела в виду.
Глаза Элизабет вдруг наполнились слезами. Она стала искать в ридикюле платок, но не нашла.
Джек сунул руку в карман сюртука и достал свой платок с изящной монограммой:
– Держи.
– Спасибо, – сказала она, вытирая влажные от слез щеки.
Черный Джек не выносил женских слез. Это было так… неаккуратно. И выглядели женщины потом чертовски непривлекательно. Однако Элизабет Гест слезы сделали еще красивее. И он поймал себя на том, что ему хочется обнять ее за плечи и успокоить. Странно. В высшей степени непонятно.
Джек постарался спросить как можно естественнее:
– А что именно ты имела в виду, говоря, что твой отец нездоров?
Элизабет нервно теребила его платок.
– Иногда, когда я говорю с папой, он кажется совершенно нормальным и говорит вполне разумно. А бывают минуты… – Тут по ее щекам снова потекли слезы —…как сегодня днем… Мне казалось, что он сошел с ума.
Джек взял из ее дрожащей руки чайную чашку и поставил на столик рядом с кушеткой.
– Мне представляется, что сейчас уместно выпить рюмку бренди – в чисто медицинских целях.
Он отошел к буфету, налил щедрую порцию янтарной жидкости и вложил рюмку в руку Элизабет. Та сделала несколько крохотных глотков и закашлялась.
– А вы не будете? – спросила она, глядя на него глазами, полными слез.
Черный Джек не хотел признаться ей, что после того утра на борту «Звезды Египта», когда они с Андре Полонски топили свои горести в вине, его тошнило от одной только мысли об алкоголе.
– Может быть, потом. Сейчас я хочу, чтобы ты подробнее рассказала мне о лорде Стенхоупе.
Элизабет сделала еще глоток бренди, предложенного Джеком в лечебных целях, и чуть слышно проговорила:
– Помните, я говорила вам, что дала себе слово?
Как он мог забыть ту ночь, когда они были вместе в гробнице Исиды.
– Помню.
– Я не могла сказать вам всю правду, почему кто-то мог обыскивать мою спальню. Я хотела сначала обсудить это с отцом.
– И вы это обсудили?
– Я… пыталась, – прошептала она.
Джек замер, положив руку на спинку кушетки.
– И что случилось?
– Он мне не поверил, – сказала она.
Голос у Элизабет так сильно дрожал, что Джек едва смог разобрать ее слова. Он не сомневался в том, что там произошло нечто большее.
– Твой отец тебе не поверил?
– Ах, Джек, папа даже не дал мне возможности все ему объяснить. Он отмахнулся от меня, как от ребенка, который только-только закончил учебу. Он сказал, чтобы я оставила важные дела джентльменам и ученым и не забивала голову такими вещами. – Она смахнула со щек слезы. – Сказал, что выдаст меня за сына какого-то графа и это избавит меня от неприятностей.
На одну только секунду Джек позволил себе улыбнуться. Он прекрасно помнил, что в связи с этим говорила ему Элизабет. У нее были своеобразные взгляды на английских графов и их сыновей.
Но уже в следующую секунду он начал осуждающе качать головой.
Да, старые дурни – самые опасные дурни, а Стенхоуп оказался старым дурнем!
Его дочь, несомненно, знала о Черной стране и ее истории больше, чем многие так называемые археологи и египтологи, наводнявшие Египет со времен Наполеона.
Только на прошлой неделе Али рассказывал ему о том, как ситте моментально опознала каменные фрагменты, использованные для строительства дома, в котором ее поселили. По словам молодого египтянина, леди Элизабет перевела иероглифы даже с большей легкостью, чем это удавалось лорду Стенхоупу.
А еще Али упомянул о том, как ситте озабочена восстановлением храмов в Луксоре. Она сказала ему, что именно туда следует вернуть древние камни. Там – их законное место.
Сидя рядом с Элизабет на нелепой кушетке, Джек пытался уговорить себя, что, возможно, она его поймет. Пожалуй, надо рассказать ей, какую задачу он выполняет для принца Рамсеса и его племени.
Может быть.
Но не сейчас.
На карту было поставлено слишком много.
– Вот почему я хочу заключить с вами договор, милорд, – закончила она, прервав ход его мыслей.
Джек чуть выгнул брови:
– И что конкретно ты имела в виду?
Щеки девушки покрылись удивительно привлекательным алым румянцем, причину которого Джек затруднился определить: крепкий напиток? или смущение?
– После нашей помолвки вы бы играли роль жениха.
– Только делать вид?
Элизабет отхлебнула еще бренди и почти радостным тоном объявила:
– Естественно, наша помолвка будет чисто формальной.
– Вот как?
– Она нужна для того, чтобы успокоить папу. Вы меня понимаете?
– О да! Более чем.
– В обмен на это… – Она прерывисто вздохнула. – В обмен на это я поделюсь с вами тайной.
– Ты поделишься со мной тайной, – повторил он слово в слово.
Элизабет внимательно огляделась и сообщила приглушенным голосом:
– Папа ищет совсем не там.
Джек не произнес ни слова.
Она объяснила подробнее, решив, что, видимо, недостаточно ясно выразилась:
– Папа ищет захоронение Мернептона Сети совсем не там, где оно на самом деле находится.
Более хорошей новости Джек уже очень давно не слышал!
Свой следующий вопрос он задал очень осторожно:
– А откуда ты это знаешь?
Его невеста понизила голос еще сильнее:
– Потому что я знаю, где находится гробница Мернептопа Сети.
Бренди не так уж противно, когда сделаешь после первого глотка еще пару, решила Элизабет, допивая лечебный напиток.
– Это было вполне приятно, – призналась она, ставя рюмку на столик, где уже стояла чашка с остывшим чаем.
– Не хочешь ли еще немного? – осведомился Джек с непривычной любезностью.
Она покусала нижнюю губу.
– А вы не думаете, что сейчас слишком рано?
– Для хорошего бренди не существует понятия «слишком рано», – сухо отозвался он и встал, чтобы налить следующую порцию.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила она Джека, когда он принес ей рюмку.
– Не за что.
Элизабет вздохнула и воскликнула:
– Как скверно!
Джек был изумлен:
– Бренди?
– О нет! Бренди на самом деле довольно приятное, – охотно ответила она, позволяя себе очередной глоток. – Я хотела сказать – как скверно потратить тридцать лет жизни на то, чтобы что-то искать, а потом не заметить, что это что-то – у тебя под носом.
– Я целиком и полностью с тобой согласен.
– Говорят же: гордость – причина всех бед.
– Так действительно говорят?
– На самом деле, – призналась она, – в Притчах сказано так: «Погибели предшествует гордость и падению надменность».
– Неужели?
– Да. Это так и сказано. Притчи, глава шестнадцатая, стих восемнадцатый.
Лицо Джека осталось непроницаемым.
– Как я вижу, ты хорошо знаешь Писание.
– Это няня.
Он не понял:
– Что няня?
Элизабет вздохнула:
– Няня была очень строга в том, что касалось прочтения библейских стихов. – Девушка устремила взгляд в наполовину опустевшую рюмку. – Она бы это никогда не одобрила.
– Крепкие напитки?
– О нет! Няня всегда хранила в своей комнате бутылку – на тот особый случай, когда надо немного принять.
Казалось, Джек слушает ее с необычайным вниманием.
– Особые случаи?
– Зубная боль, например.
– Ну конечно.
– Очень помогает при приступах меланхолии.
– Надо полагать.
Она почувствовала, что густо краснеет.
– Некоторые… гм… женские проблемы.
– Конечно, – невозмутимо подтвердил он. – Тогда что няня никогда не одобрила бы?
– Поведение папы. – Элизабет пояснила: – Знаете, раньше она была его няней. Очень давно.
– Видимо, няня уже в годах, – заметил Джек, наливая себе еще чашку чая.
Элизабет надолго задумалась, потом сказала:
– Няня никогда в этом не призналась бы, но, наверное, она старше Траута.
– Из них вышла бы прекрасная пара, – пробормотал Джек.
– Да, конечно. Траут и няня – муж и жена. Они женаты уже почти шестьдесят лет.
– Ну и…
Она наморщила лоб:
– Ну и что?
Секунду он непонимающе смотрел на нее, а потом, полулежа на кушетке, весело рассмеялся и сказал:
– Ну, и я буду счастлив играть роль твоего жениха, Элизабет.
Она была, как всегда, вежлива:
– Благодарю вас, милорд.
Он мягко поправил ее:
– Джек.
– Спасибо, Джек.
– А теперь о твоем обещании…
Хотя под влиянием бренди голова у Элизабет немного затуманилась, она понимала, что ей надо сделать. Мернептон Сети был ее единственным козырем. Ценные сведения хранились у нее в голове и в дневнике.
Элизабет поделилась с Джеком своими планами:
– Как только мы убедим отца в том, что ему больше не надо беспокоиться о моем замужестве…
Джек как-то странно кашлянул.
– …я сразу же проведу вас к гробнице великого фараона.
Наступило молчание.
Элизабет видела, что Джонатан Уик заинтересовался. Вероятно, что-то обдумав, он спросил:
– А откуда ты узнала то, что больше никому не удалось выяснить в течение сотен и даже тысяч лет?
Она оценила его вопрос.
– Это, дорогой мой, результат исследований, работы и…
– И?
– И женской интуиции.
Элизабет гордо подняла голову и, бросив на него высокомерный взгляд, объявила:
– По-настоящему умный мужчина никогда не станет недооценивать женскую интуицию.
Мысленно она сказала: «Королева на Е-2. Шах и мат».
Джек все еще бормотал что-то себе под нос, когда она предложила:
– Давайте в знак договора пожмем друг другу руки, милорд.
– Пожмем руки? – с некоторым раздражением переспросил он. – Нет уж, милая моя леди. – Он придвинулся к ней ближе, ловко отнял у нее рюмку, и в следующую секунду Элизабет оказалась у него в объятиях. – Такой договор, как наш, должен скрепляться поцелуем.
"Роза пустыни" отзывы
Отзывы читателей о книге "Роза пустыни". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Роза пустыни" друзьям в соцсетях.