Альберто Альварес - Роза и Рикардо

Он достал из кармана миниатюрный радиотелефон новейшей конструкции:

— Посмотрите на эту штуковину, барышни. Красивая, правда? Радиотелефончик. У одного человека — назовем его шефом - есть такой же. В любую минуту этот человек может поднести его к губам и приказать: Кике, пора! Девчонок — убрать. И тогда вы услышите такое нежненькое, приятное «пиф-паф»! Это будет последнее, что вы услышите, барышни!

Мигель свистнул — Чирино, точно привидение, возник из-за массивной колоннады, обрамлявшей древнюю пирамиду.

Жан-Пьер уже голосовал на шоссе, останавливая небольшой грузовичок.

Пабло закинул в кузов большой мешок опилок. Затем туда же легко запрыгнул конь и залезли сами мужчины.

Грузовичок довез их до автобусного кольца и укатил восвояси. Жан-Пьер, Пабло и Мигель Сантасилья стояли у начала тропы, которая вела к месту заточения сестер-близнецов.

Индеец оседлал своего Чирино и взвалил позади седла мешок с опилками.

Пабло проковырял в мешковине дырочку, и опилки тонкой струйкой посыпались на землю.

— Идите точно по моему следу, — сказал Мигель. — Ни вправо, ни влево. Это единственный безопасный путь.

Полная луна вышла из-за облаков, будто бы специально для того, чтобы осветить им дорогу, и белые опилки ярко выделялись на фоне красной глинистой почвы.

— Шарль Перро! — улыбнулся Жан-Пьер. Он вспомнил французскую сказку о Мальчике-с-пальчике, который, уходя в лес, бросал позади себя белые камушки, чтобы найти обратную дорогу.

— Вперед, Чирино! — тронул коня Мигель, и огненный друг понес его вперед, на схватку с врагами.

Жан-Пьер и Пабло зашагали следом, стараясь не уклоняться от тоненькой белой полоски, указывавшей им путь.

Мигель Сантасилья мчался на помощь девушкам. Эдуардо Наварро, напротив, удалялся от них все дальше и дальше, покинув их в беде.

Они могли бы встретиться, но...

Но у Эдуардо не было своего Мальчика-с-пальчика. А сам он дороги не знал.

Теперь он шагал размашисто, бодро и весело, распевая уже во все горло. Он думал о том, как ловко и удачно избежал опасности быть убитым бандитами, и совсем позабыл о другой опасности, о которой предупреждал Мигель: стены заброшенных карьеров очень зыбкие, тут могут быть обвалы и оползни.

Если начало пути он проделал в кромешной темноте то теперь полная луна освещала его дорогу. Эдуардо так разрезвился, что помчался вприпрыжку. 

Один неверный шаг и...

Толстый глинистый пласт пополз вниз, увлекая беглеца за собой, крутя и сдавливая его, накрывая своим многотонным весом.

Предательство всегда наказуемо.

Немного погодя Мигель Сантасилья, проезжая возле этого места, услышал откуда-то снизу приглушенный, тоскливый вой.

У него мелькнула беглая мысль: «Койот? Откуда тут могут взяться койоты?»

Но раздумывать над этим было некогда: надо было торопиться к Дульсе и Лус.

Неповоротливый дежурный инспектор полиции наконец-то опросил всех: Розу Линарес, Рикардо Линареса, Рохелио Линареса, Эрлинду Линарес, Феликса Наварро, Лауру Наварро, такого-то года рождения, проживающих там-то и там-то. Он был доволен собой: во всех бумагах и документах царил полный порядок. Все было подшито в папки, каждая папка пронумерована и аккуратно надписана.

Измотав всем нервы до предела, он распустил посетителей по домам, обещав сообщить, когда что-нибудь выяснится. 

— Хорошо-о! — удовлетворенно потянулся он и тут вспомнил, что пообещал заняться еще каким-то проповедником — Кто тут проповедник? — рявкнул он.

Сидящий за решеткой Вилмар Гонсалес вздрогнул и втянул голову в плечи.

Неожиданно со стула поднялся старенький католический священник в черной султане, до сей поры терпеливо ждавший своей очереди:

— Я проповедник.

Инспектор достал новую стопку чистых бланков:

— Имя, фамилия, год рождения...

— Сын мой, — мягко сказал падре Игнасио, — если ты не выслушаешь меня немедленно, без всех этих формальностей, то возьмешь на душу страшный грех. И будешь вечно гореть в адском пламени.

Инспектор, словно загипнотизированный, встал перед падре навытяжку:

— Я вас слушаю, святой отец!

Федерико Саморра — он же Альваро Манкони — имел своих людей в столичной полиции.

За домом Линаресов тоже следили его люди. Саморра был уже осведомлен о том, что родители девчонок побывали в участке. Знал он и то, что туповатый инспектор продержал их там полночи, не принял никаких решительных мер, а занимался в основном оформлением бумаг. Дело, скорее всего, будет отложено в долгий ящик.

Значит, никто не будет преследовать банду по горячим следам. Можно отдавать последний приказ: уничтожить пленниц и сбросить тела в один из заброшенных карьеров. Банда успеет скрыться.

Не знал он только одного: того, что, распрощавшись с Линаресами, медлительный инспектор предстал перед слугой Господа. И того, что иногда немощный старичок может оказаться сильнее самого мускулистого громилы, потому что сила не в бицепсах, а в сердце.

Сразу после недолгой беседы инспектора с падре Игнасио были подняты на ноги оперативные отряды всех районов Мехико и пригородов. В воздух поднялся даже полицейский вертолет.

Но рука Саморры уже тянулась к радиотелефону.

Начинало светать.

Банда кружком сидела на красноватой земле. Негодяи уныло передавали друг другу пластиковую бутыль пепси-колы. Делали по глотку и плевались от досады.

Вдруг в нагрудном кармане Кике что-то запищало Это был радиотелефон. 

— Кике слушает, Шеф!

— Пора! — коротко пискнул телефон и отключился.

Чучо уже потирал липкие ладони:

— Ха! Сейчас повеселимся!

Все поднимались с земли, разминая затекшие ноги. Этот сброд радовался предстоящему развлечению.

Пистолет им выдали один на всех. Совершить кровавое дело доверено было Кике, и компаньоны завидовали ему. Никто, включая самого индейца, не знал, что это должно было стать его последним деянием на белом свете. Федерико Саморра планировал убрать своего приспешника сразу по возвращении того в Мехико. А заодно и отслужившего свое Чучо.

Гордый своей особой миссией, Кике прокашлялся и приказал тоном генерала:

— Вывести заключенных!

Двое забулдыг грубо вытолкали сестер из здания наружу.

Кике не торопился. Он упивался своей ведущей ролью в этом спектакле. Ему хотелось насладиться видом трепещущих жертв.

Дульсе и Лус молча стояли перед своим будущим убийцей, все так же держась за руки.

Кике поигрывал пистолетом.

— Ну что, страшно? — хохотнул он. Девушки молчали.

— Улыбнитесь же, барышня! Вас ждет приятная прогулка. Сейчас вы отправитесь прямиком на небеса.

— И будете летать там с ангелочками, хи-хи! - подтявкнул Чучо.

Бандиты загоготали.

Кике поднял пистолет, направил его на пленниц:

— Смотрите внимательно, барышни. Вот тут такая мааленькая дырочка. Из нее вылетит такая мааленькая пулечка. Пиф — падает одна из вас. Паф — падает другая. Не знаю только, с которой начать.

Чучо подсказал:

— Пусть они сами это решат.

— Отличная идея. Посоветуйтесь, барышни. Девушки переглянулись, взглядом прощаясь друг с другом. Затем подняли глаза на своего мучителя.

— Стреляйте скорее, что ж вы медлите! — сказала Лус.

— Может быть, вам страшно? — спросила Дульсе.

Озноб пробежал у Кике по спине. В этот момент ему действительно стало не по себе. Почему они не падают на колени, не умоляют о пощаде? Чучо даже захрюкал от смеха:

— Кике страшно!

У Кике от ярости глаза налились кровью:

— Страшно?!! Кому — мне?!

Его палец лег на курок и...

И в этот момент какой-то огненный вихрь пронесся между ним и девушками. Это был Чирино, летевший во весь опор. Мигель скатился со спины коня и шагнул к брату...

Это произошло так молниеносно, что Кике не успел отреагировать и выстрелил.

Еще какие-то секунды они стояли лицом к лицу — два брата, рожденные одной матерью.

Потом Мигель стал медленно оседать на глинистую землю, красную, цвета крови.

Пистолет выпал из руки Кике, и братоубийца остался стоять неподвижно, с протянутой вперед рукой, вытаращив безумные глаза.

Перед ним лежал его Мигель, его братишка, которого он маленьким учил плавать и скакать на коне... Это он, Кике, когда-то давно прозвал его Певчим Ягуаром...

Пуля попала прямо в родимое пятно на груди, против сердца.

Дульсе и Лус закрыли лица: впервые они сегодня расцепили руки.

Даже очерствелые бандиты были потрясены случившимся. Все, кроме Чучо. Тот, согнувшись, подбирался к пистолету. Ему не терпелось заполучить блестящую вороненую игрушку и пустить ее в ход.

Никто не обращал на него внимания, и он по-воровски схватил пистолет. Любовно погладив, он навел его на одну из сестер. То-то шеф похвалит его, узнав, что он один в сложной ситуации сохранил выдержку и хладнокровие!

И в этот момент позади них, слева раздалось:

— Бросить оружие! Вы окружены!

И сразу же — справа:

— Полиция!

Члены шайки кинулись врассыпную. Кике бросился к тропе:

— Куда вы, идиоты! Там опасно! За мной!

Он, как и Мигель, знал единственную дорогу, ведущую отсюда.

Тем временем из-за обрывистых краев карьера, слева и справа от здания конторы, вынырнули Жан-Пьер и Пабло. Это они вдвоем спугнули банду. Никакой полиции тут еще не было и в помине.

Они схватили ошеломленных сестер в охапку и утащили в безопасное место, под укрытие стен.

Бандиты, отталкивая друг друга, убегали по тропе прочь.