Жан-Пьер круто повернулся и, не сказав больше ни слова, бросился к машине.

Симона проводила его взглядом.

— Вот видишь, Анри. Он все-таки любит ее. — Она взяла Анри за руку и добавила встревоженно: — Только почему он сказал, что Дульсе нельзя в Мехико?

Мысли лихорадочно сменяли одна другую. Дульсе, малышка... Жан-Пьер обещал быть твоим защитником и гордо расправил широкие плечи. Хорош защитник... Он как наяву видел испуганное лицо Дульсе, когда она с криком бросилась к нему на ступенях собора. Он просто обязан быть рядом с ней. Дульсе и Лус, видимо, недооценивают опасность, нависшую над ними.

Вот только Жанетт... Она слабеет с каждым днем. Жан-Пьер не может оставить ее в таком состоянии.

Но Дульсе нужна помощь. Срочно, срочно надо лететь в Мексику, пока не случилось непоправимое...

А как быть с Жанетт?.. Жан-Пьер сейчас уже проклинал тот день, когда имел неосторожность обратить на Жанетт внимание. Она, как плющ вокруг дерева, обвилась вокруг него и медленно, но планомерно вытягивает все соки. Он совсем запутался. Почему судьба так немилосердна к нему? Стоило ему впервые в жизни искренне полюбить нежную чистую девушку, как он тут же угодил в расставленную жизнью ловушку. 

До того момента, как Жан-Пьер понял, что Дульсе занимает все его мысли, он никогда не относился к женщинам достаточно серьезно. Часто менял подружек ловко избегал обязательств. Красивая мужественная внешность и чувство юмора позволяли ему с достоинством выкручиваться из любой щекотливой ситуации. В каждой очередной подруге Жан-Пьер видел лишь потенциальную охотницу за его драгоценной свободой. Конечно, были в его окружении женщины, с которыми можно было дружить безбоязненно, умные, интересные. Но никогда еще две ипостаси женщины не соединялись для него воедино. Отдельно те, с кем можно отвести душу, обсуждая интересные для обоих проблемы, и отдельно те, с кем можно провести приятную ночь. И только Дульсе оказалась и интересной как человек, и желанной как женщина. Только Дульсе... В ней была какая-то необычайная глубина и серьезность, и в то же время она, как ребенок, была наивна и шаловлива. Жан-Пьер все время открывал в ней новое. Она была то угловатой, то изящной, как леди, то терялась в простых жизненных ситуациях, а то вдруг поражала его глубоким философским размышлением, то была абсолютно беззащитна, то мужественна.

Каким же ослом он был, когда позволял Жанетт переехать к нему. Просто надоело выкраивать между работой редкие минуты для встречи. Если бы он знал тогда, что встретит Дульсе... Но ничего нельзя угадать наперед... Пожалуй, надо определить Жанетт в больницу под наблюдение врачей и поспешить вслед за Дульсе. Жан-Пьер не сомневался, что Жанетт никогда бы не оставила ребенка, если бы не заподозрила его в интрижке. Теперь она разыгрывала это, как козырную карту. Если бы Жанетт не объявила об этом в присутствии Дульсе, Жан-Пьер нашел бы способ поставить ее на место. Поняв, что Жан-Пьер не останется с ней, Жанетт, без сомнения, избавилась бы от не нужной ей обузы. Ее эгоистичную натуру он уже прекрасно понял.

Но Дульсе измеряла все иными нравственными категориями. Она сказала правду. Она не смогла бы быть рядом с Жан-Пьером, в глубине души считая его подлецом. Собственно, только ради Дульсе он оставался рядом с Жанетт, ради того, чтобы она не считала недостойным человека, которому отдала свое сердце.

После встречи с Жан-Пьером Анри и Симона долго обсуждали его странные слова.

— Может, она просто поругалась с родителями? Или каким-то образом испортила себе репутацию и скрылась от скандала? — предположила Симона.

Анри посмотрел на нее как на больную.

— Ты можешь представить себе Дульсе в таких ситуациях?

Симона отрицательно покачала головой.

— Вот то-то и оно... — Анри вздохнул. — Здесь что-то другое. И об этом знает только Жан-Пьер. У Дульсе есть какая-то тайна... Почему она доверила ее не нам а этому прохвосту?

— Почему ты так ненавидишь его? — спросила Симона. — Ведь даже Дульсе не питает к нему зла.

— Еще бы! Она же боготворит его. А этот репортеришка, играя с ней в романтическую страсть, благополучно жил со своей подружкой. А та решила подарить ему бэби. Ясно?

Симона посмотрела на него широко открытыми глазами.

— Так за что же его осуждать? Ведь... если... ты вдруг полюбишь другую, а я... Разве ты меня бросишь? — У нее задрожали губы.

— Глупышка, — притянул ее к себе Анри. — Ты же совсем другое дело.

— Ох, Анри, — вздохнула Симона. — Легче всего судить се стороны. Я думаю, нам надо встретиться с Жан-Пьером и спокойно все выяснить.

— Не горю желанием его снова увидеть.

— Тогда я сделаю это сама, — твердо сказала Симона.

— Только попробуй!

— Подумай о Дульсе. Помнишь, как испугался Жан-Пьер? Возможно, ей нужна помощь.

— Ну ладно... - внял ее доводам Анри. — Только ты сюда не суйся. Это мужское дело.

Жанетт порхала по квартире, готовясь к встрече Жан-Пьера, и громко напевала. Она поминутно поглядывала на себя в большое зеркало, висящее в простенке между кухней и столовой. Как она преобразилась! Может, стоит и на сцену выходить в таком виде? В этом окраинном баре ее новый облик будет ближе, ведь там собирается в основном молодежь. Несколько новых песенок поживее, чтобы зажечь публику, — и ей обеспечен грандиозный успех! Тогда не стыдно будет и знакомых позвать на свое представление. А то после статьи Жан-Пьера приятели наперебой кинулись ее поздравлять, выражая желание прийти на концерт, а ей пришлось уклончиво врать, что они ищут новое помещение. Потом — мнимая болезнь. А что она скажет им завтра?

«Новая звезда взошла на окраинах парижского небосклона», — написал по ее требованию Жан-Пьер.

А Жанетт только в редкие вечера получала аплодисменты. Ей мечталось о громогласной овации, о горах букетов у ее ног, о толпах поклонников у входа. К тому же, сменив стиль, она вполне сможет рассчитывать на съемку на телевидении в молодежной музыкальной программе. Ведь у Жан-Пьера есть друзья как раз в молодежной редакции. Как же она раньше не догадалась!

Она засунула купленное шампанское в морозильник, красиво разложила на блюдах листья салата, фрукты, сыр. Довела до золотистой корочки запеченное в духовке мясо с овощами. Сегодня все спорилось у нее в руках. А ведь обычно Жанетт через силу плелась на кухню, заставляя себя разыгрывать роль примерной хозяйки.

Она накрыла на стол в гостиной, включила томную музыку и с наслаждением затянулась сигаретой.

В замке заворочался ключ.

Наконец-то! Жанетт приняла позу поэлегантнее, небрежно перекинула ногу через подлокотник кресла и с выжидающей улыбкой уставилась на дверь.

— Собирайся! — угрюмо сказал из прихожей Жан-Пьер. — Я отвезу тебя в больницу. У меня срочная командировка.

Он вошел в гостиную и удивленно посмотрел на роскошно убранный стол. От его опытного репортерского взгляда не укрылась ни одна мелочь. Он сразу отметил дымящую сигарету в пепельнице, недопитый бокал с вином на подлокотнике кресла, изменившийся облик Жанетт и в первое мгновение испытал необыкновенное облегчение и даже радость оттого, что она больше не нуждается в уходе. Хоть одной проблемой меньше.

Жан-Пьер плохо разбирался в тонкостях женского организма. Токсикоз у Жанетт начался так внезапно и, видимо, так же внезапно прекратился. Ничего странного, что она решила закатить на радостях пир.

— Тебе лучше? — Он ухватил по пути с блюда кусочек сыра и направился в кабинет.

— Мне просто великолепно! — Жанетт с улыбкой глядела на него.

— Может, тебе все же не стоит курить?

— Это еще почему?

— Ребенку это, должно быть, вредно, — отозвался он из кабинета, копаясь в каких-то бумажках.

Жанетт ухмыльнулась про себя. Как точно она рассчитала. Он привык к мысли о наследнике и теперь заботится о его здоровье. Надо теперь как-то помягче объяснить ему, чтоб не надеялся.

— Знаешь, милый... — протянула она томно. — Я, кажется, немного ошиблась. Это был обычный нервный срыв. Но ты не волнуйся, — добавила она торопливо. — Мы обязательно заведем себе малыша. Как-нибудь в другой раз...

Жан-Пьера как обухом по голове ударили. Ошиблась! У него вся жизнь полетела кувырком, а она сидит и спокойно улыбается.

И тут его взгляд упал на лежавшую на письменном столе газету с жирно обведенным фломастером объявлением Дульсе.

Так вот в чем дело! Этот пир — панихида по его любви! Соперница убралась, и нет смысла больше притворяться? Жатетт обвела его как мальчишку!

У Жан-Пьера не укладывалось в голове, как можно было пойти на такую подлость. А собственно, чего еще он мог от нее ожидать!

Он скомкал газету в кулаке и в бешенстве выскочил в гостиную.

— Дрянь! — потрясая газетой, завопил он. — Гадина!

Он в порыве ярости наткнулся на стол, стоявший между ним и Жанетт, и с грохотом повалил его. Персики и апельсины раскатились по ковру, со звоном рассыпались осколки разбившихся тарелок.

Жанетт испуганно вскочила и отбежала в угол. Она не ожидала такой реакции.

— Ты нарочно устроила этот спектакль? Отвечай! — Не помня себя, он наступал на нее, и Жанетт показалось, что он сейчас ее убьет, такая ярость была в его глазах.

— Я... — в страхе пролепетала она. — Я же люблю тебя... Это... могло бы быть правдой...

Жан-Пьер грубо схватил ее за плечи и сильно встряхнул.

— Ты представляешь, что ты натворила?!

— Что такого?.. — перепуганно лепетала Жанетт, сжимаясь под его взглядом. — Просто мы снова вместе... Жан-Пьер скрипнул зубами, едва сдерживаясь, чтоб не ударить ее.

— Вместе? Да я и дня с тобой не останусь!— Он отшвырнул ее на диван. Нервно пошарил по карманам в поисках сигарет.

— Я же люблю тебя,— всхлипнула Жанетт.— Что же мне было делать?..