— Ну, за тебя, Дульсинея! — провозгласил тост Анри.—


Я видел во сне, что ликующим днем

Вдвоем

К высокому древу любви мы идем,

А кругом

Ласкают котят,

И смуглые девы

Срывают яблоки с этого древа

И кормят ими котят.

— Так все яблочки и скормили, — засмеялись ребята. — Ни одного вкусить не оставили...

«Как здорово, что они пришли, — думала Дульсе. — Молодец Анри. Мне было так одиноко. И вечер так долго тянулся. И вся ночь была впереди. А теперь время летит незаметно».

— Мне будет вас не хватать, — сказала ребятам Дульсе — Знаете, у меня в Мексике никогда не было таких друзей.

— А у нас для тебя сюрприз, — заявил Анри. — Мы с Симоной с сегодняшнего дня официально помолвлены. А торжественное венчание будет на Рождество. Ты прилетишь на нашу свадьбу, Дульсе?

— Ой, какие вы молодцы! — искренне захлопала в ладоши Дульсе. — Как я рада! Поздравляю, Симона! — Она поцеловала подругу в щеку.

— А меня? — потянулся к ней Анри.

— А ты перебьешься!

Они просидели всю ночь до утра, резонно решив, что Дульсе вполне может выспаться и в самолете.

Дульсе совсем не чувствовала усталости. Анри постоянно острил, заставляя их покатываться от хохота и не давая Дульсе зациклиться на своих грустных мыслях.

Неожиданно для всех зазвонил телефон.

«Жан-Пьер!»

Дульсе метнулась к аппарату и дрожащей рукой подняла трубку.

— Такси заказывали? — дребезжащим голосом осведомился диспетчер. — У подъезда.

— Боже, я же забыла заказать такси! Хороша бы я была, поцеловав хвост самолета! — воскликнула Дульсе.

— Мы так и подумали, что ты будешь хороша, — засмеялась Симона. — Потому и сделали заказ на всякий случай.

Они быстро подхватили вещи и шумной толпой спустились вниз.

Дульсе сдала ключи привратнику, тепло попрощалась со всеми ребятами по очереди и села в такси вместе с Анри и Симоной.

— И не спорь! — оборвал ее Анри, когда она пыталась заявить, что и сама прекрасно доберется. — Я хочу лично убедиться, что ты благополучно покинула гостеприимную Францию.

— Послушай, Анри, — вдруг сказала уже подошли к выходу на посадку. — Ты можешь выполнить одну мою просьбу?

— Смотря какую…

— Скажи Жан-Пьеру, что я улетела, — попросила Дульсе.

— И не подумаю, — фыркнул Анри. — У меня нет ни малейшего желания с ним встречаться.

— Тогда... — Дульсе вырвала листок из блокнота и быстро написала: «Прощай, любимый. Я вернулась в Мехико. Вечно буду помнить тебя. Твоя Дульсе». — Вот. Дай это объявление в вечернюю газету.

— Анри, — укоризненно сказала Симона, — неужели тебе трудно это сделать?

— Ну ладно. — Анри, поколебавшись, взял листок.

— Ты обещаешь? — пристально взглянула ему в глаза Дульсе.

— Обещаю.

— Точно?

— Ну сказал же!

— Не волнуйся, я прослежу, — сказала Симона. — До свидания, Дульсе. Может, еще увидимся...

— Если не явишься на свадьбу, — сказал Анри, — готовься встречать нас в Мехико. Погреемся на солнышке в медовый месяц.

— Я буду рада, — ответила Дульсе. — Познакомлю вас с Лус и с мамой... Ты только не забудь дать объявление, Анри.

Огромный лайнер завибрировал, начиная свой разбег, и с натугой оторвался от земли, поднимаясь все выше и выше…

Остались далеко внизу крохотные домишки, ровно расчерченные ниточки улиц...

Дульсе прижалась лбом к стеклу иллюминатора. «Какой он маленький сверху, — думала она. — Можно ладошкой накрыть... Даже не верится, что там, внизу, живут люди. Они ведь еще меньше, как крохотные точки... И одна из этих точек — Жан-Пьер... Господи, что же я делаю? Зачем я здесь, в этом самолете? Тысячи миль пролягут между нами. Нет, это невозможно!»

Но лайнер гудел, ровно набирая высоту, с каждой минутой унося Дульсе все дальше и дальше от его голубых глаз и ласковых рук, от горячих губ и терпкой отравы любовных признаний. Все дальше и дальше, на другой конец земли.

Когда у Дульсе будет наступать ночь, Жан-Пьер будет .встречать новый день. Когда Дульсе будет щуриться от яркого солнца, Жан-Пьер будет спать, и осенний дождь будет шелестеть за его окнами...

«Каждому — свое... — монотонно вертелось в мозгу у Дульсе. — Отныне каждому — свое...»

Анри выполнил обещанное и в то же утро под неусыпным взором Симоны отправился в редакцию вечерней газеты.

— Вам срочное или простое? — спросила девушка в отделе объявлений.

— Срочное, срочное, — не дала раскрыть ему рта Симона.

Девушка пробежала объявление глазами и улыбнулась.

— Да, это действительно срочно.

— Что ты лезешь? — напустился на нее Анри, когда они вышли из редакции. — И вообще, если бы не ты, я бы исправил ее послание. Я бы написал: «Пошел к черту, Жан-Пьер. Ты не мужик. Дульсе».

— Какой же ты дурачок, — грустно улыбнулась Симона и ласково взъерошила ему волосы.

Жанетт валялась на кровати, лениво листая вечернюю газету. Она всегда читала колонку частных объявлений, потешаясь над воплями души, типа: «Девушка в белой юбке. Я спросил, который час. Было двадцать два пятнадцать. Позвоните мне».

«О чем же ты раньше думал, идиот? Когда она рядом стояла», — ехидно размышляла Жанетт.

На этот раз почти все объявления о деловых встречах и официальных приемах. Ничего интересного.

«Посмотрю статьи Жан-Пьера в «Хронике происшествий», — решила Жанетт и уже хотела перевернуть страницу, как вдруг выхватила взглядом из середины текста знакомое имя: Дульсе.

Что-что? Она вернулась в Мехико?

Жанетт едва не запрыгала от восторга. Полная победа! Эта проклятая девчонка наконец-то убралась с ее пути. Все! Концерт окончен. Больше не имеет смысла притворяться и сидеть здесь несчастной затворницей. Надо же! Ей удалось вытурить соперницу из Парижа. Ну а с другого конца земли она ей не страшна!

«Надо, чтобы Жан-Пьер обязательно это прочел. А то он в эту колонку и не заглядывает. Пусть знает, что все кончено, и не питает больше надежд. Сбежала твоя красотка, милый. Сбежала...»

Жанетт взяла красный фломастер и жирно обвела объявление рамочкой. Потом перегнула газету так, чтобы оно сразу бросалось в глаза, и положила ее на письменный стол в кабинете. Жан-Пьер сразу наткнется на этот сюрприз, когда сядет работать.

Она заметалась по комнате, быстро переодеваясь к выходу. Сегодня она устроит настоящий праздник, ей уже до смерти надоела ее роль. Неужели и вправду находятся дуры, которые терпят все эти муки ради продолжения рода? Жанетт всего лишь притворялась и то утомилась безумно. Перво-наперво Жанетт отправилась в приличный ресторан и от души попировала там, вознаграждая себя за длительное воздержание. Потом — в парикмахерский салон. Волосы совсем свалялись, ведь ей приходилось так много лежать. Самую модную стрижку! Она должна затмить эту мексиканку!

Жанетт с удовольствием оглядывала себя в зеркале. Она ведь ничем не хуже этой Дульсе. Похудевшее личико и задорно взъерошенные по последней моде вихры. Даже парикмахер засмотрелся... Жанетт весело подмигнула ему и оставила щедрые чаевые.

Теперь по магазинам. Надо успеть подобрать себе новый наряд и запастись продуктами к вечеру. Они будут сидеть с Жан-Пьером вдвоем, как раньше, он будет хвалить ее стряпню и медленно отхлебывать шампанское... Нет, шампанское они выпьют в спальне. Не скала же он, чтобы устоять перед такой обворожительной женщиной!

Она придирчиво перебирала платья. Все не то... А если… Это идея! Эта Дульсе постоянно таскалась в джинсах. Наверное, Жан-Пьеру нравится мальчиковый стиль. Жанетт тут же подобрала себе вполне миленькие джинсики и мягкий толстый свитер с нежным пастельным рисунком. Теперь она стала похожа на подростка-переростка, жеманно прищурившего глазки.

«Ну, держись, дорогой! Ты сегодня просто обалдеешь!»

А Жан-Пьер в это время караулил в машине у выхода из Школы искусств этого прощелыгу Анри. Пусть только посмеет приблизиться к Дульсе еще раз! Что он все время вокруг нее крутится?

Жан-Пьер испытывал сейчас примерно те же чувства, что и собака, лежащая на сене. Если Дульсе не подпускает его к себе, то и другие пусть не суются! Может, она все же не выдержит и изменит свое решение. Господи, скорей бы у Жанетт кончился токсикоз.

Вот в толпе ребят появился Анри со своей белобрысой подружкой. Дульсе не было видно, но это даже лучше. Иначе она не даст Жан-Пьеру объясниться с Анри.

Он вышел из машины и решительно преградил Анри дорогу.

— Послушай, парень, я не дам тебе морочить ей голову, — грозно сказал он.

— Разбирайтесь лучше со своими проблемами, — презрительно процедил Анри.

— Я тебя предупреждаю, если еще хоть раз подойдешь к Дульсе...

— Вы разве не знаете? — удивленно спросила Симона, — Дульсе вернулась в Мехико.

— Он газет не читает, — отвернувшись, бросил Анри.

— В Мехико? — остолбенел Жан-Пьер. — Но почему?

— Чтобы не мешать вашему счастью, — зло глянул на него Анри. 

— Мы же напечатали... во вчерашней газете... — Симона торопливо шарила по карманам извлекая оттуда ластики, обертки от жвачек и обрывки бумажек. – Вот… Я же помню, что не выбросила. – Она протянула Жан-Пьеру смятый листок из блокнота с написанными Дульсе торопливыми строчками. — Она просила дать объявление...

— Лучше пусть будет в Мексике, чем на дне Сены, — серьезно сказал Анри. — Один раз я ее за шиворот удержал. — И добавил ехидно: — У моста Мирабо, где уходит любовь...

Жан-Пьер потрясенно читал неровные, прыгающие буквы.

— Ты не понимаешь! — воскликнул он. — Ей нельзя в Мехико!

Дульсе уехала... Предпочла смертельную опасность сомнительному счастью жить с ним в одном городе. Что же он наделал! Что теперь будет с ней? Жан-Пьер прекрасно понимал, как репортер, постоянно собирающий криминальную хронику Парижа, что страхи Дульсе вовсе не беспочвенны. Бандиты пойдут на все, чтобы убрать нежелательного свидетеля. Иначе их самих уберут. У мафиозных структур суровые законы. Он может потерять ее. Навсегда. Самая горячая любовь не вернет ее к жизни. Смерть не слушает мольбы влюбленных.