Внутри еще не было посетителей, свет был приглашен, только над небольшой эстрадой мигали разноцветные лампочки, повторяя контуры огромного окна. Маленький зал разделен перегородками так, что каждый столик был изолирован от других, но все они повернуты к эстраде, на которой стояли усилители, музыкальные инструменты, ударная установка. Трое парней что-то тихо обсуждали, склонившись над синтезатором.

И вдруг тишину зала нарушил громкий визгливый голос:

— Но ты же обещал! Ты сказал, что напишешь о нашей премьере! Ты что, не понимаешь, как это для меня важно?

— Не кричи, Жанетт,— послышался голос Жан-Пьера.— Я же объяснил, у меня возникло неотложное дело.

— Даже слышать об этом не хочу! Завтра в газете должна быть статья и снимок. И потом, я что, должна быть одна на вечеринке? Что я скажу гостям? У тебя не может быть более важного дела, чем это!

— Но, Жанетт,— уговаривал Жан-Пьер,— пойми, у меня тоже работа. К вечеринке я постараюсь вернуться. А статью я и так напишу, я это столько раз слышал, и ты будешь, как всегда, очаровательна...

— А снимок? Я ведь специально сшила костюм!

— Я думаю, лучше дать крупно лицо с микрофоном. Помнишь тот кадр, что я сделал на уик-энде в Сен-Дени. Он великолепен.

— Да... пожалуй.

Жанетт на секунду призадумалась, и Жан-Пьер тут же воспользовался паузой:

— Ну ладно, я побежал. Увидимся.

— Идем, я тебя провожу.

— Не надо, — запротестовал Жан-Пьер. — Вам же еще репетировать.

Парочка поднялась из-за крайнего столика, прикрытого перегородкой, и двинулась к выходу.

«Боже, какой стыд,— подумала Дульсе.— Он врет о работе своей жене или подружке, кто она там ему? А сам хочет провести время со мной. Сейчас она меня увидит... Зачем я только сунулась сюда? Хотя, останься я в машине, пожалуй, было бы еще хуже».

Дульсе отступила на шаг к выходу и быстро приоткрыла дверь. Звякнул колокольчик.

В этот момент Жанетт и Жан-Пьер появились в проходе. Жан-Пьер сделал квадратные глаза, а Жанетт безапелляционно заявила:

— Вы читать не умеете, девушка? Бар еще закрыт.

— Простите... Я не понимаю по-французски,— неожиданно для себя выпалила Дульсе на ломаном языке.

— Закрыто. Клоуз. Ферштейн?— на дикой смеси наречий визгливо объявила Жанетт и скрестила перед собой руки.

Она подхватила Жан-Пьера под руку и продефилировала мимо Дульсе, многозначительно распахнув перед ней дверь.

Дульсе послушно вышла, круто повернулась и быстро бросилась вниз по улочке подальше от злополучного бара.

— Понаехало этих цветных!— брезгливо заявила Жанетт.— Такие тупые, аж противно! Ну ладно, милый,— она чмокнула Жан-Пьера.— Побыстрей освобождайся, я жду.

Дульсе услышала, как за ее спиной взревел мотор «ситроена», и тут же машина промчалась мимо нее, скрывшись за поворотом.

«Ну и слава Богу,— облегченно подумала она.— Еще мне не хватало участвовать в семейных сценах».

Хотя в глубине души, настолько в глубине, что Дульсе сама предпочитала не закапываться в разборку своих ощущений, ей было досадно, что у красавца француза оказалась подружка, да еще такая настырная и требовательная.

«Как он ее терпит? Она же ему, наверное, жизни не дает. Вот он и вынужден врать на каждом шагу. А сама-то! Как ощипанная курица. Ну почему мне так не везет? Стоит симпатичному мужчине обратить на меня внимание, как обнаруживается, что он связан какими-то обязательствами или сразу переключается на другую. Наверное, любовные отношения не мой удел. Как хорошо, что у меня есть отдушина, в которой я могу укрыться от этих невзгод. Ведь когда я рисую, все эти досадные волнения уходят на задний план. Значит, судьба дает одно только в обмен на другое. Настоящее искусство не терпит помех и соперничества».

Погруженная в невеселые раздумья, Дульсе чудом набрела на станцию метро и с большим трудом добралась наконец домой.

Не раздеваясь, она плюхнулась на кровать и уставилась в потолок. Объяснение Жан-Пьера с его подружкой оставило неприятный осадок. Но еще досаднее и обиднее было то, что он уехал, бросив ее на улице и даже не попытавшись объясниться. В глубине души она надеялась, что вдруг рядом затормозит «ситроен» и Жан-Пьер с юмором прокомментирует то, чему она оказалась свидетелем.

«Наверное, эта дамочка имеет над ним большую власть, раз он так испугался», — думала Дульсе.

Она встала, подошла к зеркалу и долго придирчиво разглядывала себя со всех сторон. Ведь объективно она гораздо красивее этой ободранной Жанетт. Чем же та удерживает такого красавца?

Дульсе ошибалась, думая, что Жан-Пьер уехал, бросив ее в незнакомом квартале. Он свернул в параллельный переулок, сделал круг и медленно ехал поодаль вслед за ней до станции метро. Потом оставил машину, сел в соседний вагон и проводил Дульсе на почтительном расстоянии до самого ее дома. Он понял, как она ошарашена и расстроена, легкость, с которой он обычно все сводил к шутке, покинула его. Он шел за ней следом, как мальчишка, и сам недоумевал, почему он делает это. Видимо, для того, чтобы найти потом подходящий момент и извиниться. Конечно, только для этого. Ведь он в глазах этой мексиканочки отвратительным лживым ловеласом А это совсем не так. Его Жанетт вела себя как склочная баба, да еще и обозвала Дульсе цветной. Девчонка, наверное, ревет от обиды — так гостеприимно встретил ее Париж. Жан-Пьер дал себе слово каждый день уделять Дульсе немного времени и повозить ее по всем интересным местам. Если она, конечно, сможет простить его.

Потом он вернулся обратно к машине и бесцельно кружил по городу до самой темноты. На душе было очень противно. Он пропустил и первое выступление группы, в которой Жанетт была солисткой, и званую вечеринку по этому поводу. Пусть злится, принимая гостей в одиночестве. Последнее время ее выходки просто неприличны. Друзья не вмешиваются в их отношения, но Жан-Пьер все чаще ловит на себе их недоуменные взгляды. Особенно нетерпеливой Жанетт стала после того, как перебралась к нему. Она почувствовала себя хозяйкой, и хотя Жан-Пьер уклончиво отвечал на намеки по поводу официального оформления отношений, Жанетт расположилась основательно, всерьез и надолго и предъявляла все больше и больше требований. Жан-Пьер почувствовал себя спеленатым по рукам и ногам и не знал, как вырваться из этого круга. Неужели он когда-то был без ума от Жанетт и ее эксцентричных выходок? Неужели правду говорят, что все невесты ангелы и непонятно, откуда берутся жены-ведьмы?

В этой девушке, которая чуть не свалила его с ног, было то, что начисто отсутствовало в Жанетт,— простота и непосредственность. А в его подружке все отчетливее просматривались холодный расчет и кокетство. Она воображала себя неотразимой красоткой и считала, что мужчины обязаны исполнять каждую ее прихоть. Чего стоит ее тщеславное желание заявить о своем дебюте в вечерней газете, да не как-нибудь, а хвалебной рецензией типа «Взошла новая звезда». И Жан-Пьер вынужден был дать согласие и уже заранее переговорил с редактором, зарезервировав в завтрашнем номере место для своей статьи. Интересно, что будет, если он не исполнит обещания?

Он открыл ключом дверь и возник на пороге, когда весь трудовой Париж уже мирно отошел ко сну. Жанетт, злая как фурия, стояла среди жуткого беспорядка. Бокалы, грязные тарелки и пустые бутылки были разбросаны по всей гостиной.

— Ну и как это называется?— подбоченившись, зло прищурилась она.— Как ты посмел не явиться? В какое положение ты меня поставил?

— А в какое?— холодно осведомился Жан-Пьер.— Разве я был обязан присутствовать на твоем торжестве?

— Обязан! Хотя бы потому, что люди пришли в твою квартиру!

— Было много работы. Срочный материал в завтрашний номер,— с ехидством соврал Жан-Пьер.— С утра будем ломать голову, куда его приткнуть. Боюсь, что придется что-нибудь выбросить.

Жанетт моментально прекратила нападки и ласковой кошечкой прильнула к Жан-Пьеру.

— Что выбросить, милый? Ты ведь не позволишь убрать заметку обо мне? Ты ведь знаешь, как это для меня важно.

— Не знаю, видно будет...— Жан-Пьер отстранил ее и недовольно оглядел комнату.— Неужели тебе было трудно убрать?

— Убрать?! Да у меня все из рук валится!— всхлипнула Жанетт.— Ты бы видел, какой это был ужас! Прямо посреди песни микрофон начал свистеть и хрипеть. А эта окраинная шпана со своими девчонками покатывалась от хохота. Кончилось тем, что ребята играли им какой-то забойный рок, а эти выродки плясали и топали, как буйволы. По дороге домой мне пришлось самой купить себе несколько букетов.

«Ничего, дорогая, тебе было полезно получить щелчок по носу,— подумал Жан-Пьер.— По крайней мере, откровенно рассказываешь о своем провале».

— Да, у нас был сегодня неудачный день,— сказал он вслух.

— Я нахожу силы только в твоей любви,— прижалась к нему Жанетт.— Мне так нужна твоя поддержка...

Среди ночи Дульсе вдруг открыла глаза. Только что увиденное во сне словно продолжалось наяву, и она тряхнула головой, стараясь прийти в себя. 

Ей снился Жан-Пьер. Она почему-то целовалась с ним и была счастлива, как никогда. И в самый упоительный момент откуда ни возьмись возникла Жанетт и вцепилась ей в волосы. У Дульсе до сих пор болела кожа.

«Как странно… — подумала она.— Я его совсем не знаю, а уже такое себе вообразила. Пабло мне очень нравился, но никогда не снился в таких ситуациях. Наверное, мое подсознание сдерживало то, что Лус моя сестра... А с этим Жан-Пьером было так приятно целоваться... Он, наверное, спит сейчас в объятиях своей мегеры... Что толку об этом думать? Все равно я его больше никогда не увижу».

Наутро к ней ввалились Анри, Симона и целая компания молодых людей.

— Ну, ты куда пропала?— тормошил заспанную Дульсе Анри.

— Мы вчера раз пять к тебе заходили,— сказала Симона.