— Отлично. — Шеф Манкони был доволен, хотя и старался не подавать виду. «Из этого Чучо может выйти толк!» — подумал он и сказал вслух: — Значит, ты понял: фотографии, имя, адрес в Мехико.

Дульсе в сопровождении Антонио Суареса спустилась вниз по черной лестнице. Надо было что-то придумать — идея экскурсии по отелю себя исчерпала.

— Может быть, выпьем кофе, — предложил молодой человек. — Или вы предпочитаете сок?

— Пожалуй, сок, — кивнула головой Дульсе. — И давайте все-таки выйдем на воздух, а то мне уже начало казаться, что я никогда больше не увижу неба и солнца.

— Неприятное чувство, — согласился Антонио. — Тут как раз совсем неподалеку есть небольшое кафе, совсем тихое, неприметное. Хотите, я вам его покажу.

Дульсе ничего не сказала, а только кивнула в знак согласия. 

Кафе действительно оказалось таким, как описывал его Антонио - всего несколько столиков, изящные плетеные стулья в атмосфере этого кафе было нечто, что навевало мысли о прошлом, об изящных дамах в длинных перчатках, с зонтиками и галантных кавалерах.

Антонио заказал кофе по-венски, со взбитыми сливками, и Дульсе подумала, что вести себя так, как Лус, пожалуй, не так уж и неприятно, и в этом что-то есть. Она уже снова забыла о своих страхах, а темная тень на лестнице казалась ей просто игрой воображения.

— Лус Мария, — сказал Антонио, смотря ей прямо в глаза, — вы, скорее всего, не поверите мне, но в своей жизни я не встречал ни одной девушки, похожей на вас.

Дульсе не знала, что ответить.

Антонио хотел сказать что-то еще, но тут совсем рядом послышался громкий голос мальчишки-газетчика:

— Убийство главаря преступной группировки! Акапулько втянут в новую войну за сферы влияния! Труп прибивает к берегу! Кто будет следующей жертвой мафии? Леденящие кровь подробности!

Мальчишка размахивал пачкой с газетами прямо у столика, где сидели Дульсе и Антонио.

— Купите газету, сеньор, — чуть тише обратился мальчишка к Антонио. — Сегодняшний номер «Диарио дель Акапулько», местная вечерняя газета, — пояснил мальчишка.

— Нам не до мафиозных разборок, — улыбнулся Антонио и, обернувшись к Дульсе, сказал: — Любят же наши обыватели, когда им щекочут нервы. Что с вами? — воскликнул он, увидев, что его спутница вдруг смертельно побледнела.

— Ничего, — стараясь сохранять самообладание, ответила Дульсе. — Давайте купим газету, — сказала она, попытавшись улыбнуться. — Бедный мальчик иначе ничего не заработает.

— Ладно, малыш, давай газету. — Антонио похлопал маленького газетчика по плечу. — Держи, — он протянул ему деньги.

Еще миг, и мальчишка уже размахивал газетой на другом углу, звонко выкрикивая заученный текст:

— Убийство главаря преступной группировки! Акапулько втянут в новую войну за сферы влияния!

— Ну вот вам ваша газета. — Улыбаясь, Антонио протянул Дульсе номер «Диарио». — Я вижу, вы увлекаетесь благотворительностью.

— Дело не в этом, — ответила Дульсе. — Просто мне интересно иногда быть в курсе того, что происходит в городе, где я в этот момент нахожусь.

Дрожащими руками Дульсе развернула газету — вся первая страница была посвящена войне между преступными группировками. Было много фотографий — вот живой Диего Пикарон улыбается на фоне собственной яхты, а вот он мертвый на морском берегу, выброшенный прибоем. Дульсе показалось, что солнечный свет померк, когда она увидела эту вторую фотографию — это был тот самый человек, которого при ней выбрасывали из лодки в море. Ошибиться она не могла, хотя видела его тело не более секунды — борода, темный костюм, блестящие лакированные туфли на ногах.

У Дульсе закружилась голова. Больше всего ей хотелось сейчас остаться одной и все как следует обдумать. Ведь с тех пор, как все это началось, она так ни разу и не постаралась все проанализировать, она действовала по первому побуждению, необдуманно.

— Что с вами? — как сквозь сон услышала она участливый голос Антонио.

— Ничего, — покачала головой Дульсе. У нее пропало всякое желание продолжать этот маскарад. — Вы извините меня, Антонио, но я, пожалуй, покину вас. Спасибо за кофе.

Дульсе решительно поднялась с плетеного кресла. Она уже не играла роль Лус, и ее движения стали немного угловатыми и порывистыми. Правда, в туфлях на высоких каблуках, которые сейчас были на ней, она не могла идти большими шагами, как обычно ходила в кроссовках, но все же в ней появилось что-то мальчишеское.

Антонио не мог ничего понять. Он видел, что внезапно с его очаровательной спутницей произошла разительная перемена, и он совершенно не понимал ее причин. Ему и в голову не могло прийти, что все дело в газете, ведь обычные люди, как правило, не имеют ничего общего с преступными группировкам! и война бандитов между собой воспринимается ими скорее как род детективного жанра, а не как реальная жизнь. Антонио был готов скорее предположить, что девушка внезапно плохо себя почувствовала, возможно, у нее разболелся живот, а ей неловко признаться в этом.

Как бы там ни было, Антонио сорвался с места и поспешил за Дульсе.

— Разрешите я, по крайней мере, провожу вас до вашего номера, — попросил он.

Дульсе молча кивнула, решив, что провожатый ей будет очень даже кстати. Вместе они вошли в отель и поднялись на шестой этаж. У дверей своего номера Дульсе вежливо, но твердо простилась с молодым человеком.

— Антонио, — очень серьезно сказала она, — большое спасибо вам за то, что вы развлекали меня сегодня. Вы мне очень помогли. Но теперь, я прошу вас, оставьте меня, мне нужно побыть одной.

— Но мы еще увидимся? — с надеждой спросил Антонио.

Дульсе слабо улыбнулась:

— Возможно... кто знает?

— Но вы же не собираетесь уезжать! — воскликнул парень, которого неопределенный тон Дульсе привел в отчаяние.

— Пока нет, — поспешила успокоить его Дульсе, понимая, что в противном случае ей придется еще долго объясняться, стоя в дверях.

Она почти не покривила душой, ответив Антонио, что пока не собирается уезжать. Действительно, они с Лус собирались провести в Акапулько, по крайней мере, еще три дня, однако Дульсе чувствовала, что сделает все, чтобы приблизить отъезд. Мысль о том, что она, сама того не желая, оказалась впутанной в дела местной мафии, приводила ее в панический ужас.

Наконец ей удалось попрощаться с Антонио, который взял с нее честное слово, что завтра она пойдет с ним гулять по окрестным холмам. Дульсе пообещала, хотя была почти уверена, что этого обещания сдержать не сможет.

Когда Антонио ушел, она заперла дверь изнутри и, сбросив с ног ненавистные туфли, забралась с ногами на кровать. Только теперь, уверенная, что ее никто не видит, Дульсе раскрыла газету. Да, сомнений быть не могло, человек, тело которого выбрасывали с лодки в море, был главарем преступной группировки Диего Пикароном.

Еще никогда в жизни Дульсе так внимательно не читала полицейскую хронику в газете. Она подробнейшим образом прочла все, что было написано здесь и о самом Пикароне и его противнике — таинственном и неуловимом Шефе Манкони, люди которого, без всякого сомнения, и убрали конкурента.

Репортер «Диарио дель Акапулько» приводил подробное интервью с комиссаром Гарбансой. Комиссар кратко описал ситуацию, которая сложилась в городе — Акапулько, без сомнения, был лакомым куском для рэкетиров, в Мексике нет другого города, где на душу населения приходится так много отелей, ресторанов, кафе, дискотек и тому подобных заведений, каждое из которых в настоящий момент вынуждено платить дань той или иной банде, и прежде всего группировке Шефа Манкони. Дальше репортер приводил такие слова комиссара Гарбансы:

«Беда состоит в том, — говорил комиссар, — что все простые обыватели Акапулько, кто не сталкивался с рэкетом напрямую, а также отдыхающие стараются делать вид, что вокруг ничего не происходит. Иногда даже слышишь такие высказывания, что, мол, рэкетиры — это та же охрана, это в принципе ничем не отличается от ситуации, когда, скажем, хозяин кафе нанимает охранников, которые будут защищать его от других рэкетиров. Эта позиция совершенно неправильна. Рэкетиры — преступники прежде всего. Откуда вам известно, куда затем направятся деньги, которые они получили в виде мзды от владельцев ресторанов я гостиниц? Эти деньги уйдут в наркобизнес, на подкуп политических деятелей. Куда бы они ни пошли, они будут действовать во вред обществу. Увы, наши обыватели, даже если что-то увидят или узнают, предпочитают не обращаться в полицию, а промолчать».

Когда Дульсе прочла эти слова, она почувствовала, что краснеет. И хотя кроме нее в комнате никого не было, ей пришлось пойти в ванную и умыться холодной водой. Ее мучила совершенно нелепая мысль, что неизвестный комиссар Гарбанса через газету обращается лично к ней, Дульсе Марии Линарес, которая видела все своими глазами, но не пошла в полицию, а «предпочла промолчать». 

Дальше в статье рассказывалось о неуловимом шефе Альваро Манкони, который руководит огромной преступной организацией и которого лишь немногие посвященные знают в лицо.

«Мне стыдно в этом признаваться, — говорил по этому поводу комиссар Гарбанса, — но мы не знаем о нем абсолютно ничего. Я бы даже не удивился, — грустно пошутил он, — если бы оказалось, что за этим именем прячется женщина, хотя это, разумеется, маловероятно. Пока нам так и не удалось напасть на его след. Это, видимо, очень опытный и осторожный преступник».

«Но имя у него, видимо, вымышленное?» — спросил репортер.

«Разумеется, — ответил на этот вопрос Гарбанса. — Это одна из тех вещей, которые мы о нем знаем. Он живет где-то здесь в Акапулько, кто-то из нас ежедневно видит его, но даже не сомневается, что это какой-то обычный человек. Нам остается надеяться, что когда-нибудь мы сможем выйти на кого-то из тех, кто знает его в лицо».