Всем своим видом незнакомец выражал такое почтение, что Кета остановилась. Мужчина, видимо, только этого в ждал, ибо он немедленно еще раз учтиво поклонился и затем сказал:

— Я уже несколько раз видел вас и не могу не сказать: вы лучшая горничная, каких мне приходилось видеть. Просто мастер своего дела. Вы, по-видимому, проходили специальное обучение в столице?

— Ну, — замялась Кета, которая не смогла когда-то даже закончить школу, а больше нигде не училась, — не совсем в столице...

— А, значит, в Монтеррее или Гвадалахаре, — понимающе кивнул Чучо (это был, разумеется, он).

— М-м-м, — неопределенно ответила Кета, а затем внимательно взглянула на незнакомца. — А почему вы, собственно говоря, этим интересуетесь?

— По роду службы, дорогая сеньорита, — ответил Чучо и, поймав вопросительный взгляд горничной, пояснил: — Я должен подобрать персонал для новой виллы-пансионата, которая строится тут... — Он неопределенно махнул рукой.

— На Авенида де Боливар? — спросила она.

— Именно, — подтвердил Чучо.

— Так это будет нечто грандиозное. Там чудесный вид на море. 

— Вы правы, — подтвердил собеседник. - Что я больше всего ценю в женщинах, так это ум. Кажется, вы мне подходите. Разумеется, это строго между нами, — Чучо понизил голос, - а то если узнают все ваши девушки, отбоя не будет, а мне нужны... — Чучо сделал многозначительную паузу, следя за реакцией горничной, — только первоклассные кадры.

Кета невольно выпрямилась и расправила плечи, чтобы казаться стройнее, поправила белый фартук, постаралась изящнее держать корзину с бумагами. Этот человек должен увидеть, что если ему нужны первоклассные кадры, то лучше Кеты он никого не найдет, по крайней мере в «Ореале».

— А каковы условия? — с чувством собственного достоинства спросила она.

Отвечая на этот вопрос, Чучо не поскупился на подробности. Вилла-пансионат с видом на море. Разумеется, для самой богатой и шикарной публики. Номер — это не только комнаты с ванной и балконом. Это еще и выход в собственный сад, индивидуальный бассейн, солярий. Одновременно в пансионате будет жить не более нескольких человек, так чтобы каждый ощущал себя хозяином прекрасной виллы. Разумеется, обслуживание в таком месте должно быть на высочайшем уровне, какой не снился не только «Ореалю», но и «Пале Руаялю». Найти такой штат — чрезвычайно непростая задача. Рекомендаций в таком деле недостаточно, поскольку их пишут зачастую не очень компетентные люди. Нужно своими глазами увидеть, кто как работает.

— Вот почему я и оказался здесь, — закончил Чучо, — в таком неприметном костюме. Мне нужно было все увидеть своими глазами. А если бы приехал на своем «роллс-ройсе» к главному входу, меня бы сразу все узнали, и наверняка ваш метрдотель порекомендовал бы мне девушку, от которой хотел бы избавиться сам. «На тебе, боже, что нам не гоже».

— Какую-нибудь Хуаниту или Берту, — хмыкнула Кета.

— Вот именно, — подтвердил Чучо.

У Кеты заблестели глаза. Незнакомец, разговаривавший с ней, уже не казался ей неопрятным коротышкой. Ей стало казаться, что она видит перед собой приятного, скромно, но хорошо одетого сеньора с располагающей улыбкой.

Между нами, — доверительно сообщил растаявшей горничной Чучо, — я был в «Пале Ройяле» и не нашел там никого, кто бы меня устроил. Понимаете, никого!

Кета кивнула с таким видом, как будто всю жизнь была уверена в том, что в пятизвездочном «Пале Ройяле» работают самые отбросы ее профессии.

— А вот вы, сеньорита, — серьезно продолжал Чучо, — мне понравились. Я видел, что вы расторопны, умелы... внешние данные играют, разумеется, не последнюю роль... Но я не видел одного...

— Чего же? — нетерпеливо спросила Кета.

— Качество уборки комнат, — признался Чучо. — Понимаете, нам нужны горничные, которые могли бы в короткий срок навести в любой комнате практически идеальную чистоту и порядок. — Он задумчиво посмотрел в блестевшие от возбуждения глаза Кеты. — Как бы нам решить эту проблему?

— Сеньор... — начала Кета и запнулась.

— Вильярреаль. — Чучо решил не мелочиться и приписал себе одну из самых звучных мексиканских фамилий, которая означает в переводе нечто вроде «королевская вотчина».

— Сеньор Вильярреаль, — решила не теряться Кета, — я только что закончила уборку номеров на своем этаже и готова вам их показать.

Чучо сделал вид, что колеблется:

— Не знаю, удобно ли это будет... В нашем пансионате мы возьмем за правило ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в личную жизнь клиентов.

— Но здесь же всего лишь «Ореаль»! — Кета произнесла это слово с таким презрением, как будто уже давно не работала здесь.

Чучо все еще колебался.

— Пойдемте! — упрашивала его Кета. — Раз я там убрала, значит, ничего особенно личного вы не увидите. Вот только что я вычистила номер, где живут сестры. Одна из них вообразила, что она художница! Сколько я каждый день бумаги выношу. Она, прежде чем одну картинку намалевать, столько листков изведет, страшное дело! 

— Ну что ж, давайте посмотрим, уговорили, — улыбнулся Чучо. — Какой это номер?

— Шестьсот пятьдесят третий, — сказала Кета. — Погодите, я только выброшу корзину. Как раз из их комнаты!

Чучо бросил жадный взгляд на корзину со смятыми листками бумаги и проследил, куда Кета выбросила ее содержимое. Затем последовал за горничной в номер шестьсот пятьдесят третий.

Окинув взглядом комнату, Чучо сказал:

— Я вполне удовлетворен, дорогая сеньорита. В самое ближайшее время я поговорю о вас с начальством. Я уверен, что вы нам подойдете.

Лицо Кеты вспыхнуло от радости.

— Но, — хитро подмигнул ей Чучо, — пока никому ни полслова. И если увидите меня в отеле, не показывайте виду, что знаете, кто я. Конкуренция, сами понимаете.

Кета энергично кивнула. Она пошла на свое место в конце коридора и села на стул с таким видом, как, верно, когда-то сама великая испанская королева Изабелла садилась на трон.

Лус спустилась в вестибюль, где она договорилась встретиться с Пабло. Собственно говоря, она даже была рада, что сможет повидаться с ним наедине. Еще вчера она почувствовала, что этот молодой человек заинтересовался ею всерьез. Сама Лус еще не разобралась в своих впечатлениях. Не было никакого сомнения в том, что Пабло Кастанеда гораздо более образованный и интересный человек, чем Рауль или Лукас и чем многие другие юноши из числа ее школьных приятелей. Но Лус твердо запомнила совет своей подруги Инес, которая считала, что главная опасность, которая подстерегает молоденьких девушек, — это очертя голову увлечься каким-нибудь молокососом и выскочить за него замуж, а потом раскаиваться всю оставшуюся жизнь.

Услышав эту мысль впервые, Лус стала возражать.

— Послушай, Инес, — сказала она, — так можно далеко зайти. Если девушка не выйдет замуж в молодом возрасте, так можно и вообще никогда не выйти. Посмотри на нашу тетю Кандиду, например.

— А интересно, чему училась твоя тетя Кандида? Есть у нее профессия?

Лус задумалась. Ей было трудно ответить на такой вопрос.

— Ну как чему училась? Тогда же время было другое. У них были домашние учителя. Их готовили к светской жизни.

— Вот именно! — с торжествующим видом произнесла Инес. — Она фактически не получила образования. Поэтому, естественно, она не могла представлять никакого интереса для мужчин, когда прошла ее молодость.

— Ну и что ты этим хочешь сказать? — недоуменно спросила Лус.

— Я хочу, чтобы ты умела ценить себя по достоинству. Ты не забыла о том, где учишься?

— Ну в консерватории, и что из этого?

— К тому же ты одна из лучших студенток вокального отделения, так ведь?

Лус засмеялась.

— Дон Ксавьер предпочитает мне таких слов не говорить из воспитательных соображений.

— Все равно ты сама это знаешь. Итак, ты красивая, молодая, талантливая женщина. Много ли ты видишь вокруг мужчин, равных тебе по уму, таланту и красоте?

Слушать такие слова Лус было одновременно приятно и очень смешно.

— Я не знаю, — сказала она. — Просто у меня не так уж много знакомых мужчин.

— Тогда поверь моему более обширному опыту, — сказала Инес с важным видом, — достойных мужчин вокруг очень мало.

— Меньше, чем достойных женщин? — ехидно спросила Лус.

Но на Инес такая ирония не действовала.

— Гораздо меньше, я тебя уверяю. Я тебе дам почитать на эту тему статью из последнего номера феминистского журнала из Штатов. Там это доказано с привлечением математических выкладок и таблиц.

Лус совсем прыснула со смеху.

— Так что же, мне теперь к каждому новому знакомому подходить с этими выкладками и таблицами?

Инес внимательно посмотрела на нее.

— Совсем нет. Просто ты не должна спешить. Не должна думать, что какой-нибудь очередной Пепе или Панчо — это твой последний шанс.

— А что я должна думать? — с любопытством спросила Лус.

— Ты ничего не должна. Ты просто живи так, как ты считаешь нужным, а не мама или тетя Кандида...

— Мама как раз хочет, чтобы я не торопилась замуж, а училась.

— На этот раз я согласна с сеньорой Линарес. Я, например, торопиться не собираюсь. Скажи, Лус, разве не лучше жить пока самыми разными интересами и знать, что у нас есть возможность выбора?

— Может быть, ты и права, — задумчиво сказала Лус. Эти слова подруги запали ей в память. В этом году то одна, то другая из школьных подружек сообщала ей о своей помолвке и знакомила с женихом, но пока еще Лус ни разу не встретила молодого человека, с которым ей бы захотелось провести рядом всю жизнь.

И вот теперь Пабло Кастанеда. Отрицать его очевидные достоинства Лус не могла. И все же, вспомнив тот разговор с Инес, она решила, что торопиться и вправду не следует. В конце концов, Пабло учится в Мехико, и у них еще будет возможность увидеться.