Шеф Манкони был осведомлен почти о каждом их шаге, поскольку не очень доверял своим старым сокамерникам, тем более что они знали о нем, пожалуй, слишком много. Он даже подумывал, не станут ли «похороны Пикарона» их последним деянием на этом свете. Теперь, однако, все принимало совершенно иной оборот. К сожалению, эти идиоты — единственные, кто видел мерзкую девчонку, невесть как оказавшуюся на пляже в самый неподходящий момент, и убрать их нельзя, хотя это и стоило бы сделать.

Теперь нужно найти ее во что бы то ни стало. Ведь она видела Кике и Чучо, которые числятся в розыске как бежавшие из тюрьмы вместе с опасным преступником Федерико Саморрой. Она видела, как они избавлялись от тела Диего Пикарона. Веревочка потянется и приведет к Шефу Манкони. А Кике и Чучо очень хорошо знают его в лицо, помнят его настоящее имя и без труда распознают его в тихом одиноком пенсионере, который поселился пару лет назад в недорогом пансионате на берегу моря, «решив уйти на покой».

— Вы хоть сумеете узнать ее? — спросил Шеф Манкони у трясущегося от страха Чучо.

— Не знаю, Шеф... Наверно, Шеф... — бормотал Чучо, — Я запомнил, у нее такие длинные волосы до плеч.

— Да, — подтвердил Кике, — темные каштановые волосы. А остальное... — он безнадежно покачал головой. — Может, вот эта штуковина поможет ее отыскать, — он указал на мольберт.


ГЛАВА 5


«Мольберт!» — от этой мысли Дульсе едва не лишилась чувств. Она сидела в кресле и смотрела на свое отражение в большом зеркале. Сзади с филировочными ножницами в руках работал парикмахер. Прядь за прядью длинные шелковистые волосы Дульсе падали на пол. Но ей было их совершенно не жаль. Из зеркала на нее смотрела совершенно другая девушка, вылитая копия Луситы. Дульсе была довольна. С одной стороны, она насколько могла изменила внешность, и, может быть, бандиты не узнают ее, даже если начнут поиски. С другой стороны (Дульсе едва признавалась в этом самой себе), может быть, теперь она станет такой же эффектной, как сестра, и следующий молодой человек (как жаль, что она упустила Пабло!) будет уже смотреть только на нее.

«Мольберт! — снова возникла в голове беспокойная мысль. — Надо бы его забрать... Ой, нет! — Дульсе понимала, что лучше умрет, чем пойдет снова на тот берег. — Может быть, попросить Лус? Нет, вдруг бандиты сидят рядом и выжидают, не вернется ли кто-нибудь за мольбертом. Лус нельзя идти ни в коем случае».

Парикмахер уже закончил стрижку и теперь укладывал волосы феном.

— Ну, сеньорита, вы довольны? — спросил он, улыбаясь. — Сеньорита была красива и с длинными волосами, но теперь вы такая стильная барышня!

— Спасибо, — улыбнулась Дульсе, любуясь своим отражением в зеркале.

Она расплатилась с парикмахером и поспешила в номер где ее уже ждала Лус.

— Как здорово! — воскликнула та, увидев сестру. — Ну теперь держись у меня. В целях конспирации будешь ходить с утра до вечера исключительно на высоких каблуках, в красивых элегантных платьях. Тогда никакие бандиты тебе нипочем. Тебя теперь никто не узнает!

— Лусита, — помрачнела Дульсе, — я оставила на берегу мольберт и коробку пастели.

— У тебя же в Мехико целый склад этих красок и мольберт есть, и, кажется, не один, — пожала плечами Лус. — Ты так жалеешь об этой потере?

— Да нет же! — воскликнула Дульсе с досадой, что сестра ничего не понимает. — Они заберут мольберт и найдут меня. Может быть, нам все-таки лучше уехать, а, Лусита?

— Какие глупости! — с жаром ответила Лус. — Ну подумай сама, как они смогут тебя найти по мольберту? Там ведь нигде нет твоего имени или фамилии, так? А сколько в Акапулько девушек с мольбертами?

— Не так уж и много, мне кажется, — задумчиво ответила Дульсе.

— Хорошо. — Лус решительно поднялась со стула. — Я сейчас же пойду вниз к портье и попрошу его никому не называть наших имен, кто бы о нас ни спрашивал. Это тебя успокоит? — И она решительно шагнула по направлению к двери.

— Лусита, подожди! — бросилась за ней Дульсе. — Может быть, нам лучше переменить отель? Давай хотя бы переедем, раз тебе так не хочется уезжать совсем.

Лус задумалась. На это она, пожалуй, могла согласиться. Но только не сегодня. На сегодня у нее назначено свидание с Пабло, так что если переезжать, то только завтра.

— Хорошо, давай переедем в «Эль Кастильо». Завтра же с утра. Я договорюсь с Пабло, он нам поможет.

— Завтра... — разочарованно протянула Дульсе. — А я думала...

— Да ничего за один день не случится. - Лус говорила с сестрой так, будто успокаивала капризного ребенка. — А что касается мольберта, Бог с ним.

— Может быть, Пабло сходит на берег и посмотрит... — нерешительно предложила Дульсе. — Они его не знают...

— Только не надо вмешивать сюда еще и Пабло! — отрезала Лус и уже тише сказала: — Мы же договорились — никому ни слова.

Если бы только Лус знала, что в ту самую минуту в самом конце пляжа, недалеко от того места, где начинаются скалы, какой-то щуплый мужичок лет сорока спрашивает у продавщицы лотерейных билетов:

— Скажите, милочка, а не видали ли вы тут девушку-художницу, такую красивую, с длинными волосами? Она еще носит на плече ящик с красками?

— Я думаю, обычные мафиозные разборки, комиссар, — говорил помощник комиссару полиции Акапулько сеньору Гарбансе. — По нашим сведениям, банда Диего Пикарона давно старается потеснить Шефа Манкони. Этого следовало ожидать, две змеи не могут ужиться в одной норе. Одна из них рано или поздно ужалит другую. А с Шефом Манкони шутки плохи, комиссар. — Помощник комиссара сержант Лукас, молодой румяный парень, довольно улыбнулся.

— Не могу понять, чему вы радуетесь, сержант, — недовольно заметил Гарбанса. — Можно подумать, вы на ипподроме и поставили на лучшую лошадь.

— А по-моему, радоваться стоит, — продолжая улыбаться, возразил сержант. — Шеф Манкони сделал за нас нашу работу. Мы же планировали на этот месяц операцию по разгрому группировки Пикарона. А за нас это сделали другие люди.

— Не люди, а преступники, не забывайте, сержант, — продолжал хмуриться комиссар. — Наша задача — очистить город от организованной преступности, а сейчас мы только отдалились от цели. Шеф Манкони теперь приобрел огромную силу. — Комиссар помолчал. — Много бы я дал, чтобы узнать, кто скрывается под этим именем.

— Значит, начнем расследование убийства Пикарона? — спросил сержант.

— Безусловно. Нужно выйти на людей Манкони.

— Но ведь будет старая история, комиссар, — ответил сержант. — Выловим мелкую рыбешку, которая знает, как выглядит главарь, не лучше, чем мы с вами. И нити опять оборвутся.

— Возможно, — покачал головой Гарбанса. — И тем не менее попробовать стоит. Не знаю отчего, но люди Манкони допустили много ошибок. Сам-то он рассчитал все правильно. Пикарон бы еще долго считался пропавшим без вести, если бы его тело не прибило к берегу всего через несколько часов после смерти. Экспертиза установила множество интересных вещей. Во-первых, его отравили. Во-вторых, его одежда — лакированные ботинки, костюм...

— Значит, отравили в ресторане или в кафе, — предположил сержант.

— Верно рассуждаешь, — кивнул Гарбанса. — Кроме того, его выбросили совсем недалеко от берега — видно, исполнители попались совсем недобросовестные. Мои люди исследовали берег в том месте и нашли лодку. Скорее всего ту самую, которую использовали преступники. Во всяком случае, никто из окрестных жителей не признал ее своей.

— Значит, лодку туда пригнали заранее, когда планировали отравление, — сказал сержант.

— Но это еще не все, — продолжал комиссар. — Там стреляли. На скале виден характерный след от пули. Совсем свежий, края острые, неровные.

— Я думаю вот что! — с жаром подхватил сержант. — Возможно, с берега их кто-то видел. Они заметили его, открыли по нему огонь. И бросили тело прямо у берега. Вот найти бы того, кто спугнул их! Может быть, кто-то из рыбаков, они любят выходить в море на утренней зорьке.

— Может быть... — покачал головой комиссар. — Да мало ли, кто это может быть. Парочка, засидевшаяся у моря до утра, кто-нибудь из отдыхающих, решивших встречать рассвет — у них иногда бывают странные причуды. Я думаю, стоит дать материал в вечерней газете.

— Ну, эти газетчики сразу схватятся!

Комиссар вздохнул. Он знал, что, к сожалению, простые граждане, ставшие свидетелями преступления, обычно не очень торопятся заявлять в полицию. Одни боятся того, что им придется ходить по судам, а у них нет времени, другие опасаются мести преступников. И тем не менее все они ворчат, что полиция плохо справляется со своими обязанностями и еще не переловила всех бандитов. Надежды на то, что тот человек или те люди, которые видели, как выбрасывали тело Пикарона, сам придет с показаниями, практически не было. Придется обратиться к газетчикам. «Уж эти-то дармоеды будут рады», — с раздражением подумал Гарбанса. Он, как и большинство полицейских, терпеть не мог репортеров. Они готовы из любого незначительного происшествия раздуть сенсацию. Но интересует их не поиск преступника, а только шумиха вокруг этого. Особенно комиссара Гарбансу раздражали статьи, посвященные недостаткам в работе полиции. «Сами-то умеют только бумагу марать», — думал он. Но на этот раз газетчики могли помочь.

— Они, конечно, распишут убийство Пикарона со всеми подробностями, — сказал Гарбанса. — Это может, во-первых, заставить Манкони забеспокоиться и сделать еще один неверный шаг, а во-вторых, вдруг тот неизвестный свидетель все-таки сообщит в полицию? Может быть, у него проснется гражданская совесть?

— Не знаю, комиссар, — покачал головой сержант. — С гражданской совестью в Мексике плоховато.

Собираясь уходить, Лус долго крутилась перед зеркалом — несколько раз поправляла прическу, одергивала платье, пару раз прошлась перед зеркалом, а затем, повернувшись к своему отражению спиной, попыталась рассмотреть себя сзади.