- Доброй ночи, - пожелала ей Демельза.

- Доброй? Будет чудом, если мне глаза-то удастся сомкнуть.

Демельза проследила, как Пруди прошла в свою комнату, снова откинула покрывало и посмотрела на платье. Спустя мгновение она накрыла его и спустилась вниз.

В кухне аппетитно пахло пирогом. Джуд сидел перед огнем, строгая кусок крепкой деревяшки - делал новую кочергу, чтобы выгребать из глиняной печи золу дрока. Строгая деревяшку, он мурлыкал свою песенку.

- Жили-были старик со старухой, и они были бедны, твидли, дидли, дудли, ди

- Чудесный выдался денек, Джуд, - сказала Демельза.

Он подозрительно на нее покосился.

- Жарко чересчур. Не по сезону-то. Жди дождя. Ласточки низко летают.

- Не стоит тебе сидеть так близко к огню.

- Что сказал твой папаша?

- Хочет, чтобы я погостила у них пару недель.

Джуд вздохнул.

- А кто же будет делать твою работу?

- Я сказала, что не смогу пойти.

- Даже не вздумай уходить. И в начале лета тоже, - он поднял нож. - Это что, стук копыт? Пожалуй, это мистер Росс, а я уж было отчаялся.

Сердце у Демельзы сжалось. Джуд оставил деревяшку и пошел отвести Брюнетку в конюшню. Спустя несколько секунд вслед за ним в прихожую вышла Демельза.

Росс только что спешился и отвязывал с седла купленные свертки и товары. Его одежду покрывала густая пыль. Росс выглядел очень усталым, и лицо его раскраснелось. Он поднял глаза, когда Демельза подошла к двери, и коротко ей улыбнулся, но безо всякого интереса. Солнце опустилось к западной кромке долины, и небосвод окрасился ярким оранжевым сиянием. Вокруг дома щебетали птицы.

- Задай ей корму побольше, - говорил Росс. - Негусто они её покормили. Ух, ну и духота сегодня.

Он снял шляпу.

- Я вам больше не понадоблюсь? - спросил Джуд.

- Нет. Отправляйся спать, когда пожелаешь, - он медленно подошел к двери, и Демельза отодвинулась в сторону, чтобы его пропустить. - Ты тоже. Подай мне ужин, а потом можешь идти.

Да, он пьян, подумала она. Но как сильно, она не могла сказать.

Он направился в гостиную, где стол был расчищен для ужина. Демельза услышала, как Росс пытается снять сапоги, и бесшумно скользя башмаками, вошла, чтобы помочь ему скинуть сапоги. Он поднял голову и с признательностью ей кивнул.

- Знаешь я ведь вроде еще не старик.

Демельза вышла, чтобы достать пирог из печи. Когда она вернулась, Росс уже наливал себе выпить. Она поставила пирог на стол и отрезала ему кусок, положила на тарелку, нарезала хлеб и молча ждала, пока он усядется и примется за еду. Все окна в доме были открыты. Сияние за холмом погасло. Высоко в небе перистые облака окрасились в оранжево-розовые тона. Краски в доме и долине соперничали друг с другом.

- Мне зажечь свечи?

Он взглянул на нее так, словно только что вспомнил.

- Нет, еще светло. Я попозже сам зажгу.

- Тогда я вернусь и зажгу их, - произнесла Демельза. - Я еще не ложусь спать.

Она выскользнула из комнаты и прошла по низенькой квадратной прихожей на кухню. Так что повод к возвращению остается. А как поступить дальше, Демельза не знала. Ей хотелось помолиться о том, что Бог вдовы Чегвидден воспрещает. Она нагнулась и погладила Табиту Бетию, а потом подошла к окну и посмотрела на конюшни. Затем она нарезала остатки еды для Гаррика и с их помощью заманила его во флигель, заперев там. Вернувшись, она поворошила огонь, подобрала деревянную кочергу Джуда и срезала с нее ножом стружку. Колени у Демельзы дрожали, а руки похолодели, как лед. Она отнесла ведро к водокачке и набрала свежей воды. Мычал теленок. Стайка чаек неторопливо летела со стороны моря.

На этот раз вместе с ней на кухню проследовал Джуд, посвистывая между передними зубами. Брюнетку напоили и накормили. Нож с деревяшкой Джуд спрятал.

- Утром не встанешь-то.

Демельза прекрасно знала, кого утром не добудишься, но решила промолчать. Джуд вышел, и она слышала, как он поднимается по лестнице. Демельза проследовала за ним. В своей комнате она вновь посмотрела на платье. Она бы всё отдала за стаканчик бренди, но спиртное было под запретом. Если Росс учует выпивку в дыхании, всему конец. Оставалось лишь выйти с ледяным, непреклонным лицом или забиться в свою нору, как барсук. Постель выглядела прекрасно. Демельзе оставалось лишь решить, что надеть, и приступить к делу. Но завтра настанет скоро. Завтрашний день не нес никакой надежды.

Демельза достала свой обломок гребешка, подошла к зеркалу, которое нашла в библиотеке, и начала причесываться.

***

Платье было одним из тех, что она нашла на дне второго железного сундука, и с первого же мгновения оно искушало её, как Еву яблоко. Оно было сшито из бледно-голубого сатина, с низким квадратным вырезом. Пониже талии платье слегка выдавалось назад, как краснокочанная капуста. Демельза решила, что это вечернее платье, но в действительности оно было одним из тех, что Грейс Полдарк купила для официальных визитов. В длину оно оказалось Демельзе в самую пору, а остальное она переделывала дождливыми вечерами. Когда она надевала его, её охватывал трепет, пусть даже никто никогда не увидит его на ней...

Демельза попыталась рассмотреть себя в полумраке. Волосы она приподняла, разделила надвое, убрала с ушей и заколола на макушке. В любое другое время она осталась бы довольна своим внешним видом и любовалась бы собой, расхаживая, как павлин, чтобы услышать шелест шелкового платья. Но теперь она смотрела в зеркало, и в ее глазах застыл немой вопрос. В отличие от настоящей леди у нее не было пудры, румян или духов. Демельза куснула губы, чтобы покраснели. И этот корсаж. У матери Росса, видимо, была другая фигура, или она носила муслиновую шаль. Если бы ее сейчас увидела вдова Чегвидден, раскрыла бы свой сухонький сжатый рот и выкрикнула одно лишь слово "Вавилон!".

Лицо Демельзы стало непроницаемым. Она решилась идти. Теперь не осталось выбора. Пути назад нет.

Кремень и кресало дрожали в её непослушных руках, и ей пришлось потрудиться, чтобы зажечь свечи. Наконец, пламя вспыхнуло и ярко осветило насыщенный голубой цвет платья. Демельза быстро прошелестела к двери, и затем уже медленно с подсвечником в руке спустилась по лестнице.

У дверей в гостиную Демельза остановилась, подавила непривычное ощущение в горле, облизнула губы и вошла.

Росс закончил ужинать и сидел в полутьме перед холодной каминной решеткой. Руки он заложил в карманы, а голову опустил. Когда она вошла, он шевельнулся, но не поднял головы.

- Я принесла свечи, - произнесла она каким-то чужим голосом, но Росс не обратил внимания.

Демельза медленно обошла его, слыша шелест платья, и зажгла два подсвечника. С каждой зажженной свечой комната становилась светлей, а проемы окон темнели. Небо над холмом стало цвета ледяной синевы - яркое, ясное и чистое, как обледеневший пруд.

Росс вновь шевельнулся и уселся в кресле повыше. Его голос заставил Демельзу вздрогнуть.

- Ты слышала, что Джима Картера сослали в тюрьму на два года?

Она зажгла свечу.

- Да.

- Сомневаюсь, что он там выживет.

- Вы сделали всё, что могли.

- Сомневаюсь, - он говорил, словно обращался к самому себе, а не к ней.

Демельза начала затягивать открытые окна шторами.

- А что еще вы могли сделать?

- Плохой из меня адвокат, - произнес Росс, - чертовски я щепетилен к своей гордости. Гордый дурак, Демельза, всегда будет побит вкрадчивым и льстивым мошенником. Смиренные и льстивые похвалы могли сегодня принести победу, а вместо этого я попытался научить их, как вести свои дела. Преподал им урок по тактике, а поплатиться может Джим, и своей жизнью.

Демельза задернула последнюю штору. Влетел порхающий мотылек, забив крылышками по зеленому шелку.

- Никто до этого не поступал, как вы, - сказала она. - Ни один другой сквайр. Не вы виноваты в том, что он отправился браконьерствовать и попался.

Росс вздохнул.

- Честно говоря, я не думаю, что мое вмешательство сильно изменило ситуацию. Но это не имеет никакого значения для... - Росс умолк. И посмотрел на нее. Настало то самое мгновение.

- Я не принесла остальные свечи, - вырвалось у Демельзы. - У нас их осталось немного, а вы сказали, что привезете сегодня.

- Ты опять пила?

- Даже не прикасалась, после того как вы запретили, - отчаянно произнесла Демельза. - Честно. Богом клянусь.

- Где ты нашла это платье?

- В библиотеке... - приготовленная ложь забылась.

- Значит, на тебе платье моей матери!

- Вы никогда не говорили мне об этом, - запинаясь, вымолвила она. - Вы сказали, что я не должна пить, и я никогда больше не прикасалась к спиртному. Но вы не запрещали мне касаться одежды!

- Теперь говорю. Иди и сними платье.

Могло быть и хуже. Но в глубинах своего страха и отчаяния человек всегда находит новые силы. Дальше падать уже некуда. Демельза шагнула к желтому сиянию свечей.

- Оно... оно вам не нравится?

Росс вновь на нее посмотрел.

- Я уже сказал тебе, что думаю.

Она подошла к краю стола, и мотылек запорхал у свечи и по синеве платья, а потом застучал беспечными крылышками по шкафу возле стены.

- Я могу... сесть и немного с вами поболтать?

Поразительная перемена. Зачесанные кверху волосы меняли овал её лица, делая его округлым. Юные черты лица были светлы и чисты, а взгляд стал взрослым. Росс чувствовал себя, как человек, пригревший тигренка, не зная, в кого тот вырастет. Этот чертенок, упрямо не желающий занимать должное положение, вызывал у него смех.

Но случившееся не было смешным. Будь так, Росс бы от души посмеялся. Он не знал почему, но ему было не до смеха.