Комната был так переполнена гостями, что детям пришлось сидеть на полу, а ребятишек от девяти до шестнадцати лет усадили по двое на деревянной лестнице, ведущей в спальню.

- Прям, как зверушки в ковчеге, - добродушно сказал им Джуд.

Деревянная скамейка, на которой Джим с Джини коротали тихие, темные вечера, удостоилась чести стать свадебной скамьей, где, словно пара голубков, на виду у всех гостей восседали молодожены.

Праздничные кушанья представляли собой смесь блюд, способных вызвать не только аппетит, но и несварение желудка. Однако под рукой имелись щедрые запасы портвейна и домашней медовухи, чтобы запить еду и сделать сообщество в желудке еще более взрывоопасным.

Когда праздничная трапеза закончилась, Заки произнес речь, а Джим поблагодарил гостей за добрые пожелания. Джинни же покраснела и наотрез отказалась говорить. Даже при распахнутой двери воздух в комнате стал нестерпимо горячим и душным, и гости начали задыхаться. Малыши стали капризничать, а детки постарше притомились от тяжелой еды и нехватки воздуха. Тогда женщины и дети вышли наружу, оставив мужчин в комнате. Теперь те могли вытянуть ноги, закурить трубки или нюхнуть табаку, свободней распивать свой портвейн и джин и довольно вести беседу про то, как на сто двадцатом уровне в забой просочилась вода или о шансах на уловистый сезон сардин.

Приготовления мужской половины общества к завершению празднества на свой манер вызвали неудовольствие миссис Мартин и миссис Пол Дэниэл. Однако Заки, невзирая на то, что пару лет назад обрел Господа на одном из религиозных собраний в Сент-Агнесс, отказывался расстаться со спиртным, и его примеру следовали другие.

Портвейн был дешевым пойлом, которое Заки купил по три шиллинга шесть пенсов за галлон, а вот джин - первосортным. Тихим сентябрьским вечером собравшаяся здесь восьмерка отправилась на куттере из Сола в Роскофф, и среди товара, привезенного ими обратно, лежали два больших бочонка превосходного джина. Один бочонок они тотчас же распили, а второй решили приберечь для праздничной поры. Так что Джуд Пэйнтер, один из восьмерки, припрятал бочонок, опустив его в прохудившийся бак для сбора дождевой воды возле оранжереи в Нампаре, где тот мог лежать вдали от назойливых глаз сборщиков податей. Там он и хранился всю зиму. Сегодня же Джуд Пэйнтер с Ником Вайгасом принесли его ради такого случая.

Пока женщинам, по большей части не допускавшимся в новый дом, показывали окрестности, а выводок детей следовал за ними по пятам, мужчины готовились напиться до состояния приятной расслабленности.

- Поговаривают, - прозвучал тонкий ровный голос Ника Вайгаса поверх его кружки, - что все шахты надолго закроют. Поговаривают, что человек по имени Рэйби скупил все крупные отвалы в графстве, и есть подозрение, что он сможет обогатить всю пустую породу и обеспечить Англию на сто лет вперед.

- Неужели это возможно, - сказал Уилл Нэнфан, втянув свои большие плечи.

Заки глотнул джин из своей кружки.

- Чтобы дела стали хуже, чем сейчас, даже этого не потребуется. Объединенные шахты Святого Дня в прошлом году показали убыток в восемь тысяч фунтов, и одному Богу известно, что покажет Грамблер, когда подсчитают в следующий раз. Но это не подходящий разговор для свадебного пира. У нас есть свои участки и дома, и деньжата водятся. Возможно, не столько, сколько бы следовало, но тут куча напившегося в стельку народа, готового к переменам...

- Ужасно странный джин, Заки, - сказал Пол Дэниэл, вытирая усы. - Отродясь такого не пробовал. Или, может, лишь разок... может, разок...

- Ну, - ответил тот, облизывая губы, - если бы я так не увлекся разговором, то подумал бы то же самое. Теперь вспоминается, у него вкус как... как...

- Как у скипидара, - дополнил Марк Дэниэл.

- Ужас как дерет, - сказал старик Грит, - ужас как дерет. Но в дни моей молодости считалось, что стаканчик джина должен драть горло. Так считалось. Когда я в шестьдесят девятом искал медь на Верхнем озере, была там лавчонка, которая продавала пойло, от которого прям кожа с рук слезала.

Джо Триггу, самому старшему из присутствующих, дали кружку джина. Все наблюдали за ним, следили за выражением его морщинистого старого лица с отпущенными бакенбардами. Тот поджал губы, громко чмокнул, отпил снова и опустил пустую кружку.

- И близко не так хорош, как тот, что мы привезли из Роскофа в прошлом сентябре, - прорычал он приговор.

- Но это он и есть, - воскликнули двое или трое.

Наступило секундное молчание.

- Другой бочонок, - произнес Джуд. - По мне так вкус нормальный, но не такой выдержанный. Вот что не так. Надо было подержать его еще подольше. Как старая корова дядюшки Небби, - он забормотал про себя песенку:

- Жили-были старик со старухой, и были они бедны, твидли, дидли, дудли, ди...

Казалось, ужасное подозрение неожиданно ударило каждому в голову. Все молча уставились на Джуда, который продолжал напевать, стараясь не выдать беспокойства.

В конце концов песенка закончилась.

- Уж больно это странно, - тихо сказал Заки, посмотрев на свой стакан, - что у двух бочек джина такой прям-таки противоположный вкус.

- Ну ооочень странно, - согласился Пол Дэниэл.

- Чертовски странно, - сказал Марк Дэниэл.

- Неужто нас надули? - предположил Джуд, явив два больших зуба в неубедительной улыбке. - Эти хранцузы вонючие, как крысиное гнездо. Нельзя им доверять, не больше, чем на плевок. Никто не заставит меня повернуться спиной хоть к одному из них. Стоит только к такому спиной поворотиться, а он раз и с ножом - хрясь! И ты уже копыта отбросил.

- Разве Жан Лутте кого-нибудь еще надул? - покачал головой Заки.

- Он всегда с нами честен, - сказал Уилл Нэнфан.

Заки потер подбородок, и, казалось, пожалел, что побрился утром.

- Он сказал мне, что это бочки с хорошим джином, и обе одного разлива. Вот что ооочень странно. Обе одного разлива. Мне кажется, кто-то вскрыл эту. Интересно, кто бы это мог быть?

- Меня терзают смутные подозрения, - сказал Марк Дэниэл, уже выпивший три пинты портвейна и готовый приступить к напитку посерьезней.

- Да что толку терзаться, - сказал Джуд, потея. - Я тут ни при делах. Нету никаких доказательств. Никто не может сказать, чья это вина. Любой мог это сделать - если вообще кто-то сделал, в чем я сомневаюсь. Но подозреваю энтих хранцузов. Никогда не доверяй хранцузикам, помяните мое слово. Тот хранцузик в Роскофе, выглядел-то он молодцом, да и речи вел сладкие, но верно ли поступал? В глаза-то он, может, и глядит как христианин, ну и чё с того? Только то, что он двуликий, как и прочие, и даже поболее.

- Когда я был забойщиком, - настойчиво проговорил старик Грит , - около деревушки Сол имелось немного хорошего джина, где жила тетушка Тэмсин Нанпаскер. Та, что окочурилась в пятьдесят восьмом, свалившись в шахту, вот она делала хорошее пойло. Неудивительно, когда...

- И я хорошо помню старую тетку Тэмсин, - неосторожно сказал Ник Вайгас. - Она однажды проехалась верхом на старой свиноматке по Стиппи-Стаппи-лейн, мы все - еще мелкие - бежали позади. Обычное зрелище. Немного пойла старой тетушки Тэмсин пришлось...

- Черт побери! - взревел Марк Дэниэл. - Если таперича мне всё не стало понятно! Вот где я попробовал это раньше. Это пойло Ника. Это все проделки Ника! Мы подозреваем не того. Вспомните только, какую отраву варит Ник Вайгас - у него оконце в кухне - черт знает, что он там продавал тем бедолагам, которые сорили деньгами на последней ярмарке в Михайлов день! Он кличет это джином, вспомните же. И это почти тот же самый вкус или его брат-близнец.

- Так и есть, - согласился Уилл Нэнфан. - Да, точно. Божья истина, ибо я сам выпил и лучше бы я этого никогда не делал. Все кишки свернуло, завязало прям в морской узел. Ник Вайгас нас надул!

Хитрое, изрытое оспинами лицо Вайгаса покрылось бурыми пятнами, когда на него устремились обвиняющие взгляды. Марк Дэниэл хлебнул еще раз, чтобы убедиться, затем подошел к окну и выплеснул содержимое кружки на грядку с овощами.

- Вот ведь дрянь, та же чертовщина, разрази меня гром. Ник Вайгас, ты отвратительный мерзкий лжец, и настало время преподать тебе урок.

Он начал закатывать рукава, обнажив свои большие волосатые ручища.

Ник попятился, но Пол Дэниэл отрезал ему путь к двери. После короткой борьбы Марк Дэниэл крепко схватил Вайгаса и перевернул его, поставив на голову.

- Да не моих это рук дело, - завопил Ник. - Джуд Пэйнтер всё это устроил! Джуд Пэйнтер пришел ко мне на прошлой неделе и сказал, он сказал...

- Не верьте ни единому его слову! - громко рявкнул Джуд. - Все знают, человек я честный и не привык играть с правдой. Но Ник, вы ж знаете, это ж просто врун из врунов. Даже мать родную продаст с потрохами, чтобы спасти свою шкуру. Вы все знаете ...

- Тряхни-ка его Марк, - произнес Заки. - Мы вскоре докопаемся до правды.

- Так вот, приходит Джуд ко мне на прошлой неделе и говорит: "Эй, парень, не можешь ли нагнать нам джину? Видишь ли, бочонок, который я приберегал, прохудился, и весь джин убежал". Поставь меня на ноги, Марк, или матерью клянусь...

Марк же покрепче перехватил свою жертву в пояснице и натужным усилием придавил брыкающиеся ноги Ника к потолочным балкам.

- Ну же, давай, дорогуша, - нежно произнес он. - Не тяни, иначе умрешь без отпущения грехов.

- И говорит он, значит, мне, что весь джин вытек, из-за того, что крысы прогрызли дыру в бочонке, ай-ай... И он, мол, не хочет вас расстраивать, и не могу ли я, мол, сделать ...

- Хватай его, Пол! - прокричал Уилл Нэнфан, когда Джуд Пэйнтер, как поджавший хвост бульдог, попытался незаметно улизнуть.

Они поймали его уже в дверях и после долгой борьбы и проклятий продолжили допрос, когда Дэниэл и Уилл Нэнфан вернулись с Джудом.