- Ты ведь всегда был из тех, кто скрывает свою боль, да?

- Вот кобыла, - произнес Росс. - Я только что заплатил за нее двадцать пять гиней. Выгодная сделка, правда?

Она поколебалась.

- А разве она не хромая? Фрэнсис говорил... А ее правая нога, где у нее...

- Заживет гораздо быстрее, чем моя. Хотел бы я, чтобы любую рану можно было вылечить сменой обувки.

- Как ее зовут?

- Никто не знает. Я ждал тебя, чтобы дать ей имя.

Верити откинула волосы и нахмурилась.

- Хмм... Я бы назвала ее Брюнетка.

- По какой причине?

- У нее довольно темная полоса. А еще чтобы отдать дань ее новому хозяину.

Росс засмеялся, снял седло с Рамута и начал его чистить, пока кузина прислонилась к двери конюшни и что-то щебетала. Ее отец часто жаловался, что ей "не хватает изящества", это означало, что она не умеет поддерживать цветистые и приятные беседы ни о чем, которые столь многое добавляют к вкусу жизни. Но с Россом она всегда болтала без умолку.

Он пригласил Верити на ужин, но она отказалась.

- Мне нужно идти. Теперь, когда отец уже не так ловок, мне приходится о многом заботиться.

- И полагаю, тебе это нравится. Сначала давай прогуляемся к морю. Может быть, ты снова придешь только через несколько дней.

Она не стала спорить, поскольку ей льстило, что ее общество доставляет удовольствие. Они тронулись, держась рука об руку, как в детстве, но так его хромота стала заметней, и Росс выпустил руку и положил длинную худощавую ладонь ей на плечо.

Скорейшим способом добраться от дома до моря было взобраться на каменную стену и спуститься оттуда на пляж Хендрона, но сегодня они поднялись на лежащее за домом Длинное поле и пошли по той тропе, которой ходил в своих снах Джошуа.

- Дорогой, тебе придется тяжко потрудиться, чтобы привести дела в порядок, - сказала Верити, оглядываясь вокруг. - Тебе понадобится помощь.

- Вся зима впереди.

Она попыталась прочитать по лицу его мысли.

- Ты подумываешь о том, чтобы снова уехать, Росс?

- И очень скоро, если бы у меня были деньги или я не хромал, но учитывая и то, и другое...

- Так ты оставишь Джуда и Пруди?

- Они согласны работать без жалования. Я оставлю их, пока из них не выветрится джин. А еще нынче утром я нанял мальчишку по фамилии Картер, который искал работу. Ты его знаешь?

- Картера? Один из сыновей Конни Картер из Грамблера?

- Думаю, что да. Он был в Грамблере, но работа под землей оказалась для него слишком тяжелой. На глубине в шестьдесят саженей мало воздуха, чтобы осела пыль после подрывных работ, и он говорит, что начал харкать по утрам чернотой. Так что ему пришлось искать работу на свежем воздухе.

- О, это, наверное, Джим, ее старший. Его отец умер молодым.

- Что ж, я не могу позволить себе платить калекам, но он кажется вполне приемлемым. Он приступает завтра в шесть.

Они добрались до края утеса и теперь стояли в семидесяти или восьмидесяти футах над морем. Слева утесы спускались к бухточке Нампара-Коув, а потом снова вздымались, еще круче, в сторону Сола. На востоке, у пляжа Хендрона, море сегодня было спокойным: дымчато-серым, с проблесками фиолетового и живого, трогательного зеленого. Волны как тени змеей скользили под лоскутным покрывалом, почти невидимые, пока на их краю не показывались молочно-белые барашки.

Лицо Росса овевал легкий бриз, едва прикасаясь к волосам. Пока они смотрели, зеленое море начало волноваться и ускорять свой бег под надвигающимися облаками.

Росс плохо спал прошлой ночью, и теперь его лицо с серо-голубыми полузакрытыми глазами и шрамом, казавшемся белым на загорелой коже, выглядело на удивление тревожным. Верити отвернулась и вдруг произнесла:

- Ты, наверное, удивился, узнав... узнав про Фрэнсиса и Элизабет...

- Мы не были помолвлены.

- Это так странно, - сбивчиво продолжала Верити, - как всё произошло. Фрэнсис почти с ней не виделся до конца прошлого лета. Они встретились у Паско. А потом он не мог... не мог больше говорить ни о чем другом. Я сказала ему, как ты был с ней дружен, но она и сама ему в этом уже призналась.

- Как мило с ее стороны...

- Росс... Уверена, что ни один из них не желал поступить нечестно. Просто так случилось. Ты же не споришь с тучами, дождем или молнией. Ну и тут нечто вроде этого. Произошло помимо их воли. Я знаю Фрэнсиса, он просто не мог с собой совладать.

- С тех пор, как я уехал, цены так сильно поднялись, - сказал Росс. - Я заплатил три шиллинга и три пенса за ярд голландского полотна. Все мои сорочки проела моль.

- А потом, - продолжала Верити, - пошли слухи о том, что ты убит. Я не знаю, откуда это взялось, но думаю, что это Пэйнтеры, они выигрывали больше всего.

- Не больше, чем Фрэнсис.

- Да. Но это был не он.

Росс не сводил с моря наполненного мукой взгляда.

- Не очень-то приятная мысль, - произнес он через некоторое время.

Верити слегка сжала ему руку.

- Хотела бы я тебе помочь, дорогой. Может, ты бы заходил почаще? Почему бы тебе не ужинать у нас каждый день? Моя стряпня получше, чем у Пруди.

Он покачал головой.

- Я должен найти свой путь. Когда они собираются пожениться?

- Первого ноября.

- Так скоро? Я думал, больше, чем через месяц.

- Это решили вчера вечером.

- Ах вот как...

- Свадьба будет в Тренвите, он подходит лучше всего. Касгарн почти в руинах, протекает и полон сквозняков. Элизабет с родителями приедут утром в экипаже.

Верити продолжала болтать, понимая, что Росс почти ее не слушает, но горя желанием помочь ему пройти через этот сложный период. Теперь она замолчала и последовала его примеру - устремила взгляд на море.

- Если бы я была уверена, что это тебе поможет, то зимой я бы заходила, как только выдастся минутка. Если...

- Это помогло бы больше всего на свете, - ответил Росс.

Они направились обратно к дому. Росс не заметил, что Верити покраснела, вспыхнув до корней волос.

Значит, это случится первого ноября, меньше, чем через две недели.

Он немного прошелся с кузиной, а когда они расстались, то остановился на краю соснового бора и смотрел, как она быстрым решительным шагом удаляется в сторону Грамблера. Дым и пар от шахты стелился облаком по пустынной, усеянной булыжниками вересковой пустоши до самого Тренвита.

***

За возвышенностью, составляющей юго-восточную сторону долины Нампара, следовала низменность, где сгрудилась кучка коттеджей, известных под названием Меллин.

Это была земля Полдарка, и в этих шести коттеджах, построенных в форме прямого угла, так что каждый мог с легкостью наблюдать за приходом и уходом соседей, жили Триггсы, Клеммоу, Мартины, Дэниэлы и Вайгасы. Сюда и отправился Росс в поисках дешевой рабочей силы.

Полдарки всегда были в хороших отношениях со своими арендаторами. Не то чтобы не существовало классовых различий - они были настолько очевидны, что просто никто не видел нужды их подчеркивать, но в тех местах, где жизнь сконцентрирована вокруг ближайшего рудника, политесу не дозволено стоять на пути здравого смысла. Мелкие землевладельцы со своими длинными родословными и тощими кошельками воспринимались как часть земли, которой они владели.

На пути к Мартинам Россу пришлось проехать мимо трех коттеджей, пока он не оказался перед дверью того, где сидел, греясь на солнышке и покуривая, Джо Триггс - шахтер лет пятидесяти пяти, скрюченный от ревматизма и живущий на попечении тетушки, которая добывала скудные средства, торгуя рыбой в Соле. Создавалось впечатление, что Триггс так и не сдвинулся с места, с тех пор как Росс уехал двадцать восемь месяцев назад. Англия потеряла часть своей империи на западе и плотнее сжала хватку на востоке, ей пришлось в одиночку бороться с американцами, французами, голландцами, испанцами и Хайдером Али из Майсура. Правительства, флот, целые нации захватывались, восставали и сдавались. Над Францией поднялся воздушный шар, "Король Георг" [1] перевернулся в Спитхеде, а сын Чэтема [2] впервые возглавил кабинет министров. Но для Джо Триггса ничего не изменилось. Разве что его колено или плечо болели больше или меньше, а за исключением этого все его дни были так похожи, что сливались в один неразличимый узор и проходили мимо, не отмеченные событиями.

Во время разговора со стариком, Росс окинул взглядом остальные коттеджи. Ближайший пустовал, с тех пор как вся семья умерла от оспы в 1779 году, и лишился части крыши, а следующий, принадлежащий Клеммоу, выглядел немногим лучше. А что еще можно ожидать? Илай, самый юный и подающий надежды, отправился работать лакеем в Труро, остался лишь Рубен.

Три коттеджа с противоположной стороны находились в хорошем состоянии. Мартины и Дэниэлы дружили с Россом, а Ник Вайгас присматривал за своим коттеджем, хотя и был скользким мерзавцем.

В коттедже Мартинов миссис Заки Мартин, в очках на приплюснутом приветливом лице, провела его в единственную на первом этаже сумрачную комнату с утоптанным земляным полом, на котором гугукали и ползали трое нагих младенцев. Двое появились уже после отъезда Росса, всего детей было одиннадцать, а миссис Мартин уже опять ходила беременной. Четверо мальчиков уже работали под землей в Грамблере, а старшая дочь, Джинни, дробила там руду. Трое следующих по возрасту, от пяти и старше, как раз и были той дешевой рабочей силой, в которой нуждался Росс для расчистки полей.

Этим солнечным утром, война, частью которой Росс был совсем недавно, казалась ему, наполненному запахами, звуками и видом своей земли, далекой и незначительной. Росс размышлял, реален ли тот мир, где люди дрались ради политики и принципов и умирали либо жили со славой (а чаще наоборот, бесславно) ради абстрактного слова вроде патриотизма или независимости, или реальность принадлежит этим скромным людям и простой земле.