– Его нужно сфотографировать в этом разрезе, прогнать через сканер, смоделировать компьютерную графику и наложить на старинную фотографию, – вынес свое заключение Ник.

– Чтобы рассмотреть с разных сторон, – добавил Гоша. – Как прекрасно виден фундамент Торговых рядов, ответвления! Все отлично просматривается. Да, нужно сделать.

– Что нужно сделать, – неожиданно для себя сказала Лера, – так это отреставрировать этот макет, который мы взяли из музея под честное слово. Григорий, ты же реставратор. Не дай музейному экспонату погибнуть.

– Я немного не по той части, – промямлил Молохов и также неожиданно согласился. – Хорошо, я возьму его на пару вечеров, что-нибудь придумаю. Вещь действительно ценная. Обещаю сделать все возможное, чтобы не дать ей погибнуть, – и он улыбнулся Лере.

Та расслабилась с чувством исполненного долга. Теперь получается, что они не украли музейный экспонат, а действительно взяли его на реставрацию. Причем совершенно бесплатную. Не возьмет же с нее Молохов деньги? Лера была в этом уверена, что тот от нее ничего не потребует. Она понимала, что в глубине души, где-то в самой глубине, Молохову она нравится. Но ей от него ничего не нужно, кроме помощи. Она лично от Молохова, так же как и от всех остальных мужчин, не ждет ничего хорошего. Может, именно поэтому ей катастрофически не везет?


– Я хорошо поработала, потому в награду съем отбивную, – заявила Лялька, когда подруги зашли в излюбленное кафе. – Заметь, только отбивную. Я не могу без мяса, – жалобно простонала она, – мои предки были охотниками за дичью.

– Тогда возьми курицу, она в отличие от мяса точно бы понравилась твоим предкам, – усмехнулась Лера. Подруга снова боролась за низкие калории, совершенно с ними не считаясь. Она вычисляла их по собственной системе. Телячья отбивная в ней была самой низкокалорийной.

– И чай принесите холодным, – крикнула вслед официанту Ляля, – жутко ледяным! Борьба с холодом сжигает лишние калории. У нас сегодня продуктивный день. Ник обещал сделать компьютерную модель до завтра. Он сказал, что будет сидеть, если потребуется, всю ночь. Но мы не будем спокойно дожидаться результатов.

– Да, – согласилась Лера, – спокойствие нам только снится.

– Как только стемнеет, мы, чтобы не будить любопытство у соседей, спустимся в подземелье.

Лера поняла, что это ожидает именно ее. После отбивной Лялька вряд ли похудеет до такой степени, чтобы не застрять в лазе. Придется лезть ей. Она это знала, но морально никак не готовилась. Может, обратиться за помощью к Молохову? Или к спасателям, которые уже бродили в лабиринте в поисках Кудрина и Симбирцева?

– Справимся сами, – решительно заявила Лялька, безжалостно разрезая сочное мясо ножом. – Чем меньше народу будет знать о том, куда мы полезли, тем лучше для нас. К тому же полезешь ты одна, я буду страховать тебя вверху. Ты – потому что я если и пролезу в лаз, то развернуться все-таки не смогу. Пока… Но и ты не волнуйся. Если что случится, я тебе всегда помогу. Можешь на меня рассчитывать. Только нужно будет взять с собой в подземелье мобильник, чтобы мы могли поддерживать друг с другом связь. Я думаю, что современная мобильная связь вполне выдержит такое испытание.

– А если я не выдержу? – испугалась Лера, которой было действительно страшно гулять по темному подземелью.

– Возьмешь с собой фонарь, тебе будет веселее, – успокоила ее подруга.

Лера не понимала, как она будет веселиться с фонарем, но больше сопротивляться не стала. Бесполезно. Если Лялька что-то вбила себе в голову, то выбить это назад – бесполезное занятие. Если ей приспичило съесть отбивную, то она ее обязательно съест.

Лялька дожевала последний кусок и довольно откинулась на стуле. Она смотрела на то, как Лера мучительно долго жует блинчики с повидлом, и исходила слюной.

– Терплю из-за тебя такие муки, – призналась она, – а ты, словно жилы из меня тянешь. Доедай быстрее, пойдем заниматься делом. День клонится к вечеру, скоро совсем потемнеет. А ночь пролетает так быстро, что и оглянуться не успеваешь. Уж поверь мне, подружка дорогая, я точно знаю. Когда занимаешься приятным делом, время летит, как сорвавшийся под откос поезд.

Лера думала иначе. И дело явно не сулило быть приятным. Но вместо пререканий по этому поводу она решила быстро уничтожить врагов диетчиков – маслянистые блинчики и покончить с процессом еды, для нее в некоторой степени гораздо более приятным, чем лазанье в потемках под землей. Как жаль, что у нее нет клаустрофобии. Может, покопаться в себе и найти нечто подобное? Испытывала же она ужас в застрявшем лифте, когда узнала от обслуживающего его персонала, что срок эксплуатации этого лифта истек десять лет тому назад!

Лера поглядела на подругу. Нет, ничего найти в себе не удастся. Лялька не позволит. Придется лезть. Она сама виновата, с самого начала пошла у нее на поводу, поверила в мифическое подземелье, в которое сегодня залезет и распугает всех грызунов! Ах, да. Там кроме них Кудрин с компанией. Они-то вряд ли ее испугаются. Обрадуются, что увидели луч света в темном царстве. Она выведет их наружу под звуки духового оркестра и станет народной героиней, о ней напишут статью в газете, ее покажут по телевидению… Лера поняла, что ничего подобного ей не нужно. Она хотела вечером просто сидеть дома у телевизора и сострадать бедной Марии, которую в очередной раз бросил ушлый любовник. И радоваться, что на сей раз злая судьба миновала ее дом. Перед ее глазами предстал измученный голодом и жаждой Влад, он протягивал к ней руки и молил о спасении. Если он еще там, то Лерин долг – найти его и спасти. Она сильная женщина, она не должна его потерять. Возможно, если она его спасет, то Влад в награду за подвиг женится на ней.

Лера ужаснулась своим мыслям. Влад собирается на ней жениться в награду за свое спасение? Не по любви, а за собственное спасение? Как все-таки хорошо, что он вообще не собирается на ней жениться!


Они тихо крались к помойке, стараясь остаться незамеченными. Народ, сидящий у телевизоров и переживающий за героев бразильского сериала, даже не заметил, как две девицы с нехитрым оборудованием и, что примечательно, без мусорных пакетов, растворились в сумерках помойки.

Впереди двигалась Лялька, за ней мелкими шажками передвигалась Лера. Когда Лялька неожиданно остановилась, Лера уткнулась в ее спину и замерла.

– Фонарь не забыла? – произнесла Лялька глухим таинственным голосом.

– Нет, – пискнула Лера, доставая фонарь из кармана куртки. – Вот он.

И они пошли дальше. Обогнув контейнеры, девушки подошли к отверстию, ведущему в подземелье. Они остановились, прислушались к звукам. Кругом стояла тишина, изредка прерываемая отдаленным лаем бродячих псов. Поблизости никого не было. Лера сняла куртку и положила ее на землю. Лишние сантиметры одежды ей не нужны. Она должна беспрепятственно залезть внутрь этого монстра, хранящего свои сокровища. Девушка подошла к лазу, в последний раз обернулась к подруге, та кисло улыбнулась, и исчезла в отверстии.

Лялька села на корточки рядом с лазом и всплакнула, ругая судьбу-злодейку, так и не позволившую ей скинуть несколько килограммов.


Семен Аркадьевич нецензурно ругался. Его разбудили посреди ночи и вызвали на устранение течи. Слесарю коммунального хозяйства и раньше доводилось ремонтировать гнилые водопроводные трубы в нерабочее время, но сегодня случай был вопиющий. Лишь только он решил вздремнуть, опорожнив бутылку водки, чтобы жена не учуяла запах алкоголя, – она как раз в это время плакала перед телевизором, переживая за чужие судьбы, – как его вызвали устранять канализационную течь. Сколько Семен Аркадьевич ни приводил начальнику РЭУ доводов о том, что канализация вполне может течь, сколько ей заблагорассудится по той причине, что люди ночью в большинстве своем спят, а не сидят по туалетам, тот оставался глух и утверждал обратное: этой ночью большинство жителей района будет сидеть именно в туалетах по причине приобретения просроченного кефира в одном из городских магазинов. Потому канализационную течь следует немедленно устранить.

Семен Аркадьевич устранял и нецензурно ругался. Ему придется провозиться всю ночь, чтобы окончательно протрезветь и предстать перед супругой трезвым, как стеклышко. Работа была плевая, труба еще могла прослужить несколько лет, заделай он в ней щель размером с трехлитровую банку. Но делать работу быстро Семен Аркадьевич не собирался. Супружница наверняка поджидает его у телевизора и обязательно кинется навстречу, учуяв стойкий запах алкоголя, от которого в канализационном стоке разбежались все грызуны. Семен Аркадьевич сел на трубу, подперев подбородок кулаком, в позе мыслителя и задумался над своим незавидным положением. Содержимое трубы пока воняло сносно, но если он просидит здесь пару часов и позволит вылиться большему объему нечистот, то их запах перебьет запах водки и благоверная супруга ничего не заподозрит. Семен Аркадьевич обрадовался найденному решению и устроился на трубе удобнее, прикрыв нетрезвый взгляд на окружающую смердящую действительность.

Неожиданно вдали раздался радостный голос ангела, спустившегося сверху. Она (ангел показался Семену Аркадьевичу женского пола) шла, махала фонариком и пела про «Соловьиную рощу». Он вытер нос и прислушался. Так хорошо ему еще никто не пел. Даже жена в годы их молодости, когда он к ней сватался. Та не пела, а предпочитала слушать марш Мендельсона. Увидев, что ангел направляется к нему навстречу и наверняка примет непосредственное участие в устранении течи, Семен Аркадьевич встал и протянул к нему руки. Мало того, он, желая, чтобы ангел не прошел мимо, громко позвал его пьяным голосом. Ангел взвизгнул, как недорезанный поросенок, бросил фонарь Семену Аркадьевичу прямо в лоб и кинулся назад.


– Там, – тяжело дыша показывала вниз только что выбравшаяся из лаза Лера, – там черт! Честное слово, Лялька, ты же знаешь, я никогда не вру! Он так отвратительно пахнет! Он такой страшный, косматый и черный! Он чуть не схватил меня своими жуткими ручищами! Мамочка милая, я больше никогда туда не полезу!