— Я так и думала, — вздохнула графиня. Тоном профессора, читающего лекцию перед туповатой аудиторией, она начала свои разъяснения: — Работница склада распаковывает коробки с новым товаром, разворачивает одежду, пропаривает и гладит ее, вешает на тремпели, чтобы потом этот товар можно было выставить в салоне. Если что-нибудь примеряли, то работница снова гладит вещь, выводит пятна, если они появились, и снова вывешивает товар в салоне. И, само собой разумеется, она полностью делает уборку, пылесосит, полирует мебель и наводит чистоту во всем салоне.

— Кое-что из этого я делала и для Эвелин. Там я тоже упаковывала купленные подарки, — сказала Кэролайн, пытаясь доказать графине, что умеет делать все и явно может оказаться полезной.

Графиня сморщила нос.

— Вот уж не думаю, что магазин этой твоей Эвелин — той же категории, что и «Элеганс».

— Конечно же, нет, но если бы вы показали мне, как нужно работать, то я была бы счастлива.

Графиня снова прищурила глаза и посмотрела на Кэролайн.

«Боже! — подумала она. — Эти ужасные волосы, пережженные самодельным перманентом! Одежда как будто от Армии спасения! Обгрызенные ногти! Это тело, пухленькое как у младенца!.. И все же на ней дорогой шарфик, обернутый вокруг шеи с настоящим шиком. Кроме всего прочего, у нее безупречный цвет лица, чистая здоровая кожа. Карие глаза прячутся за длинными ресницами. Нос хорошей формы, чувственные губы». Тамара поймала себя на мысли, что у девушки скорее всего есть будущее, и почувствовала комок в горле. Она прекрасно помнила, какой неуклюжей была она сама в подростковом возрасте, как ей мешало собственное тело. Но все это было так давно, совсем в другой жизни. Вряд ли эта девушка, стоящая перед ней, сможет превратиться из лягушки в принцессу, как это удалось ей, графине Тамаре.

Графиню одолевали сомнения. Конечно, все возможно, но не без ее помощи. Хотя много усилий и не потребуется. Скинуть несколько фунтов, немного косметики. Кроме того, обязательно оздоровление этих выжженных волос! Вот только решать все эти проблемы приходится в самый неподходящий момент, как раз тогда, когда неудачный брак Тамары полностью развалился и когда она полностью решила посвятить себя работе. Лучше не связываться. Ей, конечно, нужна помощница. Такая, на которую можно рассчитывать, которая посвятила бы всю свою жизнь раскладке товаров и ублажению клиентов. Тогда Тамара смогла бы спокойно уйти в тень и сконцентрироваться на руководстве, думать исключительно об оформлении витрин, об успешном бизнесе. И тем не менее…

— Ты догадываешься, что еще очень молода? — спросила Тамара, укоризненно качая головой. — И ты, конечно, никогда не работала в таком магазине, как «Элеганс»?

— На днях мне исполняется девятнадцать. И несмотря на то что мне еще не приходилось работать в таком магазине, как «Элеганс», я очень способная, все схватываю на лету, — сказала Кэролайн.

Графиня попыталась скрыть улыбку, вспомнив, что как раз теми же самыми фразами она оперировала на своем первом собеседовании, когда искала работу.

— Наверное, у тебя есть рекомендации?

— Конечно. Есть характеристики из школы. Рекомендация от Эвелин — той женщины, на которую я работала. Кроме того, я думаю, что могу получить…

Графиня прервала ее:

— Дочь Одри Пален уже поручилась за тебя. Конечно, нельзя полагаться ни на чьи слова, но, по моему мнению, Одри надежна как раз в той степени, на которую вообще в принципе способны окружающие нас люди.

На этот раз именно Кэролайн пришлось прятать улыбку. Графиня явно привыкла выражаться без обиняков.

— Итак, когда ты можешь приступить к работе? — неожиданно спросила Тамара Брандт.

— Прямо сейчас, — ответила ей Кэролайн.

Графине импонировало нетерпение Кэролайн, кроме того, Тамара снова вспомнила свою юность, когда не была еще такой искушенной и уставшей от жизни, когда ждала от каждого нового дня новых приключений.

— Лучше завтра, — сказала она. — Ты сможешь прийти ровно в девять? И работать всю неделю от понедельника до субботы?

Кэролайн кивнула.

— Я обязательно приду вовремя, — сказала она. — Как вы, наверное, заметили, я пришла на собеседование несколько раньше назначенных четырех часов.

Графиня некоторое время молча смотрела на нее. «Что за прелесть эта девчушка», — подумала она, наслаждаясь ситуацией.

— Я не сомневаюсь, — наконец произнесла она, снова оглядев Кэролайн с головы до ног и раздумывая над тем, во что это она снова вовлекает себя. — Кроме того, тебе просто необходимо срочно сделать хоть что-нибудь с этой ужасной прической.

Кэролайн непроизвольно пригладила волосы.

— Хорошо, для начала ты просто будешь зачесывать их назад, — сказала графиня. — Мне не хотелось бы, чтобы твои посекшиеся волосы попадали на мои прекрасные платья. И запомни, что мне не нужна служащая с домашним перманентом, похожая на серую мышь. Девушка, которая работает на Ворт-авеню, должна выглядеть так, как будто выросла здесь. Волосы придется отрастить, и никаких перманентов, ясно?

— Нет проблем, — ответила Кэролайн.

— Что ж, хорошо. В таком случае увидимся завтра. В девять часов ровно. До свидания… — графиня легким взмахом руки дала понять девушке, что больше не задерживает ее.

Кэролайн не двигалась с места.

— Мы еще не обсудили мое жалованье, — сказала она.

Графиня прищурилась.

— Это ни к чему, — заявила она. — Ты просто будешь получать минимальное жалование.

«Минимальное? — подумала Кэролайн. — Это как раз то, что я получаю за упаковывание гамбургеров».

— Понимаете, я сейчас получаю минимальный оклад, — сказала Кэролайн вслух. — Я просто думала, что на Ворт-авеню я буду получать больше, в соответствии со здешней дороговизной.

— Ты ошибалась, — сказала графиня. — Итак, ты будешь работать или нет?

Кэролайн некоторое время хранила молчание. Если она начнет работать на графиню, то еще не скоро сможет переселиться из того пансиона, в котором живет сейчас. Кроме того, у нее явно не будет денег, чтобы оплачивать обучение в колледже. Но ведь графиня никогда не будет задерживать зарплату. Кроме того, работа кладовщицей в «Элеганс» — явный шаг вперед по сравнению с «Рой Роджерс». Очень большой шаг. Это не просто работа — это работа на Ворт-авеню, которая может значить очень много, если Кэролайн сумеет проявить себя.

Кэролайн кивнула.

— Минимальный оклад мне подходит, хотя если я буду работать хорошо, то хотела бы надеяться на повышение, — сказала она, не забыв упомянуть, что Эвелин Аддамс каждый год повышала ей оклад.

— Я не Эвелин Аддамс, — ответила на это графиня, презрительно поджав губы.

Кэролайн с трудом сглотнула и сумела не высказать вслух слова, так и вертевшиеся на языке.

— Конечно, я безмерно благодарна вам за то, что вы даете мне шанс, графиня. С нетерпением жду, когда мне можно будет приступить к работе, — сказала она.

— Я так и думала, — ответила ей графиня и, направившись в конец салона, исчезла за японской ширмой и шторами цвета слоновой кости.


Выходя из магазина, Кэролайн тяжко вздохнула. Франческа была права. Тамара Брандт, видимо, представляла из себя, пожалуй, самый трудный случай, с которым ей пришлось столкнуться. Но Кэролайн тогда еще не знала, что графиня — это яркая личность, блестящая деловая женщина, которая сможет научить ее большему, чем любой колледж или любые курсы с тщательно разработанной программой. Кроме того, кто вообще мог бы предположить, что именно в изящном магазинчике Тамары на Ворт-авеню Кэролайн встретит человека, который воплотит в жизнь ее самые сокровенные мечты.

Глава 2

Джеймс Хантингтон Годдард родился отнюдь не с серебряной ложкой во рту. В доме Годдардов все ложки были только из чистого золота. По крайней мере так думали об этой семье окружающие. История Годдардов, вот уже третье поколение ворочающих миллионами долларов, была довольно загадочной и запутанной, несмотря на все их претензии на солидность и порядочность.

Прадед Джеймса с отцовской стороны, Карл Годдард, был высоким широкоплечим мужчиной с хитрой улыбкой и далеко идущими планами. Он вырос на молочной ферме недалеко от Фингер-Лэйкс, но уже в юные годы пришел к выводу, что на дойке коров в четыре утра много не заработаешь, особенно когда в нескольких милях на север, как раз по ту сторону границы, люди живут намного лучше. Проведя несколько месяцев обучения у торговца спиртным Итчи Мэллоуна, Карл решил основать собственный бизнес. Он нагрузил большой молочный фургон отца ящиками с импортным вином и водкой и поехал со своим бесценным грузом в северные штаты, к югу от Канады: он ехал через Нью-Йорк, направляясь в Манхэттен. Конкурентами Карла были самые известные виноторговцы на восточном побережье, и ему не раз приходилось пользоваться кулаками, чтобы заполучить и удержать своих поставщиков, клиентов и чтобы отстоять свои пути доставки спиртного. Некоторые утверждали, что Карл Годдард не раз применял оружие. Все бизнесмены сходились в одном: лучше не становиться на пути у этого человека.

Клиентуру Карла составляли ночные клубы 125-й улицы Гарлема, фешенебельные рестораны Ист-Сайда в Манхэттене, клубы «девочек по вызову» в Саттон-Плэйс и многочисленные представители итальянских и еврейских мафиозных кланов. Были среди них и несколько богачей с Уолл-стрит, так как презентабельность, умение одеваться и светские манеры быстро принесли Годдарду популярность. Он не задерживал поставки, его цены были умеренными, кроме того, его знали как честного и надежного партнера. Карл довольно быстро сообразил, что настоящие деньги делаются не на борделях, где они приходят и уходят с большой легкостью, не на контрабанде, где любого могут арестовать, убить или упаковать в бочонок с цементом, а на Уолл-стрит. Это были надежные и легальные доходы, которые обладали, помимо всего прочего, достаточной защитой. Акции имели одно чудесное свойство: они только дорожали. Карл откладывал деньги, планируя вложить их в дело на Уолл-стрит, но вдруг, к ужасу всего мира, там произошла настоящая катастрофа. Акции совершенно обесценивались, брокеры выбрасывались из окон, газетные заголовки возвещали о финансовом крахе. Карл Годдард понял, что ему представляется один шанс из тысячи.