— Ты знаешь о том, что этот отель просто уникален?

Кэролайн отрицательно покачала головой, и Франческа продолжила:

— Во всем мире нет больше такого отеля. Он спроектирован на основе двух знаменитых памятников архитектуры: в Риме и в Генуе.

Кэролайн смотрела на нее широко раскрыв глаза. Чья-то там вилла! Да еще какой-то палаццо! Девочка не совсем понимала все эти названия, но ведь они относились к другому миру, где все люди счастливы и не причиняют друг другу боль.

— А тебе хотелось бы на экскурсию по отелю? — спросила Франческа Пален.

— Хотелось бы! — воскликнула Кэролайн. Мать ни разу не приглашала ее прогуляться по отелю.

Франческа взяла Кэролайн за руку и повела показывать ей магазины, где продавались шикарные вещи, обеденные залы — Флорентийский и Круглый, — с крахмальными скатертями, серебром и сверкающими хрустальными бокалами, теннисный клуб, расположенный напротив отеля, гольф-клуб и даже один из просторных номеров с видом на океан.

— Здесь останавливались президенты. Даже короли и королевы, — говорила Франческа, ведя Кэролайн по извилистым коридорам.

— Это просто как в сказке, — сказала Кэролайн.

— Ты можешь поверить в то, что этот отель горел? — поинтересовалась Франческа, подводя ее к лифту.

— Горел? — переспросила Кэролайн, не веря своим ушам. Все вокруг было само совершенство. И казалось, что все здесь существует целую вечность.

Франческа кивнула.

— Все здание сгорело дотла. И даже дважды: в 1903, а затем в 1925 году.

Она зачарованно слушала, пока Франческа рассказывала о всепожирающем пламени и о полном разрушении, царившем вокруг. Девочка представляла себе огонь, дым, пепел и руины и думала о том, что сейчас здания отеля выглядят прочными, незыблемыми, словно были такими всегда.

— Как видишь, весь комплекс восстановили, перестроили и снабдили надежной системой противопожарной защиты, — сказала Франческа и предложила Кэролайн зайти в ее офис. — Все это потребовало много сил, но стоило потрудиться, не так ли?

Кэролайн не ответила. Да ответа и не требовалось — ее мысли и эмоции отражались на ее лице, в блеске ее глаз.


Они поднялись на лифте в мезонин, и Франческа повела Кэролайн в приемную, общую для трех офисов, разместившихся вокруг. Самая маленькая комната принадлежала Франческе.

— Комната для рабов, — с кислой улыбкой заметила Франческа.

Кэролайн смотрела на все это широко открытыми глазами. Офис Франчески, который она назвала комнатой для рабов, был в два раза больше, чем спальня Кэролайн! Девочка увидела рабочий стол, на котором царил идеальный порядок, обратила внимание на удобные кресла и заново перетянутый диванчик. Ей пришла в голову мысль, что она могла бы с радостью переселиться сюда и прожить здесь всю оставшуюся жизнь.

— А что это? — спросила Кэролайн, показав на предметы, выставленные на столе. Все они имели золоченую монограмму «Брэйкерса». Здесь были представлены мыло, различные виды шампуней, туалетная вода, кружевные салфетки, шелковые шарфы и пепельница в виде морской раковины.

— Это образцы предметов обслуживания для особо важных персон, — сказала Франческа. — Мы должны ублажать своих гостей. Мы заинтересованы в том, чтобы они приезжали к нам еще.

«Как разумно, — подумала Кэролайн. — Показать гостям, что они важные персоны, чтобы они приезжали снова и снова». В этом был совершенно особый смысл. Она кончиками пальцев погладила шарфик, лежавший на столе, и подумала о том, что никогда в жизни не прикасалась к такой нежной шелковистой вещи.

— Возьми его, — сказала Франческа.

Кэролайн отдернула руку.

— Взять? — переспросила она. Ей вообще очень редко что-нибудь давали.

— Конечно. В качестве сувенира. Ну смелей, Кэролайн, он теперь твой.

Франческа взяла шарфик и обернула его вокруг шеи Кэролайн, тщательно расправив его так, чтобы была видна монограмма, вышитая золотом по зеленому и выделявшаяся на белом фоне. Отступив на шаг, Франческа продемонстрировала Кэролайн, как та выглядит, повернув ее к зеркалу на входной двери. — А знаешь ли ты, что через несколько лет ты станешь сногсшибательной красавицей?

Кэролайн пожала плечами и опустила глаза. Никто в жизни еще не говорил ей таких слов. Она прекрасно знала, как выглядит: неуклюжая, толстая, плохо одетая, на голове нелепый перманент, который делала ей мама, чтобы ее волосы вились, но от которого они казались совершенно безжизненными. Девочка постоянно помнила о своих обгрызенных ногтях, поэтому прятала руки под складками юбки. Не стоило заблуждаться насчет того, как она выглядела, ведь ее облик отражал ее чувства: потрепанное, печальное создание, иногда сердитое. Нет, это не имело ничего общего хоть со сколько-нибудь приличным видом, не говоря уже об образе сногсшибательной красавицы.

— Возможно, сейчас ты так не думаешь, но подожди — вот подрастешь и станешь собой, — заявила Франческа. Она сумела разглядеть тонкие прекрасные черты лица Кэролайн и поняла, что в будущем эта девочка, скинув несколько фунтов, занявшись прической и развив вкус, действительно сможет вскружить не одну умную голову. — Со временем парни будут бегать за тобой и просто становиться в очередь, — добавила Франческа с улыбкой.

Кэролайн покачала головой. До сих пор парни обращали на нее внимание только тогда, когда хотели списать домашнее задание.

— Ох ты! — воскликнула Франческа, взглянув на часы. — Мне пора идти вниз. Сегодня прибывает Чарльз Годдард. Я должна убедиться, что все идет как по маслу.

— Кто такой Чарльз Годдард? — спросила Кэролайн.

— Это владелец «Годдард-Стивенс», — многозначительно ответила Франческа.

Кэролайн озадаченно уставилась на свою собеседницу.

— Это одна из ведущих финансовых компаний в стране, — пояснила Франческа. — У исполнительных директоров здесь совещание, поэтому мистер Годдард собирается остановиться в отеле, хотя у него совсем рядом шикарный особняк.

Кэролайн кивнула, хотя она никогда не слышала о Чарльзе Годдарде. Ей вдруг стало грустно, потому что она поняла, что ее встреча с Франческой подходит к концу.

— Мы еще увидимся, — с улыбкой сказала Франческа, как будто прочитав ее мысли. — В следующий раз, когда соберешься прийти сюда, сообщи мне заранее. Я закажу нам чай.

— Я бы очень хотела, — робко произнесла Кэролайн. — Вы уверены, что я могу взять шарфик? — Она сжала в руках мягкий комочек шелка. — Ведь вы сказали, что товары с маркой «Брэйкерс» предназначены для особо важных персон — таких, как мистер Годдард.

— Да, конечно, — ответила Франческа, подмигнув Кэролайн. — А ты, я бы сказала, учишься на «особо важную персону», у тебя сейчас стажировка.

Кэролайн не совсем поняла, что имела в виду ее новая знакомая, но почувствовала, что за ее словами кроется комплимент. И поскольку за все пятнадцать лет жизни девочке довелось услышать, мягко говоря, не слишком много комплиментов, Кэролайн испытала искреннее наслаждение. Она думала об этом всю обратную дорогу до Лэйк-Ворт.


Когда Кэролайн тихонько проскользнула в свой маленький домик на Пэттерсон-авеню, Эл Шоу уже проспался. Краем глаза девочка заметила банку пива в левой руке отца, сигарету, тлеющую в пепельнице; по телевизору показывали соревнования по борьбе.

— Где тебя черти носили? — спросил Эл.

— Я была у Кэрол Каннингхэм, — соврала Кэролайн, пряча шарфик в сумку. — Мы обдумывали план нашей совместной лабораторной работы.

— И что же вы делали? Расщепляли атом? — Эл Шоу уставился на нее налитыми кровью глазами, и Кэролайн поймала себя на мысли о том, как хорошо бы было иметь отца, который бы не пил, не смолил бы сигарету за сигаретой. Отца, от которого бы пахло мылом и шампунем, который искренне и доброжелательно интересовался бы дочкиной лабораторной работой и даже предложил бы свою посильную помощь.

— Мама дома? — спросила она.

— На кухне, готовит ужин.

— Пойду помогу ей, — сказала Кэролайн. — Только положу сумку. — Она поднялась в свою комнату, достала из сумочки шарфик и разложила его на постели. Полюбовалась немного, аккуратно сложила его и спрятала в верхнем ящике комода. Это была самая ценная вещь из всех, когда-либо принадлежавших ей, и она не допустит, чтобы с ней хоть что-нибудь случилось.

— Нельзя ли побыстрее, Мэри? Я хочу есть! — услышала Кэролайн голос отца.

«Господи, нет. Пусть ничего не случится», — молилась про себя девочка, скрестив пальцы. Она никогда не могла предугадать, что выкинет отец. Иногда он кричал на мать, а потом спокойно помогал ей накрыть на стол. А иногда он просто бормотал что-то про себя, пил свое пиво и засыпал прямо на диване в гостиной, а Кэролайн тихо ужинала с матерью, стараясь не произносить ни слова, только бы не разбудить отца. Но чаще всего он просто матерился, угрожал и не обращал внимания на просьбы жены прекратить это. «Пусть на этот раз отец будет добрым, — молилась Кэролайн. — Пожалуйста, Господи».

— Черт возьми, Мэри! Мы будем ужинать или нет? Я голоден, — снова прозвучал голос Эла. Кэролайн слышала, как мать возится на кухне: шуршание целлофановой упаковки, шипение сковородки на плите, звук открываемой дверцы холодильника.

— Ужин будет готов с минуты на минуту! — прокричала мать. — Я как раз делаю то, что ты любишь больше всего, Эл. Куриные окорочка с жареной картошкой.

— Куриные окорочка? — взревел Эл.

Кэролайн все еще была наверху, когда она услышала, как хлопнула кухонная дверь и раздался звон разбитого стекла. Отец что-то швырнул. Наступила недолгая тишина, потом прозвучал умоляющий голос матери:

— Пожалуйста, Эл, не надо.

Потом отец начал кричать на мать, упрекая ее в том, что она совершенно бестолковая и ленивая. «Это так несправедливо, — подумала Кэролайн. — Только у мамы есть постоянная работа. Какое он имеет право называть ее бестолковой и ленивой?»